Месяц: Март 2023

В Неделю преподобного Иоанна Лествичника

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодняшняя четвертая неделя Великого поста посвящена памяти преподобного Иоанна Лествичника, который сказал нам о пути в Царствие Небесное. Он провел такую аллегорию с лествицей, с лестницей, по которой человек ступает постепенно от одной ступенечки на вторую, на третью. Вот это понятие постепенного восхождения в Царствие Небесное очень драгоценно для нас, христиан. Человек сначала ступает на первую ступенечку, на вторую, третью… Все это проходит очень постепенно, это требует труда.

Мы как-то предполагаем себе, что ступенечки одного стандарта, – шагнул и дальше побежал. Но ступени в Царствие Небесное бывают и очень высокими. И даже на одну ступенечку приходится не просто легко шагнуть, а буквально карабкаться. Мы-то знаем. На каждую ступенечку, и даже не на одну, а на каждую ступенечку приходится просто тянуться, карабкаться, употреблять очень большие усилия.

Казалось бы, если человек имеет искреннее желание, искренний настрой, ну, почему бы Богу не помочь ему, взять за руку и просто быстренько пролететь всю эту лесенку? Господь человеколюбивый Отец Наш Небесный сознательно выстраивает восхождение в Царствие Небесное через эту лестницу постепенности, труда, иногда неимоверного труда. Если человеку дать быстрое восхождение в Царствие Небесное, у него не будет опыта. Есть святоотеческое выражение такое: «Свят, но не искусен». Ему святость милостью Божию дана даром, и он очень легко, естественно, вошел в это состояние. Но он не проходил искусство борьбы, и поэтому он свят, но не искусен.

Однажды одного святого отца с Древнего Патерика ученики спросили: «Отче, вот один человек прошел уже долгий путь, имел большой опыт, но пал. И новоначальный пал. Кому легче восстановиться?» Старец говорит: «Тому, который имеет опыт. Он знает, как это делается, даже если он пал, у него есть опыт борьбы, есть опыт преодоления, а еще у него есть закаленная воля. Когда бьются два бойца, побеждает более искусный». А еще, чтобы победить в поединке, нужно не только искусство, нужно иметь, как борцы говорят, функциональность. Нужно иметь долготерпение и запас сил. Потому что искусный, но не функциональный может сразу выгореть и начнет поединок очень красиво, победоносно, а потом у него руки повиснут. Он не натренирован функционально. Поэтому, во-первых, нужно искусство, нужно искусство, которое дает опыт. И нужна функциональность, тренировка, закалка организма.

То же самое происходит в духовной битве. Нужна закалка. А тот, кто не проходил долгих, изнурительных, неимоверно изнурительных тренировок, тот не закален. И даже дай ему искусство, но он не выстоит долго, он сломается.

Лествица Иоанна Лествичника – это образ нашего восхождения в Царствие Небесное. Постепенный, долгий, изнурительный труд. И еще есть одна важная деталь. Если человек одним рывком, одним вдохновением взойдет на высокую ступень, а незнание самого себя, как ничтожества, как падшего существа, греховного, будет отставать, то этот успех сведет его с ума. И он повторит путь сатаны, того светлого ангела, который был у Престола Божия, и который залюбовался собой и пал в самые-самые глубины ада.

Почему нужна постепенность? Потому что возрастание в духе должно быть постепенным. И вот эта постепенность как бы прячет от человека мнение о самом себе. Он постепенно входит, и ему кажется все естественно. Какой вчера был, такой и сегодня. Он не видит, что действительно поднялся уже высоко. Но постепенность закрывает для него опасное видение самого себя, что он уже нечто. Это начало скатывания обратно.

Сегодня так не случайно совпало чтение Евангелия, помните, читали Евангелие о том, как Господь исцелял бесноватого юношу. И отец бесноватого юноши говорит: «А ученики Твои не смогли его исцелить». Иоанну Лествичнику когда-то задали вопрос. Представляете, это IV век, это не XXI век, когда мы уже так далеки от Бога. Представляете, тогда ему задают вопрос: «Почему Господь в Евангелии сказал: Именем Моим бесы ижденут, глаголы возглаголят, а аще и смертое испиют – не вредит их, горы передвигать будут. А почему мы не видим в христианах этого? Почему мы не видим?» И тогда Иоанн Лествичник, не смущаясь, потому что он знает суть своего ответа, — отвечает очень коротко: «А где вы нынче видите преподобных?» Чтобы передвигать горы, нужно быть преподобным.

А я дальше продолжу мысль Иоанна Лествичника: а кто ж такие «преподобные»? Это замечательные люди, которые своим трудом, аскезой, подвигом чего-то добились? Сами в себе? Ни в коем случае! Ни сами в себе, а которые слезами покаяния призывали в себя, внутрь себя, благодать Божию, Самого Христа. Почему «слезами покаяния»? Кто зовет Спасителя? Тот, кто погибает. Тот, кто переживает очень глубоко свое падение, свою гибель, он начинает очень глубоко, со слезами призывать: «Иисусе, Иисусе, Иисусе, Иисусе», – и начинает теснить Его внутрь себя. И только тот, кто считает себя ничтожеством, тот может уступить место Христу. Тот, кто еще не дошел до этого, тот будет пытаться сам все время все сделать сам. Я сам спасусь, я сам помолюсь, я сам мобилизуюсь, сейчас попощусь, исполню заповеди. Так вот, пока вот это будет «сам», ты будешь, извините меня, клоуном, будешь ничтожеством.

Так вот, кто прошел эту точку своего ничтожества, своего недостоинства, тот уже говорит: «Я не могу сам, приди Ты, я уступлю Тебе это место (показывает на сердце), я отдам Тебе этот руль. Пожалуйста, Ты порули, я не могу, я все время куда-то врезаюсь, разбиваюсь. И других калечу, и себя уничтожаю. Прииди, вселися в ны».

Так вот, суть преподобия – это не совершенствование самого себя в каких-то духовных подвигах и раскрытие в себе внутренних духовных талантов. Это могут делать эзотерики, фантазеры, сумасшедшие. Христиане делают по-другому. Христиане подходят к той точке, когда говорят: «Я – ничто, ноль. Может, даже минус. Христе, делай все Ты, я ничего не могу». И вот природа преподобия – это присутствие Бога внутри тебя. Это Он потом передвигает горы, ходит по водам, это Он потом смертное испиет и не вредит Ему. Если ты, безумец, сам по себе выпьешь, и тут же умрешь. Чудо – это область Бога, это прерогатива Бога. Наша часть – это смирение. Смиренное понимание, что мы есть на самом деле. А что мы есть? Да ничего мы не есть.

Когда Господь творил человека, взял глину и вдунул в него дыхание жизни. Убери дыхание жизни – и останется глина. Убери от него Дух Святой – и останется животное. Да еще из всех животных самое страшное животное. Потому что животные другие имеют когти, зубы острые. А человек еще имеет разум. И поэтому он побеждает, уничтожает. Они в Красную Книгу сначала попадают, а потом вообще перестают быть. Даже вот эти зубастые, когтястые животные сильнейшие, этот беззубый безкогтистый человек уничтожает их, потому что у него есть страшное оружие – разум, ум. Но если это оружие направлено не на добро, он становится самым страшным животным. Он не только весь животный мир истребит, он сам себя истребит. Он обязательно придумает атомную бомбу и взорвет весь мир, и свалит это, в конце концов, на Бога: «Господи, какой Ты жестокий, Ты попускаешь нам войны». Да Господь в это время на кресте висит, а вы безумствуете, грызете друг друга, уничтожаете, и Бог виноват.

Кто хочет быстро в Царствие Небесное, тот не туда пришел. Царствие Божие, как святые отцы говорят, нудится. Это самое точное слово – нудится. Это слово предполагает долгий, мучительный, длительный, терпеливый процесс. Но если ты не согласен, иди быстро – в ад. Или очень долго в рай, или быстро – в ад. В ад можно быстро попасть. Как и в тюрьму. Натворил делов и всё.

Господи, дай нам разума!

Как христианский разум звучит? Смиренномудрие. Вот, когда способность рассуждать растворена и опирается на смирение, тогда она становится смиренномудрием, великим разумом. Без смирения разум, данный человеку, становится страшным оружием, человек безумствует.

Богу Нашему Слава всегда, ныне и присно и во веки веков! Аминь!

Протоиерей Сергий Баранов
26 марта 2023 г.

В Неделю Крестопоклонную

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодняшняя третья неделя Великого поста – Крестопоклонная. Вся тема этой недели посвящена Кресту Господню. Есть в Евангелии такие слова Господа: «Я принес меч». Мало кто понимает, что значат эти слова. Что за меч принес Христос?

Когда Пресвятая Богородица принесла Младенца Христа воцерковлять в Иерусалимский храм, то Она услышала такое пророчество: «Тебе Самой оружие пройдет душу». Пресвятая Богородица вместе с честью быть Матерью Бога сразу принимает такое страшное пророчество: Тебе Самой пройдет оружие сердце». Вот об этом мече говорит Христос. А еще Он говорит: «Хочешь быть Моим учеником – бери крест и следуй за Мной».

Сейчас мы так далеки от времен первых мучеников, что для нас крест стал в некотором роде украшением. Мы выбираем в иконной лавке, какой нам больше нравится: серебряный, золотой, форму крестика выбираем. На витрине разнообразие крестиков. И вот эта внешняя форма вдруг стала терять внутреннее содержание, сам смысл. Крест – это не то украшение, которое мы носим. Крест – это буквально то оружие, которое пройдет сердце не только Богородице, но и каждому христианину, который следует вслед Христу. Каждому крест становится мечом, если это искренне, глубоко.

В Англии возле лондонского парламента стоит памятник королю Ричарду Львиное Сердце, который держит меч за его жало и держит, как крест. Очень хорошая аналогия. Крест и меч – это одна и та же тема. Это меч, о котором говорит Христос и крест, о котором говорит Христос.

Некоторые, к сожалению, неправильно понимают. Они слышат только первую фразу, что христианство разделит их с родственниками, с теми, которые не воцерковлены, которые не пошли за Христом. И межу ними будет конфликт, их будут даже гнать. И кто-то неправильно понимает: будто этот «меч» будет воевать с их родственниками. Они разделятся с отцом, с матерью, с братом и с сестрой. Неправильно понимая, христиане думают, что это их война в сторону невоцерковленных родственников. На самом деле крест – это несение непонимания от самых-самых близких. Непонимания и даже гонения, осуждения от самых близких, от своих родственников. Отец не будет понимать сына, жена не будет понимать мужа – такое будет разделение. И те, кто неправильно понимают, начинают воевать. Начинают употреблять этот меч, чтобы сокрушать своих оппонентов. А те, кто в духе правильно понимают смысл этого меча и креста, они понимают, что этот меч пройдет их сердце. Не сердце врага, не сердце оппонента, а их сердце. Наше сердце, которое должно быть очень живым, трепетным, очень тонким, потому что нотка, на которой звучит Бог, – это очень-очень тонкая нотка.

Кто из вас сейчас слышит Бога? Печально, да? И дети не слышат. Они слышат, что кушать хотят. Потому что наше сердце огрубело. И это грубое сердце слышит только грубые яркие ноты. Оно совсем перестало чувствовать тончайшую ноту, на которой звучит Бог. Сердце настолько огрубело, что иногда говорят: сердце окаменело, то есть стало камнем. И эта тонкая нотка Святаго Духа просто разбивается об этот камень, как об бетон.

Чтобы умягчить наше сердце, нужно его увлажнить. Знаете, как увлажняется сердце? Тот меч, о котором говорит Христос, ранит сердце и пускает кровь. Сердце увлажняет кровь, и слезы преподобные увлажняют сердце. Увлажняют и размягчают это каменное сердце. И когда оно размягчается, то снова становится мягким, податливым, гибким. Оно становится живым. Как сухую траву, которая уже стоит совершенно сухая, но в корешках есть еще какая-то жизнь, ее нужно полить. Святые отцы поливали эту траву, этот росточек своими слезами, слезами и кровью. Есть вот такая поговорка святоотеческая: «Хочешь принять дух? Дай кровь и пот и приими дух».

Чтобы сердце оживить, его нужно полить. Скажу, может быть, жестокие и непонятные для кого-то слова. Этот меч пронзает каменное сердце, и оно источает кровь, и эта кровь размягчает его черствость, его окаменение. И оно становится мягким. Кровь и слезы – вот о чем говорит Христос. Это таинственная тема креста. Таинственная даже для многих христиан. Потому что кто-то просто не понимает, и это простительно. Но кто-то даже не хочет понимать, потому что эта тема приносит боль. А мы не готовы к боли. Мы не хотим ее, мы бежим боли. Мы бежим этого меча. Господь, как хирург, этим мечом пронзает наше сердце и не убивает его, а на самом деле оживляет, пускает кровь. Но эта тема очень тяжела, и поэтому мы бежим.

Единственное, на чем останавливается наше христианство: «Господи, помоги. Господи, укрепи. Господи, дай. Господи, утешь». И вот в это «Господи», во всё, что я перечислил, очень-очень редко входит: «Господи, вот сердце мое». Как Господь говорит в Евангелии: Сыне, даждь Мне твое сердце. Не надо Мне козлов, овнов, не надо Мне свечи, которые вы ставите и фимиам, которым вы кадите. Не нужны Мне ваши пожертвования, Я чудесным образом всё дам, и всё построится. Сыне, даждь Мне сердце.

Но сердце дать – это очень больно. А в то же время это так прекрасно, так возвышенно! Если бы мы только знали, как сладко отдать сердце совсем Христу. Христу Сладчайшему, Христу Возлюбленному, Христу Драгоценнейшему отдать, всё отдать.

Протоиерей Сергий Баранов
19 марта 2023 г.

В Неделю Григория Паламы

Мы помним первое Евангелие, первое Евангелие о расслабленном, которого родственники принесли к Иисусу, чтобы Он его исцелил. Так как не было места, то они даже имели такое дерзновение: прокопали крышу дома и опустили его. И когда Господь исцеляет человека, Он говорит примерно одно и то же во всех исцелениях: «Прощаются тебе грехи твои». То есть Господь делает акцент на причину наших болезней. Адам с Евой жили в раю, не знали ни болезней, ни печали, они находились в райском блаженном состоянии. И вот после грехопадения, когда Господь определяет положение первых людей, Он говорит: «Вам теперь будут сопутствовать скорби». Жене говорит: «Ты будешь рожать в муках, ты будешь принадлежать своему мужу, не всегда справедливому и не всегда доброму». Мужу говорит: «Тебе придется кормить семью в больших лишениях и очень много трудиться, и чтобы земля дала плод, тебе придется употреблять большой труд и скорбь». Господь во всех моментах исцеления называет причину наших страданий.

Но иногда у людей возникает вопрос, и вопрос закономерный. Люди спрашивают: «Вы говорите о причине страданий, что это грех. А я часто в жизни вижу, как непорядочные люди живут довольно-таки благополучно, а праведники страдают, и им сопутствуют болезни, несчастья». И когда мы вот так трезво смотрим, не просто фанатично сыплем цитаты Евангельские, а когда трезво смотрим на жизнь, у нас возникают вопросы. Вопросы, которые приносят какое-то несоответствие, недоумение. «Вы говорите, что праведник не будет оставлен, а мы видели очень много праведных людей, которые несут очень скорбный образ жизни, тяготу несут. И мы видим очень много несправедливых людей, которые неправедным трудом приобрели богатство и живут себе припеваючи. Вы говорите, что за это богатство неправедное он ответит и его Господь накажет или болезнью или каким-то несчастьем. А мы много примеров видим, когда он доживает до старости, и ему потом еще мраморный памятник ставят».

То есть у человека возникает внутреннее искушение о несправедливости Бога. Он не понимает Бога, и поэтому у него начинает что-то протестовать, в его вере возникает небольшая трещинка такая, через которую сатана нам в сердце вкладывает искушение.

Я бы посоветовал вам то, что мне помогает, когда ко мне приходят такие искушения. Я не стараюсь все понять, я даю себе отчет, что премудрость Божия – это бездна. А я – маленький червячок на берегу океана, который не может вместить в себя, в свою маленькую головку, вот этот океан. Но единственное, что я понимаю: если я каждую ситуацию живу через вечность, ко мне приходит истина. Как бы долго неправедник не жил со своим неправедным богатством, он умирает. Это непреложный закон, вот это мы понимаем все. И как бы долго праведник ни страдал в своей земной скорби, и он умирает. И его страдания заканчиваются. Как благополучие неправедника, так и страдания праведника – всё когда-то кончается. И если ты начинаешь все события жизни жить через вечность, у тебя всё становится на свои места.

Вспомним притчу о богатом и Лазаре. Ну, сколько богатый наслаждался своим богатством? Ну, пусть он даже 100 лет прожил. Но 100 лет относительно вечности… Если нарисовать вечность в виде бесконечной линии, у которой нет конца, то наша жизнь на этой линии будет маленькой точкой относительно вечности. И относительно вечности все наши вопросы, недоумения просто пропадают в этой вечности.

Так вот, наша цель – прожить здесь не удобно, комфортно и благополучно. А наша цель – прожить в этой маленькой точке праведно. А праведности часто сопутствует скорбь. Поэтому Господь и говорит: «Хочешь быть моим учеником? Имей в виду: тебе придется взять крест и следовать за Мной». Потому что праведность всегда дорогого стоит. Праведность – это всегда выбор. И часто это выбор, который стоит труда, потери, непонимания, гонений. А иногда даже смерти.

Вот сейчас наши молодые ребята выбирают между жизнью и смертью. Это их выбор. Но этот выбор их характеризует для вечности. И наоборот, кто-то делает другой выбор, и все равно умирает. И это его характеризует для вечности, каким он перейдет в вечность. В каком качестве мы переступаем порог в вечность, в таком качестве мы останавливаемся для вечности. Разбойник не покаявшийся переступает порог вечности в разбойстве, а праведник… К праведникам я отношу даже разбойников кающихся, тех, которые плачут о своих грехах. Они уже праведники. И те переступают порог вечности в своем состоянии покаяния. И наследуют одни благую вечность, другие наоборот.

Не пытайтесь все понять – это первый совет. Просто доверьтесь Богу, как дети. Ну, Бог знает. Помните, когда мы были маленькими детьми, у нас так часто бывали такие моменты, когда мы сами себе, слава Богу, маленькими мозгами говорили: «Ну, папа с мамой знают, а я не знаю, как лучше, они плохого мне не хотят». Поэтому научайтесь доверять, иногда даже не понимая Бога. А, во-вторых, пусть все ваши оценки проходят через точку вечности, через смысл вечности. И тогда всё встанет на свои места. Всё очень коротко в этой жизни, очень временно. Всё пройдет. И эта минута вот прошла, я сказал проповедь, пошел дальше служить.

Богу Нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов
12 марта 2023 г.

В Неделю Григория Паламы

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодняшняя вторая неделя Великого поста посвящена памяти святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского. Вы знаете историю Григория Паламы? Он был афонским монахом, подвизался на Святой горе Афон, где уже тысячу лет не прерывается монашеская традиция. Тысячу лет этот остров принадлежит только монахам. Там нет светского населения, и там тысячу лет соблюдается закон. Это мужская монашеская республика, поэтому туда не ступает нога женщины. Не потому что какое-то пренебрежение к женщинам, а просто это мужской монашеский остров, морская республика мужская. Там собираются люди, которые всё свое внимание, всю свою жизнь посвятили Христу.

Когда человек постригается в монашество, один из его обетов – безбрачие. Один из обетов – это оставаться в том месте, где ты постригался, и до конца жизни подчиняться тому старцу, которому ты сделал поклон, и от кого принял пострижение. На монашеском постриге монаху вручаются четки в знак того, что он должен не просто молиться, а что его молитва должна помогать ему в соблюдении не только телесного, но и внутреннего целомудрия, целомудрия помыслов. Понятия «мысли» и «помыслы» разделяются. Не только длинная мысль, а даже самый короткий помысел не должен позволить быть где-то вне Христа. Не обязательно на греховных делах, а вообще вне Христа…

Афон – это удивительное место. Оно до сих пор существует и до сих пор привлекает к себе тысячи паломников со всего мира. Потому что мир в некоторой степени утратил Христа. В поисках Христа я ездил очень много по миру. Больше сорока раз был на Афоне, а также был и в других святых местах нашей планеты. Я ехал в Америку, но не для того, чтобы просто побывать в этой стране, а чтобы найти там удивительного человека. Это старец Ефрем, известный как Ефрем Филофейский и Ефрем Аризонский, бывший афонский монах, который в Америке и Канаде открыл 19 православных монастырей. Он создал такие монастыри, где монахи жили, как афониты, в поиске Христа, в этом сосредоточении, теме Христа. Я был в Англии, но не для того, чтобы посмотреть парламент или какие-то достопримечательности. А потому что и там был человек, который основал монастырь, и тоже всю жизнь посвятил поиску Христа. Это Софроний Сахаров. И вот, невольно бывая в этих странах в поисках именно темы Христовой, я видел, что большая часть населения этих стран живет уже в постхристианской эпохе. Эти страны были когда-то христианскими. Старая Европа вся наполнена храмами, но эти храмы стоят мертвые. Америку кто открывал? Христиане. Сейчас Америка для Христа тоже стоит мертвая.

А вот Афон – уникальное место, там до сих пор присутствует вот эта тема. Все живут одной и той же темой, одним и тем же желанием, одними и теми же стремлениями. Все говорят о Христе, все говорят со Христом. Все стараются не просто четки носить, а употребляют четки как связь со Христом. Как ниточку, на том конце которой Христос, а на этом – я. Помните, нас в детском садике привязывали за ниточку, за веревочку, когда куда-то вели, чтоб мы не уклонились в сторону, а шли ровно за учителем, за своим педагогом, за воспитателем. Так и монах держит четки: одна часть этих четок у него в руках, а другая во Христе. Он держится за Христа. Всё время говорит: Иисусе, Иисусе, Иисусе, Иисусе, Иисусе.

Григорий Палама жил в XIV веке, был афонским монахом и был в полной мере наследником афонской традиции. Традиции тех людей, которые оставили все радости этого мира: отказались от семьи, от супружества, отказались от искусства, от науки, отказались от путешествий. Заперли себя в пространстве этого острова, и даже в пространстве острова они закрыли себя в темную келью. Для тех людей, которые не сталкивались с монашеством, не понимают его, для них это кажется какой-то тюрьмой, тюрьмой для души человека. Душа постоянно жаждет впечатлений, наслаждений, радости, а человек сознательно закрывает себя в тюрьму этой темной кельи. Но вдруг они видят жизнь в глазах тех людей, которые согласились на эту добровольную тюрьму. И не просто жизнь, они видят в глазах этих людей искру радости. Они видят в глазах этих людей Свет Божественный, Которым они живут. И когда человек встречает такого монаха на своем пути, у него вдруг изменяются стереотипы, представления о монашестве. Он в тюрьме в своей келье, а глаза его светятся радостью. А я хватаюсь за все радости этого мира, но постоянно какой-то замученный, жизни во мне нет, радости во мне нет. Что же это такое? Чем же они от нас отличаются?

Григорий Палама – не просто афонский монах, которого мы знаем по его писаниям о молитве, конкретно об Иисусовой молитве. Но мы знаем его еще исторически по одному спору, в который он вошел. Иногда ложное смирение говорит христианам: «Не вмешивайся никуда, ни с кем не спорь, ничего не делай». И вдруг афонский монах выходит с Афона, чтобы спорить. Оставляет свою келью, чтобы войти в апологию к своему оппоненту. Что им двигало? Он ревновал о Христе и вышел, чтобы Его защищать. Он вышел, чтобы защищать Христа, чтобы защищать опыт афонского монашества,

История была такова. В Византию с Рима приехал грек Варлаам, который получал образование на западе. В католичестве очень сильно поставлена наука, наука интеллектуальная, схоластическая. Этот человек получил очень высокое образование и приехал на свою родину в Византию. В связи с его образованностью он был с почестями принят при императорском дворе. Его слушали, ему уделяли внимание. Это человек, который приехал не только со знаниями, но еще с высоким мнением о себе самом. Ему показалось, что его теоретические интеллектуальные знания позволяют судить и о практике. Он решил побывать на Афоне, чтобы познакомиться с традицией афонского монашества. И афониты в простоте сердца рассказали ему о своей практике Иисусовой молитвы. Они по-детски ему открыли, что с ними происходит. Они ему открыли состояние созерцания на Иисусовой молитве. Состояние созерцания – это уникальное состояние, когда человек выходит из формата этого мира и вдруг шагает в пространство мира Божьего, в параллельный мир. А там все происходит чрезвычайно по-другому. Так, когда апостол Павел был вознесен до третьего неба и вернулся на землю, он говорил: «Я видел, но не могу сказать вам, что я видел, потому что я видел неземное. Я слышал, но не могу вам этого передать, потому что это неземные глаголы».

Так вот, когда афониты рассказали Варлааму о своих состояниях созерцания, он не понял их, потому что сам так никогда не жил, никогда не был в этом состоянии. Но ладно бы просто не понимал, но из своей гордости и надменности начал смеяться над афонитами. Они, мол, сумасшедшие. Это духовная экзальтация. Они вошли в состояние прелести, они разгорячились, и то, что они видят, – это всего лишь миражи. И Григорий Палама, которому достаточно было бы сидеть в своей афонской келье и ни с кем не спорить, чтобы не потерять внутренний мир, выходит к нему навстречу, к этому оппоненту, и говорит: «Нет, безумец, остановись. С кем ты споришь? Ты отучился теории, а стоишь перед практиками, которые знают не по книжкам этот духовный мир, а которые им живут ежедневно, ежечасно, еженощно». Он не просто выходит с Афона в связи с тем, что Варлаам имеет авторитет высоты своего образования, на его сторону склоняется часть людей Византии. Часть людей слышит и преклоняется перед авторитетом Григория Паламы. И даже собирается поместный собор, на котором рассуждают о сути этого спора. Афониты сказали, что в момент созерцания они видят Божество в виде Нетварного Света, в виде Света Преображения. А Варлаам говорит: «Да это простой физический свет». А Палама настаивает: «Нет, это свет Божества». И, слава Богу, Бог через Паламу побеждает. Побеждает этого еретика Варлаама. Но Варлаам успел смутить очень много людей, он не один.

В чем суть этого спора? Это даже спор не о Нетварном Свете, не о том, как видится Бог. Это спор о сути Богопознания. По большому счету, Палама доказал то, что Бог не познается интеллектуально. Интеллект апеллирует пространством физического мира. А Бог тоньше и выше. Интеллект всё время упирается в стену. И, упершись в стену, вместо того, чтобы признать свою ограниченность, он из своей гордости начинает говорить: «Бога нет». Это ты просто уперся, это в твоем состоянии для тебя сейчас Бога нет. Бог – это не интеллектуальная область, это область бытийная. О Боге нельзя рассуждать. Вернее, можно рассуждать, но по этому пути вы Самого Бога не встретите, вы все время будете говорить о Боге, о Боге, о Боге, очень много и сложно. Но Самого Бога вы не встретите. Бог встречается в состоянии молитвы. Это не состояние рассуждения, интеллекта, это состояние чуда. Бог пришел, и всё встало на свои места. И нет вопросов. Вот – я, а вот – Бог. Аминь. А все эти рассуждения только мешают. Вот о чем был спор.

До сих пор часть церковного народа пытается найти Бога через интеллект. Эти люди всю жизнь ходят в церковь, но результат у них нулевой. Знаете, мне однажды одна игуменья, любимая моя знакомая игуменья, ныне уже покойная, сказала, когда мы с ней беседовали о молитве: «Отец Сергий, я 50 лет в монашестве, я 25 лет игуменья. Я знаю, как строить, я знаю, как петь, я знаю церковный устав, я знаю, как управлять монастырем. Но я не знаю, как молиться». Нет, она знала, как читать Псалтирь, как петь на богослужении, она знала, как вычитывать полунощницу. Но вдруг в конце своей жизни она поняла, что молиться и вычитывать – это не одно и то же. Можно читать, читать, до дыр зачитать, допеться до того, что голоса не будет. А Бога нет. Нет Бога. А молитва – это когда Бог. Когда ты и Бог.

Первая неделя поста была посвящена Торжеству Православия. Смотрите, вторую неделю Церковь отдает одному человеку, Григорию Паламе. Церковь акцентирует внимание на том, насколько великие моменты духовные он затронул, растолковал и победил. Его же молитвами, Господи, дай нам не просто ходить, но чтобы с нами что-то произошло. Чтобы мы перестали говорить: «Господи, Господи, Господи» – куда-то в пустоту. Иногда люди заявляют: «Я устал слушать о Христе, покажите мне Самого Христа, мне так хочется с Ним встретиться». И, к сожалению, это произносят даже те люди, которые всю жизнь ходят в церковь. Вот, у нашего любимого Иоанна Кронштадтского это произошло. Он не просто ходил в церковь, он постоянно ходил за ручку со Христом.
Богу Нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков! Аминь!

Протоиерей Сергий Баранов
12 марта 2023 г.

Слово в Неделю Торжества Православия

Сегодняшняя неделя, первая неделя Великого поста, – Торжество Православия. Вот сейчас мы служили молебен Торжества Православия и читали Евангелие. В Евангелии были такие слова: хозяин оставляет 99 овец и идет искать одну заблудшую.

Сегодня я бы хотел немножко пожалеть язычников и чуть-чуть их оправдать. До пришествия Христова люди шарахались вправо-влево в поисках Бога. Почему они так действовали?

В человека от создания его вложена жажда Бога. Даже если он родится в неверующей или не православной семье. Где-то на генном уровне в него вложена жажда Бога. Он может воспитываться в не православной среде, но где-то в интуиции все время будет звучать маленький такой, тонкий голосок. Почему бедные язычники все время творили себе идолов? Потому что в них была жажда Бога. Но они не могли никак уловить Бога Неведомого, Который был для них неведом.

Это уже в христианское время святые отцы в Духе Святом могут познавать Бога в Его Божественном мраке. То есть в Его неоформленности в формат этого мира. Бог не ограничен форматом этого мира. И когда святые отцы занимались умной внутренней сердечной молитвой, они выходили из формы и приходили к содержанию, и переживали Бога Неведомого, неоформленного, но очень определенного.

Конечно, это уникальные люди. Такие люди, как преподобный Серафим Саровский, рождались один на миллион, а может быть, на миллиард. Один в столетие, два в столетие. Они входили в божественный мрак и жили Бога неоформленного, неограниченного материей, какой-то формой. Потому что сущность Божию нельзя ничем ограничить. Но таких совсем немного. А все остальные жажду имели, а зрения нет. Зрения Неведомого, неоформленного, неограниченного. К чему наше зрение апеллирует? К форме. А Бог не может быть ограничен ничем, потому что Он – Совершенство. И любое ограничение Его лишает Его совершенства.

И вот эти бедные язычники имели жажду, но не имели зрения. И начинали лепить так, как они понимали. Так, как им было это доступно в их плотском, совсем-совсем земном понимании. Но жажда заставляла их что-то делать. Поэтому сегодня, в день Торжества Православия, у меня почему-то совсем нет к ним ненависти, презрения или пренебрежения. У меня рождается к ним жалость. Они, бедные, не могли так познать, как могут христиане в Духе Святом. В Духе Святом христиане, редкие христиане, могут жить Бога неоформленного. А все мы – нередкие, ради нас Бог входит в форму.

Он входит в формат иконы и живет для нас через икону, наполняет икону своей благодатью. Господь наполняет Своей благодатью знамение Креста Своего Честнаго. И не только рукотворенное знамение Креста, но и то знамение креста, которое мы наносим на себя. И в форму этого крестного знамения входит Бог Своей благодатью и чудотворит. Бог входит Своей благодатью в священническое благословение, которое несет в себе тоже вот эту форму IC XC — Иисус Христос. И наполняет эту форму Своей благодатью, Своим Божеством. И поэтому, когда священник благословляет кого-либо, то через это благословение к человеку прикасается Бог.

Бог входит в форму Своего Имени таинственно. И Сам Христос говорит: «Именем Моим бесы ижденут». Не призыванием просто Меня, а Именем Моим. Бог Своей благодатью входит в Имя Божие, Которое в таинстве Иисусовой молитвы мы тесним внутрь своего сердца: Иисусе, Иисусе, Иисусе, Иисусе. Если мы это делаем искренне и чистым сердцем и умом, то в наше сердце входит Сам Христос.

Бог входит в форму хлеба и вина и творит их Телом и Кровью Своей, Которыми мы можем буквально принимать внутрь себя Самого Христа. Не как бы, не образно, а Самого Христа. Иначе не нужно причащаться, потому что это не игра, это очень серьезно и очень определенно. Мы приходим к таинству Причастия и принимаем через Тело и Кровь Самого Христа.

Но возникает вопрос: почему один человек причащается и что-то получает, а другой остается пустым? Симеон Новый Богослов сказал такую очень точную фразу. Точную для того, кто может вместить. Он сказал: «Бог – это Огонь, Который ищет вещества». Чтобы огонь разгорелся, нужно вещество, которое он подожжет и разожжет. Это вещество – наше духовное состояние искренности и поиска Бога. Если в нас есть это вещество, Господь касается его и оно разгорается, и начинается его бытие. Его духовное бытие, не физиологическое, а духовное его бытие. А в ком нет вещества, в том и зажечь нечего.

Многие религии имеют понятие бога. Вот в монотеистических религиях иудаизма и ислама Бог есть, но он размыт в своей надмирности. Он вроде бы есть, но он никак, ни в какой форме не может войти в отношение с человеком. А в христианстве, пока мы еще не просвещены созерцанием, чтобы видеть Бога Неведомого, невидимого (в отличие от батюшки Серафима, который мог жить Бога вне формы), – Бог делает снисхождение и шагает к нам навстречу, в формат этого мира, чтобы стать для нас осязаемым, переживаемым.

Апостол Павел был очень приятно удивлен, когда в афинском ареопаге увидел жертвенник Неведомому Богу. Язычники понимали, где-то отдаленно понимали, что Он есть. И все-таки среди своих рукотворенных идолов поставили жертвенник Неведомому Богу. А в Троице-Сергиевой Лавре на Успенском Соборе над входом написано: «Ведомому Богу». Христиане уже знают Бога. Он перестает для них быть Богом неведомым, непознаваемым, надмирным, трансцендентным, совершенно размытым. Для христиан Он становится Ведомым, переживаемым, ощущаемым, реальным Богом. Богом, Который Есть. «Аз Есмь», — так Он Сам о Себе говорит.

С праздником вас! Вы на неделю ближе к Пасхе стали. Поздравляю вас. Спаси Господи.

Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!

Протоиерей Сергий Баранов
5 марта 2023 г.