Месяц: Ноябрь 2023

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня святая церковь празднует день памяти святителя Иоанна Златоуста. Сама приставка к его имени «златоуст» говорит уже о нем многое. Это человек, который имел благодатное слово, богатое слово, понятное слово. Слово, которое проникало до самой глубины сердца слушающих. Очень много он сказал и очень много написал, очень много осталось посланий после Иоанна Златоуста. И в этих посланиях очень много нравственного содержания. Этот святитель учил христиан нравственности. Очень много говорил о нравственности. И в то же время он обличал безнравственность, за что очень сильно пострадал.

Тогда, в IV веке, при императоре Византийской империи, когда Константинополь был уже христианским городом, когда Византия была христианской империей, он, занимая патриаршую кафедру, говорил свое слово не только назидания, но и слово обличения. И, казалось бы, в те года расцвета христианства вдруг святитель, патриарх, страдает за свое слово, защищая нравственность и обличая безнравственность. Его слово было для него опасно, потому что он обличал безнравственность не только нижних слоев населения, он имел смелость обличать безнравственность и придворных, людей, приближенных к императору. Вплоть даже до того, что он обличал безнравственность царицы, которая фактически официально носила честь христианки, но эту честь она оскверняла своим безнравственным поведением. И в это безнравственное поведение она увлекала и придворных своих. На это поведение смотрели граждане государства и тоже учились плохому.

И вот что интересно. В числе своих прочих нравственных проповедей Иоанн Златоуст говорил и о неосуждении. Но когда он обличал пороки, то что делал? Увы, осуждал. У нас с неглубокими мыслями как-то трудно это укладывается. Мы не можем понять, как так можно: говорить проповедь о неосуждении и тут же якобы осуждать. И мы часто, ловя себя на этих мыслях, вдруг говорим: «Господи, а как же нам понять?» Не только Иоанн Златоуст, ведь Сам Иисус Христос говорит: «Не осуждай». И на протяжении Евангелия какие отношения у Него строятся с фарисеями? Что Он делает? Он их осуждает. И часто даже гневно. Бог, Который есть Любовь, вдруг позволяет Себе сказать такие слова: «О, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас?» Смотрите, как Он утомлен этими нравами ветхозаветными.

Так как же нам соединить вот эту заповедь о неосуждении и в то же время не потворствовать грехам? Не потворствовать тому, что сейчас произошло с бывшей христианской Европой. Вот там говорят: «Не осуждай. Не осуждай всяких извращенцев, всякую грязь, всякий срам». Они говорят: «Не осуждай». Они могут даже на Христа сослаться: «Господь сказал в Евангелии «не осуждай». Нельзя вырвать фразу из контекста, нельзя вырвать один смысл из общего смысла и на этот смысл опираясь, строить свою логику. Нельзя вырвать слово Христа «не осуждай» и отделить его от того, когда Он Сам осуждал скверные пороки. Нельзя было вырвать фразу из контекста, когда святитель Иоанн Златоуст говорит «не осуждай» и сам осуждает даже императрицу. А как же нам, бедным-то, убогим, понять? Ну, как нам исполнить эту заповедь?

Вы думаете, я вам сейчас объясню? Увы. Это нельзя объяснить, потому что это не здесь (показывает на голову), это здесь (показывает на сердце). Культура не в голове, она в сердце. И человек культурный всегда чувствует грань, всегда чувствует меру. Что такое чувство такта? Чувство такта – это чувство меры. Вот в эту меру я могу что-то сказать, но выше этой меры уже начинается грех. И эту меру ни один старец ни одному послушнику не расскажет словом, если послушник не вырос в меру духа. Дух говорит в само сердце, а не в голову.

Я в жизни наблюдал очень много неграмотных, необразованных бабушек, я еще застал в начале 90-х тех бабушек, которые тогда только расписываться умели. Но у них была чуткость сердца, они не головой, а сердцем чувствовали меру: вот сюда уже нельзя, здесь уже неприлично. У них было приличие или неприличие в сердце. Сердце – очень чуткий орган. Бедный современный человек хвалится своим умом: в космос полетели, до атомов спустились, глубже, глубже… Бедные мы, между собой договориться не можем, хотя в космос полетели. Чудики: в космос полетели и атомную бомбу придумали, а ума не хватает ее не использовать, обязательно кто-то ее бросит.

Эта мера «осуждения – не осуждения», мера духовного поведения, мера духовных понятий находится в сердце. Но если сердце живет страстями, оно нечуткое, оно грубое, оно пошлое, оно не чувствует высоких понятий, в нем одна пошлость, пресыщение страстями. Святые отцы утончали свое сердце, и их проницательность, прозорливость были именно оттого, что их сердце утончалось, оно чувствовало уже не четверть тона, не одну восьмую, а одну двенадцатую тона слышало. Эти звуки для нас, простых земных, вообще не существуют, мы их не слышим. А святые отцы жили в тонком мире, чувствовали его, понимали. И поэтому им не нужно было объяснять, что и как, они знали: вот здесь грань, сюда нельзя, вот до этой меры я могу, сюда, вправо, влево, дальше мне нельзя. Мы, бедные, с грубым сердцем шарахаемся туда-сюда, имеем добрые намерения, но чаще всего получаем плохой результат. Хотя никто же не имеет сознательно плохих намерений, правда же? Мы всё, как Черномырдин говорил, хотим, как лучше, а делаем, как всегда. Вот наше состояние бедных людей.

Так вот, чтобы позволять себе, как Иоанн Златоуст, говорить о нравственности и обличать безнравственность, нужно иметь сердце Иоанна Златоуста, разум Иоанна Златоуста. Если мы сейчас выйдем и начнем подражать Иоанну Златоусту – войну развяжем очередную, глупость какую-то. Нам нужно, смотря на Иоанна Златоуста, иметь осторожность в слове. Ну, кто он и кто я? Что мог он себе позволить сказать, и что я могу себе позволить сказать, ведь у меня ошибки одни, по сравнению с ним?

Еще одна деталь из жития Иоанна Златоуста. Великий Златоуст, которого с IV века уже шестнадцать веков Церковь воспевает как величайшего учителя Церкви, оканчивает жизнь в ссылке. Церковные клирики, объединившись с придворными негодяями, клевещут на него, фабрикуют дело, собирают нечестивый собор, осуждают его, снимают с патриаршества и отправляют в ссылку, и он умирает по дороге в ссылку в нынешней Абхазии, в селе Команы. У нас, нынешних, это не укладывается в уме. Мы служим Литургию Иоанна Златоуста, это величайший учитель Церкви… Не укладывается в нашем уме. Как Церковь могла его уничтожить в лице своих не лучших представителей? Конечно, во времена Иоанна Златоуста простой народ его обожал, народ выходил на улицы: «Не трогайте нашего святителя!» И в то же время в этой же Церкви находятся люди, которые уничтожают его доброе имя, которые лишают его кафедры, лишают его сана и самой жизни лишают. Умирает человек в ссылке.

У людей возникает закономерный вопрос: «Ну, как возможно в Церкви такое бесчестие? В Церкви Христовой». Разве те гонители не верили в Бога? Не верили в Иисуса Христа? Они что – Евангелие ни разу не читали? Почему они его гнали? И дальше возникает закономерный вопрос: «А почему Бог-то это попустил? Ведь Церковь эта Божия, почему Бог попускает быть в Церкви каждому двенадцатому Иудой?»

Святость проявляется в контрасте с бесчестием. Очень хорошо быть приятным, добрым человеком в общей массе, когда общая масса спокойная, добрая, стабильная. И как тяжело оставаться, терпеть, прощать врагам, когда вокруг бесчестие. Вот в контрасте с этим бесчестием Иоанн Златоуст и просиял. Это бесчестие в контрасте с ним унизилось, а он возвысился на этом контрасте.

Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Не удивляйтесь, что в Церкви, в обществе бывают нехорошие люди и какие-то нехорошие детали, поступки. Кислотная агрессивная среда нужна для того, чтобы в ней проявились святые. Иногда люди нецерковные подходят к священнику на улице с вопросом: «А почему у вас столько плохих священников?» Иногда хочется таким ревнителям благочестия сказать: «Слушай, у нас действительно так мало хороших священников, давай ты будешь. У нас вообще священников не хватает катастрофически, даже плохих. Ну, вот у тебя такой настрой на хорошее, ты прямо горишь. Так давай ты будешь священником?» Он не хочет. Знаете, почему не хочет? Потому что положение священника обязывает. Если на другого смотрят просто обычным глазом, то на священника смотрят постоянно, как под микроскопом. И что простят обычному человеку или даже не заметят, то в отношении священника это вызовет возмущение: как он мог такое делать?

Священник – это очень ответственно, ты постоянно под взглядами людей. Что можно простому человеку – тебе нельзя. Более того, нельзя твоей семье, потому что и твоя семья входит в эту ответственность. «Давай ты будешь?» – «Нет, я не хочу». Понятно, что ты не хочешь. Потому что завтра же про тебя начнут говорить, что ты плохой священник. Попробуй, понеси вот эту высоту Иоанна Златоуста. Если Иоанна Златоуста гнали и он в ссылке умер, то что ж с тобой будет?

Спасибо, что послушали.

Протоиерей Сергий Баранов

26 ноября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слышали повествование о том, как Господа встречает отец умирающей дочери, просит прийти, исцелить ее. И когда Господь идет, случается такое событие. Ему навстречу – женщина, которая много лет болела кровотечением. Как повествует Евангелие, она истратила уже всё свое наследство на врачей в надежде получить исцеление. Средства кончились, а исцеление так и не наступило. И вот последняя надежда. Она как-то протискивается из толпы, протягивает руку, чтобы коснуться одежды Господа, ибо мысленно говорила себе: если только прикоснусь к одежде Его, то исцелюсь». И вдруг Господь, теснимый сотнями людей вокруг, останавливается и поизносит такие странные для окружающих слова: «Кто прикоснулся ко Мне?». Апостол Петр говорит: «Господи, сотни людей Тебя теснят, и вдруг Ты задаешь такой необычный вопрос: кто прикоснулся ко Мне». И Господь отвечает: «Прикоснулся ко Мне некто, ибо я почувствовал силу, исходящую из Меня». И эта сила в тот же час, в ту же минуту исцеляет эту бедную женщину. Эта сила в одну секунду исправляет всё, что не могли сделать врачи за много лет.

Смотрите, я хочу заострить ваше внимание: эта сила очень определенная, которую чувствует Господь, что она вышла из Него. И болящая очень определенно чувствует, что эта сила в нее вошла. Это благодать Святаго Духа, которая не является иллюзией, а которая очень-очень определенна, переживается человеком не «как бы», не «может быть», а очень определенно. Именно благодать Святаго Духа. Все остальные эмоциональные состояния переживаются очень расплывчато, очень сложно, они приносят очень много дум, рассеивают наш ум. Когда действует Господь, Он действует очень точно, коротко, очень просто и очень определенно.

Когда-то святитель Григорий Палама спорил с богословом-теоретиком Варлаамом. Этот спор происходил в Греции. Варлаам был наполнен знаниями, но совершенно был не наполнен благодатью. А знания без благодати надмевают и сводят с ума. И вот этот самовлюбленный богослов приезжает на Афон, общается с афонскими монахами, и они ему в простоте сердца говорят, как они живут в благодати. И конкретно они ему говорят, что они живут в Нетварном свете, что они видят этот свет, этот свет пронизывает их, этот свет очень определенный, реальный. И этот, если по-славянски сказать – витийствующий богослов, по-русски если перевести – мудрствующий от своего ума, не понимая, о чем ему говорят афониты, начинает высмеивать их: «Какой нетварный свет, какая благодать? Бог настолько надмирен и непостижим. Что вы там переживаете, какой свет, какую благодать?» Ну, хотя бы смутился перед опытом этих святых отцов, перед качеством их жизни. Ну, сравнил бы свою жизнь с их жизнью. Живет в столице, облагодетельствован императором, сыт, в тепле, в чести, пользуется почестями, как ученый муж. Сравнил бы себя с ними, как они живут. Вся их жизнь настроена на Господа, всё земное отринули, убрали в сторону – только Господь. Представляете, как в одну точку сведены все жизненные силы этих людей, в одну точку. Ничто их не рассеивает, они все настроены на Христа. И ты с ними споришь, бедный ты человек. Да вся твоя теория – это хождение вокруг да около. А они направляются в саму суть, в Самого Христа. И ты не только споришь с ними, ты еще смеешься над ними, позволяешь себе высмеивать. Но он смеялся: «Какой Нетварный свет? Это видение света, это что-то атмосферное» и приводил какие-то доводы.

И афонский монах Григорий Палама выходит с Афона со Святой горы, выходит из своего уединения, из своей сосредоточенности, выходит в Фессалоники, чтобы победить этого еретика, который хулит благодать Божию. В Евангелии есть такие слова Господа: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Так вот, Григорий Палама выходит, чтобы сокрушить этого хулителя благодати. И он доказывает. Собирает поместный собор и доказывает, что афониты в состоянии обильной благодати, в состоянии созерцания, видят непосредственный Божий свет, который видели апостолы на горе Фавор, когда Господь пред ними преобразился во Свете. Этот свет был не только снаружи, этот свет пронизывал изнутри, этот свет не имел направления, он наполнял собою всё. Так жили этот свет святые апостолы на горе Фавор, и так жили афониты тоже Нетварный Свет через свою искренность, через свое покаяние, через стабильность многолетней духовной жизни. Они входили в состояние созерцания и были наполнены этим светом.

Наверное, слово «видеть» Нетварный свет не точное, потому что мы видим то, что перед нами. А Нетварный свет, когда осияет человека, он сияет и снаружи, и изнутри и всё собой пронизывает. И человек теряет понятия: где снаружи, где изнутри. У него все изменяется.

Еще хочу сказать важную вещь, очень ответственную вещь. Благодать действительно очень определенна, бытийна. Она действует не «как бы», а очень точно. Но как же нам не спутать свои разгорячения, свои эмоции с действием действительно благодати? Ведь мы знаем много примеров в истории Церкви, когда люди по своей греховности принимали какие-то бесовские действия за благодать Божию и повреждались, и падали в самую-самую глубину. Как же нам отличить благодать Божию от каких-то психологических разгорячений, которые нам, во-первых, сатана подкидывает, а во-вторых, мы сами себе их рождаем, выдумываем раньше времени?

На этот вопрос, думаю, ответил бы лучше всего великий апостол Павел, которому дано было жить благодать чрезвычайным образом, когда Господь его возносил до третьего неба. Падшего, грешного, бренного человека Господь имиже веси судьбами, Своим промыслом берет и возносит на небо. И этот человек видит там чрезвычайные вещи, которые он даже не может описать. Он говорит: «Я видел, но я вам не могу даже сказать, что я видел. Я слышал, но я не могу даже вам передать, что я слышал, ибо всё это было неземное».

Этот человек получил чрезвычайную благодать, чрезвычайное возвышение. Какими же были первое его действие, первое его чувство, первое его впечатление? Он говорит: «Господь являлся по святом Своем Воскресении многим апостолам, являлся и вместе, и раздельно. А потом Он явился и мне, великому извергу». И он действительно был изверг, потому что испросил у Синедриона бумагу себе, чтобы ходить по миру, выискивать христиан, предавать их на мучения, на смерть. Но не только поэтому он говорит «как великому извергу». Все святые отцы, переживая особую, сугубую благодать Духа Святаго, вдруг восклицали одно и то же. В контрасте с этой благодатью они чувствовали себя извергами. Если я пойду в притон наркоманов, алкоголиков, убийц, там, в общей массе я буду вроде бы и ничего, да? Но если я поставлю себя в контрасте с великой благодатью Божией, которая и есть чистейший свет, в контрасте с этим светом я буду самою черною тьмой.

Что же является самым главным средством, ориентиром, критерием, которые свидетельствуют, что благодать вас посетила, а не вы сами себя разгорячили, накрутили, еще и бесы помогли? Когда приходит благодать Божия, человек чувствует себя извергом в контрасте с её величиной, в контрасте с её чистотой, её святостью. Человек не может себя по-другому чувствовать. Ветхозаветные святые, новозаветные святые падали на землю, орошали землю слезами и говорили: «Господи, мне, извергу, Ты явился». Они не могли сдержать слез от умиления и от стыда.

Но порой человек переживает другие состояния: «Ну, вот, наконец. Полгода читаю Иисусову молитву. Наконец-то, пришел Господь!». Господи, избави нас от лукавого. Если что-то к нам пришло и в контрасте с ним мы не чувствуем себя извергом, а чувствуем себя достойным: «Да, я искренне трудился, я делал поклоны, я молился, я подавал милостыню, я всё исполнил и, наконец-то, оно случилось», – тогда всё, мы в самом низу. А еще страшнее – ниже нуля, в минус ушли. Ну, не может человек другие состояния переживать, ведь каждый из нас – грязь. Вспомните каждый свою исповедь. Точнее – свои исповеди, ибо от исповеди к исповеди мы творим одно и то же, одно и то же, одно и то же: грязь, смрад, лицемерие. Ну, кем же мы должны чувствовать себя, если придет действительно благодать? Мы должны просто упасть и глаза закрыть, и голову накрыть руками, как это и делали Моисей, пророк Илия.

На Святой горе афонской был случай, когда бес, облачившись в образ святого ангела, постучал монаху в келью. Монах открывает, а бес ему говорит в образе ангела: «Отец Порфирий, твоя молитва дошла до Бога, и Он прислал меня к тебе, чтобы взять тебя на небо». И этот духовный простец, этот младенец по душе – младенец именно не глупостью ума своего, а младенец своим незлобием, своей простотой (он даже не понял, что это бес) – вдруг тут же говорит: «Ой, простите, это не ко мне, это к отцу Иоанну, это вот в ту келью, вот он там действительно святой, вы кельей ошиблись». По своей простоте он даже не понял, что это бесовское явление. Он искренне, прямо из сердца, говорил…

Не будем осквернять благодати Духа Святаго своими выдуманными состояниями, которые выдумали наша гордость и тщеславие. Будем относиться к этому очень благоговейно, очень серьезно и очень осторожно. И в то же время не посрамить бы благодати Божией, если она действительно придет. А как не посрамить? Плачьте.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

19 ноября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слушали повествование о том, как Господь исцеляет бесноватого мужчину. Мужчину, который много лет страдал этой чрезвычайной скорбью. Он был не просто бесноватым, а как говорит Евангелие, в нем был легион бесов, и они истязали его изнутри неимоверно тяжело. В Евангелии говорится, что его и вязали путами, чтобы он не ходил, не бился об скалы, не раздирал свое тело, и одевали его, а он всё разрывал на себе. Вернее, не он разрывал, а действие бесовской силы. И скитался обнаженный, холодный, голодный по пустынным местам.

И вот какой трогательный момент: Господь, изгоняя этих бесов, вдруг входит в диалог с этой бесовской силой. И бесы Ему говорят: «Нас здесь легион». И дальше бесы обращаются с мольбой к Господу: «Если Ты будешь нас изгонять, не изгоняй нас в бездну». Смотрите, какой трогательный момент: Бог отвечает на молитву бесов, они Его просят, и Он отвечает на молитву бесов. Даже не посылает их в бездну. Они говорят: «Вот стадо свиней пасется, позволь нам войти в свиней». И Господь позволяет им войти в свиней. Какой трогательный момент: бесы молятся, и Господь отвечает на молитву бесов.

Каждый из нас, здесь стоящих, молящихся от случая к случаю, от скорби к скорби, от просьбы к просьбе, каждый из нас может сейчас возмутиться сердцем по своей духовной неопытности, по своему духовному неразумию и сказать: «Господь даже бесов слышит и отвечает на их мольбу. А почему же Господь часто не отвечает на мои просьбы в каких-то моих чрезвычайных обстоятельствах? Сколько в моей духовной жизни было случаев, когда я просил: Господи, помоги, мне уже совсем тяжело, у меня уже критическая ситуация. И почему-то мне кажется, что Бога в этот момент не было рядом со мной, и Он не отвечал на мою просьбу». Смотрите, что дальше происходит с этой просьбой бесов. Господь им отвечает: «Просите – хорошо, пусть будет так. Хотите войти в свиней – пожалуйста, пусть будет так». Но для бесов это ничего не меняет, они входят в стадо свиное, взбешивают это стадо, и стадо летит на кручу и бросается в бездну. Для бесов ответ Господа и сочувствие на их просьбу ничего не меняет, потому что они как были бесами, так и остались, и их повреждение ничего не изменит.

Так вот, к ответу Господа на любую нашу просьбу должно быть встречное изменение нашей природы. Чтобы мы начали изменение природы, это по-гречески «метанойя», по-русски – «покаяние». «Метанойя» – греческое слово, которое означает изменение сознания. Когда у человека изменяется сознание, он начинает действовать духовно правильно. Во-первых, он начинает молиться правильно, просить правильно, принимать правильно и сохранять это правильно. Может ли Господь отвечать на каждую нашу просьбу, глупую, неразумную? Иногда нам кажется, что мы просим на благо, а в связи с нашим несовершенством ума и нашей души, и нашего сердца, изъеденного грехом, просьба на благо в перспективе повторит описанную ситуацию. Господь говорит: «Хорошо, просишь – пусть будет так». А результат бывает отрицательный, потому что мы просим не на благо. Как говорит апостол: «Просим и не получаем». Почему? Потому что просим не на благо.

А что же такое благо? Благо – это понятие очень относительное. Одно благо – это в разрезе нашего человеческого бытия земного. Нам кажется благо – это благополучие, стабильность, спокойствие. А духовное благо часто бывает другим. Господь произносит своим ученикам такие страшные слова: «Хочешь быть Моим учеником – бери крест и следуй за Мной». И как дальше говорит Евангелие: «И многие после этого перестали ходить за Ним». Потому что в теме креста они не увидели благо. Они жили земным мировоззрением: благо – это когда в семье все хорошо, все здоровы, есть работа, есть стабильность, есть деньги, никто не болеет. Для нас, земных, это благо. Но Господь всегда смотрит со стороны вечности, и Он видит, что, когда у нас в этой земной точке бытия будет всё благо, наше сердце зачерствеет. Наше сердце начнет думать, что вот эта точка, всего лишь точка на линии жизни. Наша жизнь – что такое? Вспыхнул и потух. Кому-то кажется, что сто лет – это очень много. Спросите пожилых людей: «Это много?» Они скажут: «Да я как будто вчера только родился. Так жизнь промелькнула». И когда мы весь смысл пытаемся засунуть вот в эту маленькую точку, мы всегда ошибаемся. А Господь смотрит не на эту точку, а Он смотрит на вечность, и Он строит Свою заботу о нас с точки зрения вечности. И Он понимает, что, если мы всё наше внимание, всю нашу жизнь, все наши ценности сконцентрируем вот в этой всего лишь точке, мы ошибемся, это нам повредит. И Господь попускает скорби, чтобы мы поняли, насколько в этой жизни все зыбко, ненадежно. Кажется, вот-вот ты ухватил эту стабильность, но оттуда, откуда не ожидаешь, приходит скорбь. Это как дом, который строится на песке. Или как тот богатый, который собрал себе богатство и думает, что так будет всегда. И он даже не знает, что уже в это время вор планирует, как его обокрасть. Он даже не понимает, что обстоятельства в жизни, попущенные Богом, уже идут ему навстречу. Вот именно в тот момент, когда ему кажется, что он всё предусмотрел, всё просчитал, всё будет стабильно, он даже не подозревает, что именно в этот момент к нему идет скорбь, и эта скорбь в промысле Божием. И этот промысл спасает нас на перспективу, туда, вперед.

Человек, очнись! Всё очень зыбко, всё очень нестабильно. Живи перспективой вечности. Туда живи, в вечность. Не останавливайся всем своим умом и всеми мыслями здесь, в этой точке. Этой точки завтра не будет. Завтра не будет ни того, ни сего, ни скорби ни радости. Поэтому неси и скорбь с благодарностью Богу, и радость неси, вспоминая, что это не самое главное, не в этом смысл. Всё проходит, и это пройдет.

Люди, которые знают скорбь, становятся мудрыми в вечность. А люди, которые не знают скорби, тоже мудрые, но сиюминутно, в формате этой жизни. А завтра этой жизни не будет. Мы, христиане, трудимся на перспективу, на жизнь вечную. И поэтому ходим в храм, молимся, соблюдаем заповеди, бережем отношения с Богом, хоть нам плохо, хоть не плохо, хоть идет молитва, хоть кажется нам, что Господь нас совсем оставил. Иногда нам кажется, что я – самый несчастный человек в мире, потому что у этого, вроде, всё неплохо и у этого стабильно, но почему же у меня опять плохо? Да, может быть, как раз в эту минуту Бог целует тебя и обнимает, потому что Он тебя любит на перспективу.

Земной родитель, который не мудрый, балует чадо, ему жалко его вот в этой сегодняшней сиюминутной точке. И он совсем не думает, что это разбалованное дитя когда-нибудь будет страдать из-за своего разбалованного характера там, в будущем. Но родитель земной, ограниченный своей земной любовью, любит только сейчас. Он совсем не понимает, что сейчас, может быть, даже нужно употребить строгость, пережить слезы своего ребенка для того, чтобы на перспективу его чадо было мудрым, трудолюбивым, послушным и счастливым.
Мудрый родитель с болью в сердце, со скорбью переносит сиюминутную скорбь своего ребенка и любит его на перспективу. А глупый, наверное, в этом ребенке любит самого себя. Он не может пережить сиюминутный дискомфорт слез своего ребенка, печали своего ребенка. И он не думает, что с ним будет дальше.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

12 ноября 2023 г.