Архиепископ Никифор (Феотокис). О послушании

Слово огласительное к монахине на день, в который она облеклась в ангельский образ

 

«Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть»
(Мф. 11, 30)

Всевышний Творче! Поистине сладчайшие меда суть все Божественные словеса Твои: «Словеса твоя паче меда устом моим» (Пс. 118, 103). Святые заповеди Твои (Сам Ты нам сие изрек) суть все небесны и духовны, все имеют силу Живота Вечного. «Глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть» (Ин. 6, 63). Так почто ж называешь их игом? Почто называешь их бременем? «Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть». Сия честная дева уразумела, яко Петр, что Ты имеешь глаголы жизни бесконечной. Посему презрела весь мир, да последует Тебе; облеклась в ангельский образ, да всю себя посвятит в возлюбленные селения Твои. Однако ее устрашает имя ига, в ужас приводит ее название бремени. Пусть иго есть благое и труд сносный7 , но при всем том всякий с прискорбием преклоняет выю свою под иго. Пусть невелика тяжесть, но поскольку она есть бремя, то каждый отягощается носить ее. О честная душа! Не должно смущать тебя имя ига и бремени. Сие есть некоторое подобие и образ, посредством которого Бог хотел показать нам совершенство христианского подвижника. Когда земледелец впряжет вола в ярмо – конечно, он уже покорил хотение его: вол уже не имеет воли своей, все движения его в повиновении у земледельца. Когда человек восхочет взять на рамена свои бремя – конечно, он отдает волю свою, покоряет волю свою под тяжесть бремени. Когда же Иисус Христос называет иго и бремя, то хочет чрез сие научить нас совершенному послушанию, послушанию, которое надобно иметь последователям Его. Сия добродетель пресладостна и легка тому, кто ее стяжал. Послушание есть добродетель, без коей монашествующему невозможно ходить путем добродетели и совершенства. Я теперь излагаю, что есть инок и каково житие его; далее покажу, что послушливый инок есть инок совершенный.

Два состояния получило человеческое естество: состояние невинности в Раю до преступления и состояние греховное по соделании преступления, усилившееся наипаче здесь, в мире. Когда человек был в Раю, тогда естество его было, как земля, которая ежедневно взращивала многоразличные цветы добродетели. Как скоро человек изгнан был из Рая, то по собственной вине его разрушилось его произволение, переменилась мысль его – терние и волчцы греховные взращивает ежечасно его природа. Прежде воля человеческая склонялась вся к добру. Посему то, что тогда человек совершал с великой легкостью, ныне совершает с великим трудом. Надобно теперь человеку много принуждать себя, дабы он мог стяжать малую добродетель, а в то время без всякого принуждения всякою добродетелью он украшался.

Учитель монашествующего жития Иоанн, списавший лествицу добродетелей, видя, что жизнь монашествующих есть образ добродетельного общества и обещание, которое дает инок, есть обещание жить богоугодно и свято, и зная, что тот, кто хочет исполнять добродетель, имеет препятствием свое естество, определил, что монах не что иное есть, как беспрерывное и непрестанное понуждение природы. Инок есть понуждение естества всегдашнее. Разумно и премудро сие определение и столь истинно, что, мне кажется, Дух Святой внушил его Иоанну. Наша природа требует пищи, а инок – поста. Здесь потребно понуждение природы. Природа наша требует сна и покоя, а инок должен бодрствовать и себя изнурять трудами. Понуждение здесь потребно, да отсечет плотские желания. Всякую минуту человеческая природа склоняет к беспорядочным пожеланиям, а инок должен иметь себя чистым от всякого греха. Требуется беспрестанное понуждение здесь, дабы истребить злую похоть плоти и насадить в нашем естестве волю Божию. Инок есть понуждение естества всегдашнее.

Но кто есть мужественный подвижник, который бы стоял всегда вооружен на порабощение естества своего и умервщление похоти своей? Самолюбие наше побеждает благую волю, и сладость страстей пленяет душу нашу. Чтобы сделать должное понуждение себе самим, надобно, дабы были мы премудры и весьма рассудительны, от страстей неискушаемы и во всякой добродетели совершенны.

Всегда несовершен пребывает тот, кто думает, что он сам достаточно способен для руководствования самого себя. Сегодня предваряет ум его стремление страстей и с нуждою побеждает их, а завтра страсти предускоряют ум его и порабощают его своей власти. Сегодня он умеренно понуждает естество свое и пребывает в добродетели, завтра понуждает его чрезмерность и превосходит пределы добродетелей, между тем как добродетель в чрезмерность не простирается, но в умеренности заключается. Итак, потребен другой руководитель, а не мы сами. Мы не должны никогда вручать самим себе таковое начальство; другому руководителю надобно нам посвятить волю свою и ему повиноваться, а не себе самим. Ибо он, поскольку никогда не увлекается сладостию страстей наших и поскольку не чувствует самолюбия, которое обладает нашей душой, имеет спокойный ум в рассуждении нас, понуждает нас ежедневно, со вниманием и весьма умеренно, и так ведет нас путем спасения.

Ясно всякий видит, что послушание есть то, что направляет нас на путь совершенства. Дикое дерево, которое в лесах произрастает, где никто не возделывает его, где никто не окапывает его, никогда не приносит вкусных плодов или же совершенно остается бесплодным. Плоды его нехороши вкусом, видом неприятны, никакой сладости не имеют. Инок, который находится в пагубном непослушании, никогда не имеет учения, лишен всякого руководства духовного; оттого иногда творит добродетель, иногда же пребывает без исправлений8 ее. Добродетели его суть нетверды, несовершенны, не имеют Божией благодати. Возделанное дерево, которое пребывает в садах, и которое земледелец поливает, и о коем весьма печется, воздает всегда плоды, чей цвет прекрасен и вкус преизящный и здоровый. Душу иночествующего, находящегося в послушании, увещание настоятеля всякий день поощряет, сердце иночествующего словом настоятеля всякий час возбуждается от сна – оттого и плодоприносит он совершенные благодатные добродетели.

Я рассуждаю о жизни монашествующих и о жизни двух наших прародителей и вижу в сих двух обществах превеликое сходство. Бог сотворил двух человеков и оставил их в Раю, да провождают жизнь бесстрастную и безгрешную. Когда Бог сошел на землю, Он уставил монашеское житие, да живут паки человеки и здесь, на земле, жизнию, подобною той, которою жили прародители в Раю. Монастырь есть рай, а потому он есть место молитвы, и славословия, и другого благоугодного исправления. Сущие во Христе братие суть Ангелы, ибо приемлют жизнь, подобную ангельской, а настоятель монастыря занимает место Бога. Следовательно, послушание, которое оказывают иночествующие своему настоятелю, относится к Богу: «слушаяй вас, Мене слушает; и отметаяйся вас, Мене отметается» (Лк. 10, 16). Доколе Адам был бесстрастен и совершен, дотоле имел повиновение к Богу; доколе Адам жил жизнью святой и безгрешной, дотоле послушлив был Божию повелению. Подобно и монах, доколе имеет добродетель послушания, имеет и совершенство; доколе покоряется начальнику, дотоле живет жизнью весьма богоугодной и святой. Когда Адам игзнан был из Рая? Когда потерял благодать Божию? Когда сделался грешником? Когда снисшел в сию страстную и грешную жизнь? Тогда, как только преслушал Божие повеление. Сие прилично сказать и о монашествующем. Как только убегнет он от послушания, тотчас бежит от него благодать Божия. Как скоро отступит от повиновения, сразу сделается уже несовершеннее новоначального. Как скоро сделается непокорливым, тогда же отдаляется от цели иноческого совершенства.

И для того Феодор Студит, Ефрем и Исаак Сирские, Макарий Египетский и Иоанн Лествичник – все согласно нам сказуют, что толикое имели послушание древние иноки к настоятелям своим, что многократно имели нужду выйти из монастырских стен, но не выходили без позволения старца своего; жаждали, но не смели утолить жажду свою чашею воды, если прежде не даст им благословения наставник их. Многократно желали говорить какое-либо слово духовное и нужное, но не дерзали, если не получали прежде на то позволения от своего настоятеля. Посему видим в историях первенствующих монахов, которые собраны в «Лавсаике»9 , что древние монахи оказывали такую покорность к настоятелю, какую имели к словесам самого Евангелия. Толикое почтение имели к начальнику, что, когда предстояли пред ним, думали, будто видят Иисуса Христа. И сим послушанием достигли толикого совершенства, что соделались как одушевленные образы всякой добродетели, сосуды многоценные святыни, Миром исполненные. Иные стяжали благодать прозорливости, другие имели силу чудотворения, все по смерти благоухали воньми духовными и небесными.

Начало, вождь и первый учитель сего чудного общества есть Господь наш Иисус Христос, Единородный Сын Божий, с небес сшедый человеческого ради спасения. Он деятельным досточудным примером положил основание небесного жития монашеского. Он первый деятельный законоположник: в вертепе пустынном восхотел родиться, да покажет, что первое начало добродетельного расположения есть бегство от мира и совершенное отчуждение от суеты, которая прельщает человеков; он на горе уединенно молится, дабы показать, что тишина возводит ум на небо, что безмолвные места необходимы для молитвы. Когда восхотел поститься сорок дней и ночей, тогда удалился от градов, вселился в пустыню и сим ясно показал, что пустыня есть источник воздержания, делателище добродетелей. Проходил подлинно Богочеловек города и веси, дабы распространить свет богопознания и истребить тьму нечестия, но при всем том имел общие вещи купно с двенадцатью апостолами Своими и проводил жизнь, яко был в какой-либо обители. И так как Иисус Христос есть начало, вождь, основание первообразное и первый наставник жизни монашествующих, то долг наш прилежно размышлять о целой жизни Его и узнавать жизни Его конец. Иоанн, наперсник и возлюбленный ученик, в Откровении видел книгу, которую никто не мог прочесть: «никтоже можаше ни на небеси, ни на земли, ниже под землею, разгнути книгу, ниже зрети ю» (Откр. 5, 3).

Книга сия10 являла воплощение Единородного Сына Божия, которое ни человеки, ни демоны, ни Ангелы не могли понять. В начале таинственной сей книги, объявляет нам царствующий пророк11 , была писана добродетель послушания. «В главизне книжне писано есть о мне: еже сотворити волю Твою, Боже мой, восхотех» (Пс. 39, 8–9). Иисус Христос, яко Бог, был премудрый и пресовершенный, не имел нужды в учении, не требовал руководства. И чему могли учить Его люди, к какой добродетели понуждать? Он наставляет людей в добродетели, Он просвещает ум наш в совершении добрых дел. Но при всем том жил в послушании у Иосифа и Матери Своей: «и бе повинуяся има» (Лк. 2, 51). Оказывал покорность приказанию Иосифову, делал послушание воле Матери Своей. «И бе повинуяся има.» То, что говорил Иосиф, исполнял Иисус; то, что приказывала Матерь, Сын делал тотчас. «И бе повинуяся има.»

Это великий пример монашествующим, дабы не отговаривались, что не имеют совершенной покорности оттого, что не находят совершенного настоятеля. Рассудите, иноки, о совершенстве Иисуса Христа и о совершенстве Иосифа и Матери Его и найдите толикое различие, коликое находится между Богом и человеком. И при всем том Богочеловек Иисус «бе повинуяся има». Сей великий пример для пустынножителей, да научатся, что повиновение помогает им достигать в меру добродетели, которая доходит до совершенства.

Иисус Христос имел свободную и самовластную волю Человечества Своего, но добровольно и охотно всю ее покорил воле Божества. Видел весь мир совершенство послушания Его, когда приближалось время, в которое Он имел вкусить страдания и испить горькую чашу смерти Своей. Все страдания Его пред очами Его представлялись. Видел заушения и поругания, оплевания и биения, хулы и бичевания. Зрел терновый венец и раны всего тела Своего, крест, гвоздие, желчь и оцет. Страх охватывал Его, истекала кровь, но строго держался послушания; послушание никогда не оскудевало в Его сердце. Однако «не яко Аз хощу, – говорил Богу и Отцу Своему, – но якоже Ты». (Мф. 26, 39) – «Пусть Я боюсь, яко Человек, пусть подвиг обдержит Мя, пусть течет сия кровь, но со всем тем да не будет воля Моя, но Твоя должна быть воля:» «обаче не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42). Сие есть превосходное послушание, сие послушание совершенное. Был послушлив Богу и Отцу Своему даже до смерти:«послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» (Флп. 2, 8). Итак, послушанием Он начал жизнь свою. «И бе повинуяся има.» И в послушании окончил предел жизни Своей. «Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя.» Как же можно постнику жить в монашеском обществе без добродетели послушания? Иисус Христос, Который узаконоположил жизнь иноческую, жил с послушанием и ради послушания умер. Подобает и иночествующему жить с послушанием, подобает и жизнь свою окончить под послушанием. Послушание есть первая степень и основание во всех делах черноризца. Послушание есть свет, который путеводствует к добродетелям; послушание есть весна, пускающая ростки добрых дел; послушание есть солнце, освещающее красоту добродетелей. Без солнца все темно и невидимо, без послушания все добродетели суть несовершенны и нетверды.

Честная дева! Ты взяла благое иго и бремя легкое возложила на рамена свои. Послушание есть все твое обещание. Оно показывает, что ты хочешь подражать Жениху твоему, Христу, и первому Учителю, и Учредителю жизни, которую ты вознамерилась проходить. Он, возводя тебя на высокие вершины совершенства, украсит святыми нравами. Запечатлей в сердце твоем послушание, яко некую драгоценность. Посему легок и сладостен тебе будет путь добродетели. Послушание превознесло Жениха твоего, как удостоверяет нас небошественный апостол: «темже и Бог Его превознесе» (Флп. 2, 9). Послушание вознесет и тебя в бессмертную славу Божию и в прерадостнейшее блаженство. Аминь.

 

* * *

7Здесь – переносимый.
8Исправление, здесь – делание, совершение.
9Лавсаик – книга о египетских подвижниках, составленная в 420 г. епископом Еленопольским Палладием и адресованная некоему Лавсу, придворному императора Феодосия Младшего (отсюда ее название).
10То есть святое Евангелие.
11Псалмопевец и царь Давид.

Преподобный авва Дорофей. Поучение об отвержении мира и отсечении своей воли

Через сокрушение сердечное человек делается послуш-ным заповедям, освобождается от зла, приобретает доброде-тели и притом восходит в покой свой. Зная сие, и святые вся-чески старались смиренною жизнью соединить себя с Богом. Ибо были некоторые боголюбивые люди, которые по святом крещении не только пресекли действия страстей, но восхоте-ли победить и самые страсти и быть бесстрастными, каковы были святые Антоний и Пахомий и прочие богоносные отцы. Они имели благое намерение очистить самих себя, как гово-рит Апостол, от всякия скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1), ибо знали, что сохранением заповедей, как мы уже сказали, очищается душа и, так сказать, очищается ум, и прозревает, и приходит в естественное состояние; ибо заповедь Господня светла, просвещающая очи (Пс. 18, 9). Они поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели, и измыслили себе особенный образ жизни, особенный порядок провождения времени, особенный образ действования, — словом, монашеское житие, и начали убегать от мира и жить в пустынях, подвизаясь в постах, в бдениях, спали на голой земле и терпели другое злострадание, совершенно отрекались от отечества и сродников, имений и приобретений: одним словом, распяли себя миру. И не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары; и объясню вам, как они это сделали.

Заповеди Христовы даны всем христианам, и всякий христианин обязан исполнять их; они, так сказать, дань, должная царю. И кто, отрекающийся давать дани царю, избег бы наказания? Но есть в мире великие и знатные люди, кото-рые не только дают дани царю, но приносят ему и дары: таковые сподобляются великой чести, великих наград и достоинств. Так и отцы: они не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары. Дары же сии суть девство и нестяжание. Это не заповеди, но дары; ибо нигде не сказано в Писании: не бери жены, не имей детей. Так же и Христос, говоря: продаждь имение твое (Мф. 19, 21), не дал этим заповеди; но когда приступил к нему законник и сказал: Учителю благий, что благо сотворю, да имам живот вечный, Христос отвечал: ты знаешь заповеди: не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй на ближнего своего и прочее. Когда же тот сказал: вся сия сохраних от юности моея, Господь присовокупил: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим и так далее (Мф. 19, 21). Он не сказал: продай имение твое, как бы повелевая, но советуя, ибо слова: аще хощеши, не суть слова повелевающего, но советующего.

Итак, как мы сказали, отцы принесли Богу, вместе с иными добродетелями, и дары: девство и нестяжание и, как мы упомянули прежде, распяли себе мир. Но потом подвиза-лись распять и себя миру, как говорит апостол: мне мир рас-пяся, и аз миру (Гал. 6, 14). Какое же между этим различие? Как мир распинается человеку и человек миру? Когда человек отрекается от мира и делается иноком, оставляет родителей, имения, приобретения, торговлю, даяние другим и приятие от них, тогда распинается ему мир, ибо он отверг его. Это и значат слова апостола: мне мир распяся; потом он прибавляет: и аз миру. Как же человек распинается миру? Когда, освободившись от внешних вещей, он подвизается и против самых услаждений, или против самого вожделения вещей и против своих пожеланий, и умертвит свои страсти, тогда и сам он распинается миру и сподобляется сказать с апостолом: мне мир распяся, и аз миру.

Отцы наши, как мы сказали, распяв себе мир, предались подвигам и распяли и себя миру; а мы думаем, что распяли себе мир потому только, что оставили его и пришли в мона-стырь; себя же не хотим распять миру, ибо любим ещё насла-ждения его, имеем ещё пристрастие к снедям, к одеждам; ес-ли у нас есть какие-нибудь хорошие рабочие орудия, то мы пристрастны и к ним, и позволяем какому-нибудь ничтожно-му орудию произвести в нас оное мирское пристрастие, как сказал авва Зосима. Мы думаем, что, вышедши из мира и придя в монастырь, оставили всё мирское; но и здесь ради ничтожных вещей исполняем пристрастия мирские. Это про-исходит с нами от многого неразумия нашего, что, оставив великие и многоценные вещи, мы посредством каких-нибудь ничтожных исполняем страсти наши; ибо каждый из нас оставил то, что имел: имевший великое оставил великое, и имевший что-нибудь, и тот оставил, что имел, каждый по си-ле своей. И, приходя в монастырь, как я сказал, маловажными вещами исполняем пристрастие наше. Однако мы не должны так делать; но как мы отреклись от мира и вещей его, так должны отречься и от самого пристрастия к вещам и знать, в чём состоит сие отречение, и зачем мы пришли в монастырь, и что значит одеяние, в которое мы облеклись; должны сооб-разоваться с ним и подвизаться подобно отцам нашим.

Одеяние, которое мы носим, состоит из мантии, не име-ющей рукавов, кожаного пояса, аналава и куколя, а всё это суть символы. И мы должны знать, что означают символы одеяния нашего. Итак, для чего мы носим мантию, не имею-щую рукавов? Между тем как все другие имеют рукава, мы почему не имеем их? Рукава суть подобие рук, а руки прини-маются для обозначения действия. Итак, когда приходит нам помысел сделать что-либо руками ветхого нашего человека, как например: украсть или ударить и вообще сделать руками нашими какой-либо грех, то мы должны обратить внимание на одеяние наше и вспомнить, что не имеем рукавов, то есть не имеем рук, чтобы сделать какое-либо дело ветхого челове-ка. Притом мантия наша имеет и некоторый знак багряного цвета. Что же значит сей багряный знак? Каждый царский воин имеет на своей епанче багряницу. Ибо так как царь носит багряную одежду, то и все воины его нашивают на епанчи свои багряницу, то есть отличие царское, чтобы по этому узнавали их, что они принадлежат царю и ему служат. Так и мы носим багряный знак на мантии нашей, показывая, что мы стали воинами Христовыми и что обязаны терпеть все страдания, какие Он претерпел за нас. Ибо когда Владыка наш страдал, то Он был одет в багряную ризу, во-первых, как царь, ибо Он есть Царь царствующих и Господь господству-ющих, потом же и как поруганный оными нечестивыми людьми. Так и мы, имея багряный знак, даём обет, как я ска-зал, переносить все страдания Его. И как воин не должен оставлять службы своей для того, чтобы сделаться земле-дельцем или купцом, ибо иначе он лишится своего сана, как говорит апостол: никто же воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4.); так и мы должны подвизаться и не заботиться ни о чём мирском, и служить единому Богу, дабы, как сказано, быть девою, при-лежно занятою своим делом и безмолвною (2 Кор. 11, 2).

Есть у нас и пояс. Для чего же мы носим его? Пояс, кото-рый мы носим, есть символ, во-первых, того, что мы готовы на дело: ибо каждый, желающий что-либо делать, сперва опоясывается и потом начинает дело, как и Господь говорит: да будут чресла ваша препоясана (Лк. 12, 35); во-вторых, для того, что как пояс взят от мёртвого тела, так и мы должны умертвить похоть нашу. Пояс носится на чреслах наших, где находятся и почки, в которых, как говорят, заключается по-хотная часть души, и это-то есть сказанное апостолом: умертвите… уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту и прочее (Кол. 3, 5).

Имеем также и аналав, который полагается на плечах наших крестообразно. А это значит, что мы носим на раменах наших знамение креста, как говорит Господь: возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк. 8, 34). Что же есть крест? Не что иное, как совершенное умерщвление, которое совершается в нас верою во Христа. Ибо вера, как сказано в Отечнике, устраняет всегда препятствия и делает для нас удобным тот подвиг, который ведёт нас к таковому совершенному умерщвлению, то есть к тому, чтобы человек умер для всего мирского. И если он оставил родителей, то пусть подвизается и против пристрастия к ним; также, если кто отрекся от имений и приобретений и вообще от какой-либо вещи, то он должен отречься от самого пристрастия своего к ней, как мы уже сказали; в этом именно и состоит совершенное отречение.

Надеваем мы и куколь, который есть символ смирения. Куколи носят малые и незлобивые младенцы, а человек со-вершеннолетний куколи не носит: мы же носим его для того, чтобы младенчествовать злобою, как сказал апостол: не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте (1 Кор. 14, 20). Что же значит младенчествовать злобою? Незлобивый младенец, если будет обесчещен, не гневается и, если почтён будет, не тщеславится. Если кто возьмёт принадлежащее ему, он не печалится, ибо младенчествует злобою, и не мстит за оскорбления, и не ищет славы. Куколь есть также подобие благодати Божией, потому что как куколь покрывает и греет главу младенца, так и благодать Божия покрывает ум наш, как сказано в Отечнике: «Куколь есть символ благодати Бога, Спасителя нашего, покрывающей наше владычественное (то есть ум) и охраняющей наше о Христе младенчество от демонов, старающихся всегда противиться нам и низвергать нас».

Вот мы имеем около чресл наших пояс, который означает умерщвление бессловесной похоти, и на плечах аналав, то есть крест. Вот и куколь, который есть символ незлобия и младенчества о Христе. Итак, будем жить сообразно с одеянием нашим, чтобы, как сказали отцы, не оказалось, что мы носим чуждое одеяние, но как мы оставили великое, так оставим и малое. Мы оставили мир, оставим и пристрастие к нему. Ибо пристрастия, как я сказал, и маловажными, и обыкновенными вещами, не стоящими никакого внимания, опять привязывают нас к миру и соединяют с ним, а мы не разумеем этого. Поэтому, если мы хотим совершенно измениться и освободиться от мира, то научимся отсекать хотения наши, и таким образом мало-помалу, с помощью Божией, мы преуспеем и достигнем бесстрастия. Ничто не приносит такой пользы людям, как отсечение своей воли, и поистине от этого человек преуспевает более, нежели от всякой другой добродетели. И как человек, который идёт путём, найдя на нём жезл и взяв его, с помощью этого жезла проходит большую часть пути своего, — так бывает и с тем, кто идёт путём отсечения своей воли. Ибо отсечением своей воли он приобретает беспристрастие, а от беспристрастия приходит, с помощью Божией, и в совершенное бесстрастие. Можно и в краткое время отсечь десять хотений своих. И скажу вам, как это.

Положим, что кто-нибудь, пройдя небольшое расстояние, увидел что-либо и помысел говорит ему: «Посмотри туда». А он отвечает помыслу: «Истинно не стану смотреть», и отсекает хотение своё, и не смотрит. Или встречает празднословящих между собою, и помысел говорит ему: «Скажи и ты такое-то слово», а он отсекает хотение своё и не говорит. Или говорит ему помысел: «Пойди, спроси повара, что он варит», а он нейдёт и отсекает хотение своё. Он видит что-нибудь, и помысел говорит ему: «Спроси, кто принёс это», а он отсекает хотение своё и не спрашивает. Отсекая же таким образом свою волю, он приходит в навык отсекать её и, начиная с малого, достигает того, что и в великом отсекает её без труда и спокойно, и достигает наконец того, что вовсе не имеет своей воли, и что бы ни случилось, он бывает спокоен, как будто исполнилось его собственное желание. И тогда, как он не хочет исполнять свою волю, оказывается, что она всегда исполняется. Ибо кто не имеет своей собственной воли, для того всё, что с ним ни случается, бывает согласно с его волею. Таким образом выходит, что он не имеет пристрастия, а от беспристрастия, как я сказал, приходит в бесстрастие. Видите ли, в какое преуспеяние мало-помалу приводит отсечение своей воли? Его же да дарует нам достичь Господь Своей благодатью и милостью, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Архимандрит Ефрем Филофейский, Аризонский (Мораитис). О духовном послушании

Послушание до смерти

Какой прекрасный пример показал нам Господь Иисус!

Послушание Своему Отцу разве не вело Его на Крест и смерть?

Разве Он, как Единосущный Отцу, не мог воспротивиться?

Но нет, проливая пот, падая с болью на колени под тяжестью отсечения Своей воли, Сын Божий поднимается на Голгофу. Он должен подняться на нее. Он достигает вершины, возносится на славный, а для демонов страшный, Крест, и там, наверху, являет совершенное и полное послушание и приемлет неувядаемый венец вечной славы. Вот как зарабатывается воскресение души, а не так, что иногда послушание, а иногда – непослушание и своеволие. Венцы приобретаются не иначе как произволением к жертве.

Все препятствия преодолеваются сильным помыслом, предпочитающим скорее смерть, нежели предательство в исполнении послушания.

Через Голгофу

Через послушание Христово мы спаслись, в то время как через преслушание Адамово привлекли к себе нескончаемую муку.

Стало быть, путь послушания ведет на Голгофу, и восхождение это нелегко. Мы и пот прольем, и притомимся.

Оставь хотения

Не забывайте о том, с каким врагом мы ведем сражение и брань, ибо спасение нельзя искать легкомысленно.

Понуждайте себя.

Помыслите о цели, ради которой мы стали монахами, оставили родителей, братьев и сестер.

Но если мы не оставили своих хотений, если не творим послушание, не отсекаем свою волю, то не обрящем милости, когда будут судимы наши души.

Время уходит

Внимательно относитесь к делу послушания.

Посему пробуждайтесь от сна забвения и лености. Время восстать нам от сна нерадения, ибо неизвестен конец нашей жизни.

Будущий век – время венцов. Настоящий – время подвига, труда и сражения.

Понуждайте себя, творите молитву, прекратите празднословие, затворите свои уста для осуждения, положите хранение и затворите их для излишних слов.

Время уходит и назад не возвращается, и горе нам, если оно уходит без духовного прибытка.

Твори послушание.

Изгоняй помыслы тотчас.

Стань последним, если желаешь стать первым.

Нелюбопытствующее послушание

Законнейшим называется тот подвиг, который движущей силой имеет совершенное послушание, послушание нелюбопытствующее и слепое, согласно святым отцам. Такой подвиг является самым совершенным и самым безопасным. И это потому, что послушание содержит в себе смирение, а где смирение – там законность и безопасность.

Покорность советам

Послушание подразумевается главным образом в покорности советам, которые подает старец, то есть должно слушать то, что он советует тебе в духовном подвиге.

Не совершай никакого подвига без того, чтобы не знал об этом твой старец.

В житейском море

Люди плывут по житейскому морю и теряются в догадках, что делать: то или это?

Страдают в буквальном смысле этого слова, не могут принять решение и теряют время, потому что сегодня по нашей слабой молитве редко можно правильно узнать волю Божию, отчего с нами постоянно и происходят падения.

Посему, чада мои, раз Божественная любовь настолько смилостивилась над вами, что вы без труда могли бы узнавать волю Божию, спешите с верою и доверием к послушанию, и оно все время будет указывать вам эту волю, которая есть вечная жизнь и блаженное упокоение душ.

И я знаю, какую победу одерживает послушание и доверие духовнику и какие бури и крушения претерпевают те, кто по своему эгоизму имеют в основании всего доверие себе. В итоге они мятутся во тьме, влекутся от малой ошибки к большей, вводимые в заблуждение своим возношением.

Свобода от ответственности

Храни послушание, особенно духовное послушание.

Имеющий послушание имеет вечную жизнь, ибо в совершенном послушании заключаются все добродетели.

Главным же образом – свобода души от ответственности.

Возненавидь свою волю, как смерть твоей бессмертной души.

Возьми в пример первых людей, которые ослушались Божественной воли и в наказание были изгнаны.

Сам себе советчик

Человек, дающий себе советы, сам себе враг, то есть тот, кто слушает, что говорит ему помысл, и не слушает советов тех, кто выше его, становится врагом для самого себя.

Поэтому будьте осторожны, чада мои, не делайте совершенно ничего без совета старца, если желаете успешно идти путем монашества, ибо если творите свою волю, знайте, что пойдете не туда, и чем дальше, тем больше будете уходить в сторону. И придет время, когда вы захотите вернуться на прямой путь и не сможете.

О жесткости

Великая отеческая любовь, боль о вашем исправлении и желание вашего спасения вынуждают меня обращаться с вами жестко всякий раз, когда кто-нибудь из вас сбивается с дороги, ибо если зло пребудет необличенным и ненаказанным, то ответственность ложится на обоих – и на старшего, и на подчиненного.

Советы старца

Получая какие-либо наставления старца, пусть послушник не думает, что это простые советы.

По сути, это заповеди, хотя об этом и не говорится так явно.

К примеру, старец дает наставление: «Чадо мое, будь послушным, твори молитву и прогоняй плохие помыслы сразу, как только они придут, потому что чем дольше они остаются, тем больше оскверняют душу. Если они и уйдут через продолжительное время, то все же оставят после себя пятна и выщербины!».

Если монах не слушает советов и увещаний старца, то он пребывает в непослушании.

Тогда не должен ли старец так прямо и сказать: «Я заповедую это и вот это», дабы монах устрашился и был послушным?

Нет, заповеди даются лишь в определенных случаях.

Сотвори сие

Послушание – это не только послушание старцу, но и послушание всякой заповеди Божией.

Здесь повелевает старец, но сначала повелевает Бог Своими заповедями: «Сотвори сие».

Если человек совершает послушание, то затем получает плод этого послушания.

Когда человек послушлив, он живет счастливо.

Совесть его не обличает, не досаждает ему и не доставляет никакого беспокойства.

Когда же он не слушается, тогда совесть обличает его и говорит: «Здесь ты поступил нехорошо».

Эгоизм кричит: «Нет!».

А совесть снова говорит: «Ты должен покаяться».

От этого начинается беспокойство, война, и человек обличается в душе.

Но у хорошего послушника не бывает такого состояния, и он живет в мире и спокойствии.

Не будь посмешищем

Мы становимся посмешищем пред Богом, Ангелами, людьми и демонами, если, отрекшись от родителей, мира и свободы, спорим из-за иглы, нитки или еще из-за какой-нибудь ничтожной вещи.

Мы пообещали Богу самоотречение.

Что такое самоотречение? Это отречение от страстей и всех своих хотений.

Став монахами, мы пообещали самоотречение и послушание до смерти.

Да будет воля Твоя

Если нас обличат, к примеру, в том, что мы творим свою волю, мы внезапно приходим в смущение и внутри нас начинается война.

Когда что-то препятствует исполнению нашей воли, в нашей душе происходит «вселенский» переворот.

Чтобы этого не произошло будем брать пример с Христа, когда Он получает повеление и говорит:

«Если возможно, да минует Меня чаша сия, да совершится спасение человека иным путем».

Ответ же Отца:

«Нет. Шествуй через Крест и Голгофу».

– «Да будет воля Твоя».

Напрасный труд

Отцы говорят:

Невелико дело, если демон выйдет из человека. Велико, если мы сможем изгнать демона страсти.

Святой может изгнать демона, но, для того чтобы искоренить страсть, требуется личный подвиг.

Поэтому не будем трудиться напрасно, заблуждаться и терять время, полагая, что мы шествуем монашеской стезей и находимся в послушании,самодовольно успокаивая себя помыслами самонадеяности в отношении своих поступков полагая, что «это ничего не значит», «нет ничего страшного и в другом», «эх, невелико дело, если я сделаю и вот то».

Невозможное – возможно

Смирением святые отцы достигли великой меры благодати.

Но, может быть, послушник не способен к такому преуспеянию? Конечно, способен.

Когда он заботится о хранении ума, молчании, беспопечительности, когда обращен на своего внутреннего человека и постоянно что-то вкладывает в свою внутреннюю сокровищницу, он преуспеет несомненно.

Всё по чину

Во всем будем иметь порядок.

Где порядок, там и мир.

Где мир, там и Бог.

Где беспорядок, там смущение.

А где смущение, там и диавол.

Вся же благообразно и по чину да бывают, – говорит божественный Павел.

Учись на чужом опыте

Как послушники, будем исполнять свое послушание.

Не будем творить своей воли.

Своя воля изгнала первозданных людей из рая.

Покорность Христа Своему Отцу снова ввела человека в рай, и так восторжествовало послушание.

Преслушал денница Бога, гордо возмечтал о себе, и Бог отринул его от Себя: он стал диаволом и теперь воюет с нами. Те же ангельские чины, что остались верны Богу, пребывают во славе Божией.

Оставь свою волю

Как испорчена воля человека, ибо таит в себе эгоизм, гордость, себялюбие и многое другое!

Поэтому послушник, освободившийся от своей воли, освобождается и от страстей.

Христос был послушлив до крестной смерти, то есть до полного умерщвления Своей воли.

Если бы Христос как человек не сотворил послушания, не отсек бы Свою волю, то человек бы не спасся!

Точно так же не спасается и тот человек, который держится за свою волю и делает то, что хочет сам.

Что значит отречение от своей воли?

Это значит, что я отбрасываю, отвергаю свою волю, отрекаюсь от нее. Я уже не имею с ней никаких отношений. Только тогда послушник освобождается от страстей, когда полностью отказывается от своей воли.

Насколько он оставляет свою волю, настолько получает облегчение от брани страстей.

Там, где послушник привнес свою волю, он привнес яд, и, принимая яд, он сам себя отравляет.

И даже если бы ему дано было ошибочное приказание, за послушание, которое он выполняет, Бог его благословит.

Я хочу сказать, что совершенное оставление своей воли есть святость.

Старец – духовный врач

Послушник наносит себе смертельный вред, когда не открывается чисто и искренне перед своим старцем.

Как бывает с больным, который не показывает врачу свою рану или болезнь, не лечится, и потому боль и температура не проходят, так бывает и с послушником, который не объявляет своему духовному врачу душевные раны. И мешает ему показать, от чего он страдает, не что иное, как его эгоизм.

Итак, чада мои, попрем ногами этого дракона и заколем его ножом священной исповеди и принятием духовного врачевства, которое для нашего исцеления даст нам духовный врач – старец.

Достижение сатаны

Величайшее достижение сатаны – убедить послушника скрывать помыслы, делать что-либо без разрешения и благословения старца и не исповедовать все чисто своему духовному отцу.

Такой послушник никогда не положит доброго начала и никогда не добьется преуспеяния в благодати Божией, но так и будет влачиться то там, то здесь, доколе не придет окаянный конец его жизни.

Когда послушание ценно

Послушание тогда ценно, когда воля отсекается с трудом и болью, ибо страстные навыки похожи на корни колючек: желающий выдернуть такие корни по необходимости должен будет испытать боль, потому что исколет свои руки до крови.

То же бывает и при выкорчевывании плохих привычек через послушание своему духовному отцу.

Приобретение кротости

Слушающийся приносит плод кротости, ибо старец отсекает его волю, порицает его, делает ему замечания, и когда послушник совершает послушание, тогда приобретает драгоценную кротость.

Одним словом, когда послушник слушается без рассуждения, он приобретает все добродетели.

Если же он прекословит, спорит, не слушается, гордится, тогда приносит своей душе великий вред, потому что огорчает Бога.

Сам Бог смирил Себя, а вот человек, земной и достойный жалости, гордится.

Не ведись на прелесть

Я много раз говорил вам о том, что диавол чрезвычайно боится старцев и что любовь и вера к ним – сильная защита каждому слушающемуся ради любви Божией. Но кто допускает ошибки во взаимоотношениях со старцем, тот лишается безопасности и начинает падать.

Потому и диавол, ведая это, тут же воздвигает брань против старца, стараясь раздуть его слабости до такой степени, чтобы можно было убедить послушника в том, что от него он не получит никакой пользы, что старец сам плохо держится на ногах и так далее. И когда убедит его, получает прибыль. Но когда найдет его непоколебимым, уходит и открывает другой фронт.

Редко послушник не бывает искушен такой бранью.

Никогда не испытывай, что делает твой старец или почему он делает то или это. «Кривизну» старца исправляет Христос ради послушания искреннего и нерассуждающего.

О совести и послушании

Когда человек хранит абсолютное послушание по отношению к своей совести и исполняет то, что она указывает ему, тогда и она перестает обличать его.

Не потому, что ослабел ее голос, но потому, что благодаря доброму послушанию ей уже не в чем обличать человека.

Невозможно человеку пройти по своему пути, чтобы где-нибудь да не преткнуться, потому что с одной стороны диавол, с другой – плоть, с третьей – мир постоянно создают трудности в его жизни.

И человек претыкается по характерной для него невнимательности.

Поэтому, упав, пусть тут же встает и просит прощения.

Когда же он принесет должное покаяние, тогда и совесть, прежде обличавшая его, умолкает.

О хранении совести

Человек хранит свою совесть в отношении к Богу, когда избегает любого греха.

И к ближнему – когда не огорчает его, не осуждает, не клевещет на него, не соблазняет, не подталкивает его ко злу.

Величайшее богатство – старание сохранить свою совесть ничем не отягощенной.

Если же почувствует человек, что его что-либо уязвило, пусть исправит это тотчас, и снова придет в прежнее состояние.

Сколько раз нас обличала совесть!

Чем более человек следит за совестью, чем более прилагает старания, тем точнее она руководит им.

И чем точнее она руководит им и обличает его, тем к большей возводит чистоте.

О лукавой и доброй совести

Существует и так называемая лукавая совесть, приходящая часто под видом доброй совести. Но в сущности это лукавая совесть, извращенная, обращенная против Бога.

Лукавая совесть – это тот голос, который учит чему-то богопротивному, главным образом неправильным и извращенным вещам.

Добрая совесть своим началом, отправной точкой и основанием имеет смиренномудрие и послушание.

Лукавая совесть своим началом имеет гордость и непослушание.

Когда послушник не подчиняется старцу, когда противостоит ему, когда ему говорят одно, а он твердит другое, когда он не слушает, тогда у него есть так называемая самоуверенность.

Таковая самоуверенность является лукавой совестью.

Смиренномудрие рождает добрую совесть. Чтобы человеку научиться или, точнее говоря, быть наученным доброй совести, необходимо иметь смирение, а самое главное – находиться под руководством другого, того, кто выше его, своего старца и духовника, и совершать послушание во всем, что он скажет.

Тогда постепенно человек начинает понимать, какой помысл злой, а какой – добрый; каковы приметы доброй совести и каковы – злой.

Таким образом, с одной стороны, он благодаря руководству и наставлению духовника избегает падений, а с другой – научается по виду и характерным чертам различать лукавую совесть от доброй и становится совершенным человеком.

Вред терпят те, кто остается вне послушания, ибо человека убеждает и та, и другая совесть; одна стремится его спасти, а другая – уничтожить. И человек часто не знает, какую из них выбрать.

Послушник защищен от этой опасности и понемногу набирается опыта в различении доброй и лукавой совести. Чтобы стать опытным и научиться различать добрую и лукавую совесть, нужно пройти через послушание. Если человек не прошел через послушание, то он несовершенен.

Он может обладать дарованиями, прекрасной душой, совершать разные добрые дела, но ты увидишь, как он всегда будет хромать в отношении рассуждения и смиренномудрия.

Именно послушание воспитывает человека и прежде всего дарует ему рассуждение посредством смиренномудрия.

О лукавой и доброй совести. Итог

Есть добрая совесть, и есть лукавая совесть.

Добрая совесть дает нам советы в соответствии с Божественным законом, дает спасительные повеления.

Лукавая совесть – голос диавола – дает советы лживые и извращенные и причиной своей имеет возношение и эгоизм!

Навык и умение отличать одну совесть от другой достигается исповеданием помыслов и исполнением советов духовного руководителя.

Ибо он будет распознавать помысл и просвещать тебя в отношении того, от доброй он совести или, к примеру, от лукавой.

И так ты научишься впредь различать их сам.

Трезвение и делание

Следи за своей совестью.

Дела и слова твои да будут чисты, а не так, что на устах одно, а в сердце другое.

Возлюби истину.

Бойся обличений своей совести.

Исправляй своего внутреннего человека, чтобы впоследствии не раскаиваться напрасно.

Вот так, и да будет с тобой Бог, и благодать Святаго Духа да укрепляет тебя к исполнению советов.

Лучший путь

Самый лучший, самый правильный, самый надежный путь, на котором человек несет меньше всего ответственности, – это путь послушания.

Это самый благодатный путь.

На нем человек отвергает злого демона эгоизма и гордости, от которого все бедствия, и приобретает смиренномудрие и беспопечительность.

Но когда мы, будучи послушниками, желаем настаивать на своей воле, тогда этот путь становится трудным, тернистым и опасным.

Стена

Собственная воля – это великое препятствие, великая преграда, стена между душой и Богом.

Посмотри на высокие стены, которые загораживают солнце: земля под ними сырая, болезнетворная, на ней ничего не растет.

Так и стена собственной воли.

Когда она станет перед душой, душа делается темной и бесплодной.