Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня святая церковь празднует день памяти святителя Иоанна Златоуста. Сама приставка к его имени «златоуст» говорит уже о нем многое. Это человек, который имел благодатное слово, богатое слово, понятное слово. Слово, которое проникало до самой глубины сердца слушающих. Очень много он сказал и очень много написал, очень много осталось посланий после Иоанна Златоуста. И в этих посланиях очень много нравственного содержания. Этот святитель учил христиан нравственности. Очень много говорил о нравственности. И в то же время он обличал безнравственность, за что очень сильно пострадал.

Тогда, в IV веке, при императоре Византийской империи, когда Константинополь был уже христианским городом, когда Византия была христианской империей, он, занимая патриаршую кафедру, говорил свое слово не только назидания, но и слово обличения. И, казалось бы, в те года расцвета христианства вдруг святитель, патриарх, страдает за свое слово, защищая нравственность и обличая безнравственность. Его слово было для него опасно, потому что он обличал безнравственность не только нижних слоев населения, он имел смелость обличать безнравственность и придворных, людей, приближенных к императору. Вплоть даже до того, что он обличал безнравственность царицы, которая фактически официально носила честь христианки, но эту честь она оскверняла своим безнравственным поведением. И в это безнравственное поведение она увлекала и придворных своих. На это поведение смотрели граждане государства и тоже учились плохому.

И вот что интересно. В числе своих прочих нравственных проповедей Иоанн Златоуст говорил и о неосуждении. Но когда он обличал пороки, то что делал? Увы, осуждал. У нас с неглубокими мыслями как-то трудно это укладывается. Мы не можем понять, как так можно: говорить проповедь о неосуждении и тут же якобы осуждать. И мы часто, ловя себя на этих мыслях, вдруг говорим: «Господи, а как же нам понять?» Не только Иоанн Златоуст, ведь Сам Иисус Христос говорит: «Не осуждай». И на протяжении Евангелия какие отношения у Него строятся с фарисеями? Что Он делает? Он их осуждает. И часто даже гневно. Бог, Который есть Любовь, вдруг позволяет Себе сказать такие слова: «О, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас?» Смотрите, как Он утомлен этими нравами ветхозаветными.

Так как же нам соединить вот эту заповедь о неосуждении и в то же время не потворствовать грехам? Не потворствовать тому, что сейчас произошло с бывшей христианской Европой. Вот там говорят: «Не осуждай. Не осуждай всяких извращенцев, всякую грязь, всякий срам». Они говорят: «Не осуждай». Они могут даже на Христа сослаться: «Господь сказал в Евангелии «не осуждай». Нельзя вырвать фразу из контекста, нельзя вырвать один смысл из общего смысла и на этот смысл опираясь, строить свою логику. Нельзя вырвать слово Христа «не осуждай» и отделить его от того, когда Он Сам осуждал скверные пороки. Нельзя было вырвать фразу из контекста, когда святитель Иоанн Златоуст говорит «не осуждай» и сам осуждает даже императрицу. А как же нам, бедным-то, убогим, понять? Ну, как нам исполнить эту заповедь?

Вы думаете, я вам сейчас объясню? Увы. Это нельзя объяснить, потому что это не здесь (показывает на голову), это здесь (показывает на сердце). Культура не в голове, она в сердце. И человек культурный всегда чувствует грань, всегда чувствует меру. Что такое чувство такта? Чувство такта – это чувство меры. Вот в эту меру я могу что-то сказать, но выше этой меры уже начинается грех. И эту меру ни один старец ни одному послушнику не расскажет словом, если послушник не вырос в меру духа. Дух говорит в само сердце, а не в голову.

Я в жизни наблюдал очень много неграмотных, необразованных бабушек, я еще застал в начале 90-х тех бабушек, которые тогда только расписываться умели. Но у них была чуткость сердца, они не головой, а сердцем чувствовали меру: вот сюда уже нельзя, здесь уже неприлично. У них было приличие или неприличие в сердце. Сердце – очень чуткий орган. Бедный современный человек хвалится своим умом: в космос полетели, до атомов спустились, глубже, глубже… Бедные мы, между собой договориться не можем, хотя в космос полетели. Чудики: в космос полетели и атомную бомбу придумали, а ума не хватает ее не использовать, обязательно кто-то ее бросит.

Эта мера «осуждения – не осуждения», мера духовного поведения, мера духовных понятий находится в сердце. Но если сердце живет страстями, оно нечуткое, оно грубое, оно пошлое, оно не чувствует высоких понятий, в нем одна пошлость, пресыщение страстями. Святые отцы утончали свое сердце, и их проницательность, прозорливость были именно оттого, что их сердце утончалось, оно чувствовало уже не четверть тона, не одну восьмую, а одну двенадцатую тона слышало. Эти звуки для нас, простых земных, вообще не существуют, мы их не слышим. А святые отцы жили в тонком мире, чувствовали его, понимали. И поэтому им не нужно было объяснять, что и как, они знали: вот здесь грань, сюда нельзя, вот до этой меры я могу, сюда, вправо, влево, дальше мне нельзя. Мы, бедные, с грубым сердцем шарахаемся туда-сюда, имеем добрые намерения, но чаще всего получаем плохой результат. Хотя никто же не имеет сознательно плохих намерений, правда же? Мы всё, как Черномырдин говорил, хотим, как лучше, а делаем, как всегда. Вот наше состояние бедных людей.

Так вот, чтобы позволять себе, как Иоанн Златоуст, говорить о нравственности и обличать безнравственность, нужно иметь сердце Иоанна Златоуста, разум Иоанна Златоуста. Если мы сейчас выйдем и начнем подражать Иоанну Златоусту – войну развяжем очередную, глупость какую-то. Нам нужно, смотря на Иоанна Златоуста, иметь осторожность в слове. Ну, кто он и кто я? Что мог он себе позволить сказать, и что я могу себе позволить сказать, ведь у меня ошибки одни, по сравнению с ним?

Еще одна деталь из жития Иоанна Златоуста. Великий Златоуст, которого с IV века уже шестнадцать веков Церковь воспевает как величайшего учителя Церкви, оканчивает жизнь в ссылке. Церковные клирики, объединившись с придворными негодяями, клевещут на него, фабрикуют дело, собирают нечестивый собор, осуждают его, снимают с патриаршества и отправляют в ссылку, и он умирает по дороге в ссылку в нынешней Абхазии, в селе Команы. У нас, нынешних, это не укладывается в уме. Мы служим Литургию Иоанна Златоуста, это величайший учитель Церкви… Не укладывается в нашем уме. Как Церковь могла его уничтожить в лице своих не лучших представителей? Конечно, во времена Иоанна Златоуста простой народ его обожал, народ выходил на улицы: «Не трогайте нашего святителя!» И в то же время в этой же Церкви находятся люди, которые уничтожают его доброе имя, которые лишают его кафедры, лишают его сана и самой жизни лишают. Умирает человек в ссылке.

У людей возникает закономерный вопрос: «Ну, как возможно в Церкви такое бесчестие? В Церкви Христовой». Разве те гонители не верили в Бога? Не верили в Иисуса Христа? Они что – Евангелие ни разу не читали? Почему они его гнали? И дальше возникает закономерный вопрос: «А почему Бог-то это попустил? Ведь Церковь эта Божия, почему Бог попускает быть в Церкви каждому двенадцатому Иудой?»

Святость проявляется в контрасте с бесчестием. Очень хорошо быть приятным, добрым человеком в общей массе, когда общая масса спокойная, добрая, стабильная. И как тяжело оставаться, терпеть, прощать врагам, когда вокруг бесчестие. Вот в контрасте с этим бесчестием Иоанн Златоуст и просиял. Это бесчестие в контрасте с ним унизилось, а он возвысился на этом контрасте.

Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Не удивляйтесь, что в Церкви, в обществе бывают нехорошие люди и какие-то нехорошие детали, поступки. Кислотная агрессивная среда нужна для того, чтобы в ней проявились святые. Иногда люди нецерковные подходят к священнику на улице с вопросом: «А почему у вас столько плохих священников?» Иногда хочется таким ревнителям благочестия сказать: «Слушай, у нас действительно так мало хороших священников, давай ты будешь. У нас вообще священников не хватает катастрофически, даже плохих. Ну, вот у тебя такой настрой на хорошее, ты прямо горишь. Так давай ты будешь священником?» Он не хочет. Знаете, почему не хочет? Потому что положение священника обязывает. Если на другого смотрят просто обычным глазом, то на священника смотрят постоянно, как под микроскопом. И что простят обычному человеку или даже не заметят, то в отношении священника это вызовет возмущение: как он мог такое делать?

Священник – это очень ответственно, ты постоянно под взглядами людей. Что можно простому человеку – тебе нельзя. Более того, нельзя твоей семье, потому что и твоя семья входит в эту ответственность. «Давай ты будешь?» – «Нет, я не хочу». Понятно, что ты не хочешь. Потому что завтра же про тебя начнут говорить, что ты плохой священник. Попробуй, понеси вот эту высоту Иоанна Златоуста. Если Иоанна Златоуста гнали и он в ссылке умер, то что ж с тобой будет?

Спасибо, что послушали.

Протоиерей Сергий Баранов

26 ноября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова в кафедральном соборе св. прав. Иоанна Кронштадтского 26.11.2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слышали повествование о том, как Господа встречает отец умирающей дочери, просит прийти, исцелить ее. И когда Господь идет, случается такое событие. Ему навстречу – женщина, которая много лет болела кровотечением. Как повествует Евангелие, она истратила уже всё свое наследство на врачей в надежде получить исцеление. Средства кончились, а исцеление так и не наступило. И вот последняя надежда. Она как-то протискивается из толпы, протягивает руку, чтобы коснуться одежды Господа, ибо мысленно говорила себе: если только прикоснусь к одежде Его, то исцелюсь». И вдруг Господь, теснимый сотнями людей вокруг, останавливается и поизносит такие странные для окружающих слова: «Кто прикоснулся ко Мне?». Апостол Петр говорит: «Господи, сотни людей Тебя теснят, и вдруг Ты задаешь такой необычный вопрос: кто прикоснулся ко Мне». И Господь отвечает: «Прикоснулся ко Мне некто, ибо я почувствовал силу, исходящую из Меня». И эта сила в тот же час, в ту же минуту исцеляет эту бедную женщину. Эта сила в одну секунду исправляет всё, что не могли сделать врачи за много лет.

Смотрите, я хочу заострить ваше внимание: эта сила очень определенная, которую чувствует Господь, что она вышла из Него. И болящая очень определенно чувствует, что эта сила в нее вошла. Это благодать Святаго Духа, которая не является иллюзией, а которая очень-очень определенна, переживается человеком не «как бы», не «может быть», а очень определенно. Именно благодать Святаго Духа. Все остальные эмоциональные состояния переживаются очень расплывчато, очень сложно, они приносят очень много дум, рассеивают наш ум. Когда действует Господь, Он действует очень точно, коротко, очень просто и очень определенно.

Когда-то святитель Григорий Палама спорил с богословом-теоретиком Варлаамом. Этот спор происходил в Греции. Варлаам был наполнен знаниями, но совершенно был не наполнен благодатью. А знания без благодати надмевают и сводят с ума. И вот этот самовлюбленный богослов приезжает на Афон, общается с афонскими монахами, и они ему в простоте сердца говорят, как они живут в благодати. И конкретно они ему говорят, что они живут в Нетварном свете, что они видят этот свет, этот свет пронизывает их, этот свет очень определенный, реальный. И этот, если по-славянски сказать – витийствующий богослов, по-русски если перевести – мудрствующий от своего ума, не понимая, о чем ему говорят афониты, начинает высмеивать их: «Какой нетварный свет, какая благодать? Бог настолько надмирен и непостижим. Что вы там переживаете, какой свет, какую благодать?» Ну, хотя бы смутился перед опытом этих святых отцов, перед качеством их жизни. Ну, сравнил бы свою жизнь с их жизнью. Живет в столице, облагодетельствован императором, сыт, в тепле, в чести, пользуется почестями, как ученый муж. Сравнил бы себя с ними, как они живут. Вся их жизнь настроена на Господа, всё земное отринули, убрали в сторону – только Господь. Представляете, как в одну точку сведены все жизненные силы этих людей, в одну точку. Ничто их не рассеивает, они все настроены на Христа. И ты с ними споришь, бедный ты человек. Да вся твоя теория – это хождение вокруг да около. А они направляются в саму суть, в Самого Христа. И ты не только споришь с ними, ты еще смеешься над ними, позволяешь себе высмеивать. Но он смеялся: «Какой Нетварный свет? Это видение света, это что-то атмосферное» и приводил какие-то доводы.

И афонский монах Григорий Палама выходит с Афона со Святой горы, выходит из своего уединения, из своей сосредоточенности, выходит в Фессалоники, чтобы победить этого еретика, который хулит благодать Божию. В Евангелии есть такие слова Господа: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Так вот, Григорий Палама выходит, чтобы сокрушить этого хулителя благодати. И он доказывает. Собирает поместный собор и доказывает, что афониты в состоянии обильной благодати, в состоянии созерцания, видят непосредственный Божий свет, который видели апостолы на горе Фавор, когда Господь пред ними преобразился во Свете. Этот свет был не только снаружи, этот свет пронизывал изнутри, этот свет не имел направления, он наполнял собою всё. Так жили этот свет святые апостолы на горе Фавор, и так жили афониты тоже Нетварный Свет через свою искренность, через свое покаяние, через стабильность многолетней духовной жизни. Они входили в состояние созерцания и были наполнены этим светом.

Наверное, слово «видеть» Нетварный свет не точное, потому что мы видим то, что перед нами. А Нетварный свет, когда осияет человека, он сияет и снаружи, и изнутри и всё собой пронизывает. И человек теряет понятия: где снаружи, где изнутри. У него все изменяется.

Еще хочу сказать важную вещь, очень ответственную вещь. Благодать действительно очень определенна, бытийна. Она действует не «как бы», а очень точно. Но как же нам не спутать свои разгорячения, свои эмоции с действием действительно благодати? Ведь мы знаем много примеров в истории Церкви, когда люди по своей греховности принимали какие-то бесовские действия за благодать Божию и повреждались, и падали в самую-самую глубину. Как же нам отличить благодать Божию от каких-то психологических разгорячений, которые нам, во-первых, сатана подкидывает, а во-вторых, мы сами себе их рождаем, выдумываем раньше времени?

На этот вопрос, думаю, ответил бы лучше всего великий апостол Павел, которому дано было жить благодать чрезвычайным образом, когда Господь его возносил до третьего неба. Падшего, грешного, бренного человека Господь имиже веси судьбами, Своим промыслом берет и возносит на небо. И этот человек видит там чрезвычайные вещи, которые он даже не может описать. Он говорит: «Я видел, но я вам не могу даже сказать, что я видел. Я слышал, но я не могу даже вам передать, что я слышал, ибо всё это было неземное».

Этот человек получил чрезвычайную благодать, чрезвычайное возвышение. Какими же были первое его действие, первое его чувство, первое его впечатление? Он говорит: «Господь являлся по святом Своем Воскресении многим апостолам, являлся и вместе, и раздельно. А потом Он явился и мне, великому извергу». И он действительно был изверг, потому что испросил у Синедриона бумагу себе, чтобы ходить по миру, выискивать христиан, предавать их на мучения, на смерть. Но не только поэтому он говорит «как великому извергу». Все святые отцы, переживая особую, сугубую благодать Духа Святаго, вдруг восклицали одно и то же. В контрасте с этой благодатью они чувствовали себя извергами. Если я пойду в притон наркоманов, алкоголиков, убийц, там, в общей массе я буду вроде бы и ничего, да? Но если я поставлю себя в контрасте с великой благодатью Божией, которая и есть чистейший свет, в контрасте с этим светом я буду самою черною тьмой.

Что же является самым главным средством, ориентиром, критерием, которые свидетельствуют, что благодать вас посетила, а не вы сами себя разгорячили, накрутили, еще и бесы помогли? Когда приходит благодать Божия, человек чувствует себя извергом в контрасте с её величиной, в контрасте с её чистотой, её святостью. Человек не может себя по-другому чувствовать. Ветхозаветные святые, новозаветные святые падали на землю, орошали землю слезами и говорили: «Господи, мне, извергу, Ты явился». Они не могли сдержать слез от умиления и от стыда.

Но порой человек переживает другие состояния: «Ну, вот, наконец. Полгода читаю Иисусову молитву. Наконец-то, пришел Господь!». Господи, избави нас от лукавого. Если что-то к нам пришло и в контрасте с ним мы не чувствуем себя извергом, а чувствуем себя достойным: «Да, я искренне трудился, я делал поклоны, я молился, я подавал милостыню, я всё исполнил и, наконец-то, оно случилось», – тогда всё, мы в самом низу. А еще страшнее – ниже нуля, в минус ушли. Ну, не может человек другие состояния переживать, ведь каждый из нас – грязь. Вспомните каждый свою исповедь. Точнее – свои исповеди, ибо от исповеди к исповеди мы творим одно и то же, одно и то же, одно и то же: грязь, смрад, лицемерие. Ну, кем же мы должны чувствовать себя, если придет действительно благодать? Мы должны просто упасть и глаза закрыть, и голову накрыть руками, как это и делали Моисей, пророк Илия.

На Святой горе афонской был случай, когда бес, облачившись в образ святого ангела, постучал монаху в келью. Монах открывает, а бес ему говорит в образе ангела: «Отец Порфирий, твоя молитва дошла до Бога, и Он прислал меня к тебе, чтобы взять тебя на небо». И этот духовный простец, этот младенец по душе – младенец именно не глупостью ума своего, а младенец своим незлобием, своей простотой (он даже не понял, что это бес) – вдруг тут же говорит: «Ой, простите, это не ко мне, это к отцу Иоанну, это вот в ту келью, вот он там действительно святой, вы кельей ошиблись». По своей простоте он даже не понял, что это бесовское явление. Он искренне, прямо из сердца, говорил…

Не будем осквернять благодати Духа Святаго своими выдуманными состояниями, которые выдумали наша гордость и тщеславие. Будем относиться к этому очень благоговейно, очень серьезно и очень осторожно. И в то же время не посрамить бы благодати Божией, если она действительно придет. А как не посрамить? Плачьте.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

19 ноября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова после Божественной литургии 19.11.2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слушали повествование о том, как Господь исцеляет бесноватого мужчину. Мужчину, который много лет страдал этой чрезвычайной скорбью. Он был не просто бесноватым, а как говорит Евангелие, в нем был легион бесов, и они истязали его изнутри неимоверно тяжело. В Евангелии говорится, что его и вязали путами, чтобы он не ходил, не бился об скалы, не раздирал свое тело, и одевали его, а он всё разрывал на себе. Вернее, не он разрывал, а действие бесовской силы. И скитался обнаженный, холодный, голодный по пустынным местам.

И вот какой трогательный момент: Господь, изгоняя этих бесов, вдруг входит в диалог с этой бесовской силой. И бесы Ему говорят: «Нас здесь легион». И дальше бесы обращаются с мольбой к Господу: «Если Ты будешь нас изгонять, не изгоняй нас в бездну». Смотрите, какой трогательный момент: Бог отвечает на молитву бесов, они Его просят, и Он отвечает на молитву бесов. Даже не посылает их в бездну. Они говорят: «Вот стадо свиней пасется, позволь нам войти в свиней». И Господь позволяет им войти в свиней. Какой трогательный момент: бесы молятся, и Господь отвечает на молитву бесов.

Каждый из нас, здесь стоящих, молящихся от случая к случаю, от скорби к скорби, от просьбы к просьбе, каждый из нас может сейчас возмутиться сердцем по своей духовной неопытности, по своему духовному неразумию и сказать: «Господь даже бесов слышит и отвечает на их мольбу. А почему же Господь часто не отвечает на мои просьбы в каких-то моих чрезвычайных обстоятельствах? Сколько в моей духовной жизни было случаев, когда я просил: Господи, помоги, мне уже совсем тяжело, у меня уже критическая ситуация. И почему-то мне кажется, что Бога в этот момент не было рядом со мной, и Он не отвечал на мою просьбу». Смотрите, что дальше происходит с этой просьбой бесов. Господь им отвечает: «Просите – хорошо, пусть будет так. Хотите войти в свиней – пожалуйста, пусть будет так». Но для бесов это ничего не меняет, они входят в стадо свиное, взбешивают это стадо, и стадо летит на кручу и бросается в бездну. Для бесов ответ Господа и сочувствие на их просьбу ничего не меняет, потому что они как были бесами, так и остались, и их повреждение ничего не изменит.

Так вот, к ответу Господа на любую нашу просьбу должно быть встречное изменение нашей природы. Чтобы мы начали изменение природы, это по-гречески «метанойя», по-русски – «покаяние». «Метанойя» – греческое слово, которое означает изменение сознания. Когда у человека изменяется сознание, он начинает действовать духовно правильно. Во-первых, он начинает молиться правильно, просить правильно, принимать правильно и сохранять это правильно. Может ли Господь отвечать на каждую нашу просьбу, глупую, неразумную? Иногда нам кажется, что мы просим на благо, а в связи с нашим несовершенством ума и нашей души, и нашего сердца, изъеденного грехом, просьба на благо в перспективе повторит описанную ситуацию. Господь говорит: «Хорошо, просишь – пусть будет так». А результат бывает отрицательный, потому что мы просим не на благо. Как говорит апостол: «Просим и не получаем». Почему? Потому что просим не на благо.

А что же такое благо? Благо – это понятие очень относительное. Одно благо – это в разрезе нашего человеческого бытия земного. Нам кажется благо – это благополучие, стабильность, спокойствие. А духовное благо часто бывает другим. Господь произносит своим ученикам такие страшные слова: «Хочешь быть Моим учеником – бери крест и следуй за Мной». И как дальше говорит Евангелие: «И многие после этого перестали ходить за Ним». Потому что в теме креста они не увидели благо. Они жили земным мировоззрением: благо – это когда в семье все хорошо, все здоровы, есть работа, есть стабильность, есть деньги, никто не болеет. Для нас, земных, это благо. Но Господь всегда смотрит со стороны вечности, и Он видит, что, когда у нас в этой земной точке бытия будет всё благо, наше сердце зачерствеет. Наше сердце начнет думать, что вот эта точка, всего лишь точка на линии жизни. Наша жизнь – что такое? Вспыхнул и потух. Кому-то кажется, что сто лет – это очень много. Спросите пожилых людей: «Это много?» Они скажут: «Да я как будто вчера только родился. Так жизнь промелькнула». И когда мы весь смысл пытаемся засунуть вот в эту маленькую точку, мы всегда ошибаемся. А Господь смотрит не на эту точку, а Он смотрит на вечность, и Он строит Свою заботу о нас с точки зрения вечности. И Он понимает, что, если мы всё наше внимание, всю нашу жизнь, все наши ценности сконцентрируем вот в этой всего лишь точке, мы ошибемся, это нам повредит. И Господь попускает скорби, чтобы мы поняли, насколько в этой жизни все зыбко, ненадежно. Кажется, вот-вот ты ухватил эту стабильность, но оттуда, откуда не ожидаешь, приходит скорбь. Это как дом, который строится на песке. Или как тот богатый, который собрал себе богатство и думает, что так будет всегда. И он даже не знает, что уже в это время вор планирует, как его обокрасть. Он даже не понимает, что обстоятельства в жизни, попущенные Богом, уже идут ему навстречу. Вот именно в тот момент, когда ему кажется, что он всё предусмотрел, всё просчитал, всё будет стабильно, он даже не подозревает, что именно в этот момент к нему идет скорбь, и эта скорбь в промысле Божием. И этот промысл спасает нас на перспективу, туда, вперед.

Человек, очнись! Всё очень зыбко, всё очень нестабильно. Живи перспективой вечности. Туда живи, в вечность. Не останавливайся всем своим умом и всеми мыслями здесь, в этой точке. Этой точки завтра не будет. Завтра не будет ни того, ни сего, ни скорби ни радости. Поэтому неси и скорбь с благодарностью Богу, и радость неси, вспоминая, что это не самое главное, не в этом смысл. Всё проходит, и это пройдет.

Люди, которые знают скорбь, становятся мудрыми в вечность. А люди, которые не знают скорби, тоже мудрые, но сиюминутно, в формате этой жизни. А завтра этой жизни не будет. Мы, христиане, трудимся на перспективу, на жизнь вечную. И поэтому ходим в храм, молимся, соблюдаем заповеди, бережем отношения с Богом, хоть нам плохо, хоть не плохо, хоть идет молитва, хоть кажется нам, что Господь нас совсем оставил. Иногда нам кажется, что я – самый несчастный человек в мире, потому что у этого, вроде, всё неплохо и у этого стабильно, но почему же у меня опять плохо? Да, может быть, как раз в эту минуту Бог целует тебя и обнимает, потому что Он тебя любит на перспективу.

Земной родитель, который не мудрый, балует чадо, ему жалко его вот в этой сегодняшней сиюминутной точке. И он совсем не думает, что это разбалованное дитя когда-нибудь будет страдать из-за своего разбалованного характера там, в будущем. Но родитель земной, ограниченный своей земной любовью, любит только сейчас. Он совсем не понимает, что сейчас, может быть, даже нужно употребить строгость, пережить слезы своего ребенка для того, чтобы на перспективу его чадо было мудрым, трудолюбивым, послушным и счастливым.
Мудрый родитель с болью в сердце, со скорбью переносит сиюминутную скорбь своего ребенка и любит его на перспективу. А глупый, наверное, в этом ребенке любит самого себя. Он не может пережить сиюминутный дискомфорт слез своего ребенка, печали своего ребенка. И он не думает, что с ним будет дальше.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

12 ноября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова 12.11.2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня церковь вспоминает святого Лонгина сотника. Это один из воинов, которые распинали Господа. Распинали Господа с чувством своей правоты, справедливости. Искренне они это делали. Это же тот распинатель, тот воин, зачерствевший на войне человек, который просто делал свое военное дело и делал его с искусством. Говорят, римские воины могли произвести распятие очень ловко, очень быстро и очень точно. Они защищали родину не только на полях сражения, но и от внутренних конфликтов, были верны императору.

Этот воин, этот слуга императора короткое время назад делал с чувством правоты это свое военное дело, и вдруг в нем происходит кардинальная перемена. Господь умирает на Кресте и в предсмертных крайних муках кричит на Кресте. Бог кричит слова: «Или, или, лема савахфани!» («Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?») Господь умирает, сотрясается земля, стихии земные показывают, Кто умер, что произошло. И вдруг в этом воине происходит кардинальная перемена. Минуту назад он – распинатель, и вдруг через минуту – почитатель, почитатель сам до смерти крестной.

Знаете, я иногда стараюсь ставить себя в ту временную точку, временную, пространственную. Вот как бы я переживал пришествие Господа. И, к сожалению, а, может быть, и не к сожалению. Не к сожалению, я искренне это говорю, наверное, я бы тоже не узнал в Нем Бога. Ну, представляете, человек живет в обществе тридцать лет, тридцать три года, находится среди нас, как один из нас, ничем еще в эти годы не проявляется. Кто-то Его знал лично, кто-то знал Его семью, пересекался в жизни с Ним. И вдруг Этот Человек говорит: «Я – Сын Божий». Ну, каждый себя поставьте в эту точку. Как израильтяне говорили, как они думали, как они это воспринимали: «Сошел с ума. Безумный». Вдруг в Нем проявилась мания величия, называет Себя Сыном Божиим. Они вот по-земному, объективно мыслят, объективно действуют. Для них это большое кощунство, что вдруг человек называет себя Сыном Божиим, равночестным Отцу Своему Небесному, ибо Он говорит такие слова: «Я и Отец – одно». Кощунство, богохульство. В те строгие времена, времена тех строгих нравов – достоин смерти, тут же. Он кощунствует, Он оскорбляет Бога, Он Себя сравнивает с Ним, Он Себя соединяет с Ним, говорит: «Я и Отец – одно».

Прошло две тысячи лет, христианство так укоренилось в мире, так естественно теперь оно входит в мировую культуру. А тогда в израильский народ вошла культура ветхозаветная; ветхозаветная культура, которая была еще относительно очень земная. Смотрите, какие нравы: око за око, зуб за зуб. Всё по человеческой справедливости. И вдруг не просто Человек приходит и называет Себя Сыном Божиим, и вдруг Он всё миропонимание переворачивает с ног на голову. Не око за око, а другую щеку подставь. Мир не понимает, не может проглотить. Не то что не понимает, мир сердится, мир бунтует. Бунтует до того, что распинают Его. И даже распяв Его, не успокаиваются, стоят под Крестом израильтяне и плюют еще на Него. Казалось бы, Человек в таких муках умирает, ну дайте Ему уже просто умереть…

Вот по-земному их можно понять. Этот Человек богохульствует – называет Себя Сыном Божиим. А как Его не по-земному понять, если это сверхъестественно? Что надо было нести в человеке, каждому человеку, чтобы вдруг увидеть в Нем человечество, наполненное Богом? Человечество вижу, Бога не вижу. Так же, как и сейчас мы. Вот вся вселенная наполнена Богом, вся вселенная стоит премудростию Божией, а Бога мы не видим. Мы даже иногда не видим Его премудрость. Иногда говорят неверующему человеку, который совсем духовное не видит: «Да ты посмотри, как вселенная вся уравновешена, как выстроена, выверена, как сложнейший часовой механизм». Ведь Кто-то шестеренку к шестеренке собрал, завел этот механизм, высчитал зубья шестеренок, чтобы всё это двигалось, не мешало друг другу, а друг друга подталкивало. Ведь это сложнейший-сложнейший организм – наш космос. Ведь должен у него быть Архитектор…

Как что-то создается? Сначала рождается идея в чьей-то голове. Потом эта идея ложится в проект. Потом по этому проекту, не отходя от него, рабочие строят кирпичик к кирпичику. Отойдут от проекта – будут трещины. И еще хуже – рухнет потом. Так вот, есть Архитектор Какой-то мировой всей этой гармонии.

Говоришь об этом неверующему человеку, он отвечает: «Это природа». Я сразу задаю вопрос: «А природа – это кто или что?» Если природа – это «что», то она не может творить премудрости, творит только «кто». Как это можно понять? Многие из нас – из советского времени. Ходили, безумные, смотрели… Как Господь говорит: будете смотреть и не видеть, будете слушать и не слышать. Смотрели на очевидные вещи и ничего не понимали. Израиль смотрит на Христа и не видит.

Я не кощунствую, я как грешный земной человек их понимаю. К сожалению, ставлю себя в ту временную точку и, к сожалению, говорю: и я бы не увидел, ничего бы не увидел. А еще страшнее, может быть, я бы был среди распинателей, с чувством праведного гнева: как Этот Человек хулит Бога! Был бы одним среди них.

Что надо было, чтобы увидеть в то время Бога? Что нужно сейчас, чтобы увидеть Бога?

Кто-то может сказать: «Нужно иметь простоту апостолов. Ученый мир надмевался своим знанием – фарисеи, саддукеи… А Господь явился к простым апостолам, и вот на их простое сердце легло Евангелие». Опять же я сомневаюсь. Сколько мы по простоте душевной делаем глупостей в жизни! По простоте душевной – глупости и глупости. Думаю, не простоту только надо было иметь. Может быть, простота – это небольшая деталь. Тридцать лет уже почти служа священником, я прихожу к тому, что «аще не Господь», никто ничего не может. Можно все духовные книжки перечитать, Евангелие выучить наизусть. Текст будешь знать, сути не будешь понимать. Или еще хуже – будешь понимать искаженно, так, как ты понимаешь. Это будет твое Евангелие, твой не Бог, а божок, которого ты себе выдумал. Если Господь Духом Святым не коснется твоего сердца и твоего разума, ничего не поймешь. Еще хуже – поймешь искаженно.

Как-то одна женщина мне говорит: «Отец Сергий, так сложно спасаться, так сложно, когда не понимаешь, где истина». А я ей говорю: «Это не самый страшный вариант. Страшнее, когда Вы понимаете, где истина, и как бронепоезд туда едете, а она не там». Когда человек убежден в том, что понимает, где истина, он может ошибиться – она на самом деле не там. «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия», и самое главное – не надейтесь на самих себя, на свой разум, на свое сердце. Даже на свою искренность не надейтесь. Не надейтесь на свое покаяние. Всё это у нас поражено, исковеркано грехом. Если Господь не коснется нашего разума – ничего не поймем. Поэтому отодвигайте свой разум на второй план. Я не говорю, что совершенно его выключите, для чего-то же Бог дал человеку мозги. Но нужно понимать, что в земном разрезе мы как-то еще мозгами пользуемся: как правильно бюджет семьи рассчитать, работать, детей воспитывать. Но вот в духовном… Это такие тонкие вещи. Самый мудрый ученик – это тот, который не сам зубрит, а который ищет учителя. Наш Учитель – Сам Господь Бог. Иисусе, Иисусе, просвети мой ум. Даже когда мне кажется, что все понимаю, на самом деле потом по факту, по делу вижу, что я ничего не понимаю, опять всё испортил.

Что произошло с сотником Лонгином? Он что-то увидел? Можно сказать: он увидел, что природа сотряслась. А что, этого явления в Иерусалиме тогда никто не видел? Да не это с ним произошло. Почему-то по неведомым нам причинам Господь его выбирает из этой толпы и касается его сердца. И вдруг у него открываются духовные очи, и он начинает видеть.

Одна из самых читаемых молитв в церкви – Царю Небесный, которая обращена к Святому Духу. Царю Небесный, – мы просим, – приди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси, Блаже, души наша. Он нас просвещает, Он нас спасает. Не мы спасаемся, не мы просвещаемся. Мы просвещаемся не чтением, не изучением, мы просвещаемся Духом Святым.

Посмотрите, как смиренно говорит прокаженный в Евангелии. Он приходит и говорит удивительные слова. Наверное, такие слова не выдумаешь. Он не приходит к Господу и не говорит: «Исцели меня». А как он говорит? «Если хочешь, можешь меня исцелить». Смотрите, какая удивительнейшая скромность. Не «исцели меня»! Как часто мы приходим, записки пишем и требуем: «Исцели меня, исцели». Отец Григорий мне вчера рассказывал: кто-то ему подал записку о продаже квартиры, а потом через неделю приходит и говорит: «Ни одного звонка не было! Ты, наверное, эту неделю спал, отец Григорий…» Смотрите, совершенно другое отношение: «Если хочешь, можешь меня исцелить…». Господи, если хочешь, можешь с моей квартирой решить вопрос.

Всё наше хождение в храм неправильно мы понимаем. Ура, я пришел в храм. Ура, я обрел веру. Я стал исполнять заповеди Божии. Да не ты! Вот не коснулся бы Господь твоего сердца, как ходил бы по Гаю мимо храма, даже в эту сторону не смотрел бы. Вот Господь что-то делает с нами, когда ты понимаешь, что это не твое достоинство, а что это милость Божия, что из миллионов людей вдруг тебя вытянул, как этого Лонгина. В человеке рождаются тогда не гордость и тщеславие, а рождается умиление, вот прямо до слез: «Благодарю, Тебя, Господи, что Ты меня тянешь за уши, тянешь, а я еще и упираюсь. Господи, давай я в следующее воскресенье приду?» – «Да Я тебя сегодня приглашаю». – «У меня сегодня гости, давай на следующее воскресенье». И смотрите, даже дальше как Он говорит: «Ну, хорошо, давай в следующее». А на следующее у нас еще что-то.

Аллегория Бога и нас, безумных детей, – отец блудного сына. Он не просто сидит и ждет. Смотрите, он даже ждать не может, он оставляет дом, ему говорят: «Там твой оборванец идет, который пропил твое имение, расточил. Не только твое имение пропил и расточил, он твое доброе имя расточил, потому что все знают, чей он сын. И он не прославляет твою фамилию, а унижает. И вот этот кусок дерьма… сейчас идет обратно». Но отец не может ждать, выходит навстречу. И уже тогда сын приходит в разум и говорит: «Уже не как сына, возьми меня как раба. Если хочешь, можешь меня исцелить».

С Лонгином произошло великое чудо. Но это не достоинство Лонгина, это милость Божия. С каждым из нас когда-то произошло чудо, что мы сюда забрели, в храм. Но это не наше достоинство, это милость Божия. И еще, придя сюда, мы себя ведем не соответствующе. Но Он терпит и терпит, и навстречу выходит. Ему же слава со Отцем и Святым Духом всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

Протоиерей Сергий Баранов

29 октября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова в кафедральном соборе св. прав. Иоанна Кронштадтского 29.10.2023 г.

Есть такие слова в просьбах Господу: «Господи, даждь нам покаяние нелицемерное». Покаяние нелицемерное. Для нас, казалось бы, покаяние – это уже так просто, настолько однозначный процесс действия: я же каюсь. Оказывается, святые отцы подчеркнули в своей молитве, что мы настолько пронизаны грехом, что даже наше покаяние может быть лицемерным. Вроде бы, мы каемся и тут же со стороны собой любуемся, как мы каемся. Постоянно у нас театр, который мы сами наблюдаем, для людей строим, иногда даже пытаемся Бога обмануть. Постоянно играем в театр. И даже, казалось бы, в таком деликатном деле как покаяние, в котором кощунственно лицемерить и быть неискренним, даже здесь мы умудряемся быть лицемерами, даже в покаянии. Даже в покаянии со слезами, со вздохами, с заламыванием рук – даже в этом мы умудряемся быть лицемерами, наблюдаем со стороны сами себя: как я выгляжу в своем покаянии. И ужасно, что иногда бываем сами довольны собой.

Я вам часто-часто привожу этот пример, как же нам от лицемерного покаяния уйти. Ну как нам не только от покаяния, вообще от лицемерия уйти в нашей духовной жизни. Помните, я вам часто привожу пример, как один брат зашел в собрание братии и там его стали хвалить. Он как зашел молча, так молча и вышел. И один брат не выдержал, побежал за ним следом и говорит: «А почему ты не стал противоречить, когда тебя хвалили?» Он говорит: «Проявив внимание, я бы вошел в это отношение с тщеславием. И, может быть, я вошел бы в противоречие, но я бы впустил его внутрь, а где-то когда-то оно такой ноткой тонкой коснулось бы моего сердца».

В Древнем патерике авва ученику дает совет такой. Он говорит: «Как же мне быть, достичь вот этой серединки чистой, чтобы ни вправо, ни влево, чтобы не пачкаться?» И авва ему приводит пример покойников на кладбище. Говорит: «Иди сегодня, ругай покойников». На следующий день: «Иди, хвали их». Потом спрашивает: «Ты когда их ругал, они что-нибудь ответили?» – «Нет». «Когда хвалил, что-нибудь ответили?» – «Нет, они же покойники». Ни в какое отношение вообще не нужно входить.

Так вот, когда мы пытаемся, чтобы у нас было покаяние нелицемерное, это покаяние должно быть очень простое. Как Господь говорит: «Да – да. Нет – нет. Что сверх того, то от лукавого». Даже в покаяние вмешивается лукавый.

Иногда возникает вопрос: как же я могу определить, лицемерное мое покаяние или нет, от Духа Святого или это лукавый меня из покаяния отчаяния в покаяние тщеславия качает? То туда, то сюда. То качнет в покаяние отчаяния и у меня опускаются руки. То потом качнет в покаяние тщеславия – ах, какой я покаянный, какой я искренний, плачу о своих грехах. Тьфу, гадость какая-то. Как определить, от Духа Святого покаяние или нет, от Бога или от лукавого? Потому что лукавый тоже очень любит каяться с нами, он любит с нами молиться, он любит с нами исполнять заповеди Божии, он любит вести с нами духовную жизнь, он любит очень аскезу. И всегда везде он капает тщеславие. И как же нам определить, где Бог нас вдохновляет, а где сатана?

Бог – Существо совершенное. И в своем совершенстве Он совершенная простота. Это Существо простое очень, вот в этом и есть Его совершенство. Если бы Он был сложным, Он бы не был совершенным. К любой сложности можно или добавить, или убавить. Так вот, когда посещает Бог, – в молитве, в покаянии, – Бог всегда в связи со своей вот этой сущностью очень простой, Он приходит с великой простотой. Тогда человек переживает состояние несмущения и великой простоты. Его покаяние очень простое, короткое. Господи, я грязь и всё. Там не надо больше ничего. Очень коротко и очень просто, и в связи с этим очень точно. Вот если хочешь кому-то донести точно, нужно как-то подобрать такое слово очень простое и очень понятное. Когда хочешь заморочить человеку голову, говори посложней.

Так вот, когда приходит Бог, тогда человек переживает это присутствие Божие очень коротко, очень просто, и в связи с этим очень понятно и очень определенно. А сатана всегда приносит сложность. И эта сложность морочит нам голову. И даже в таких, казалось бы, святых делах как покаяние мы начинаем путаться и шарахаться из отчаяния в тщеславие. Даже вот в таких святых делах.

Примета прихода сатаны – сложность. Сложность помыслов, сложность чувств, сложность ума. Когда приходит Бог, Он приходит очень просто и очень определенно, и очень понятно.

Господи, дай нам покаяние нелицемерное. Потому что даже покаяние, вроде бы, святое действие, святое чувство и оно может быть таким грязным и нехорошим, неприятным, если туда вплетется наше тщеславие и мы начинаем играть театр. Начинаем сами себя обманывать, окружающих обманывать, играть эту роль покаянной жертвы; ходим, театр этот делаем. И даже пытаемся обмануть Бога, Который Сердцеведец, Который знает наше сердце лучше нас самих. Мы себя так не знаем, как нас Бог знает.

Господи, прости меня.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

2 октября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова 23.10.2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В чем смысл жизни человеческой? Для чего Господь создал такое прекрасное, сложное, гениальное создание? Для чего мы родились? Для чего мы живем?

Если в смысл жизни человеческой не входит жизнь вечная, то любые смыслы разбиваются о точку смерти. Как бы наши смыслы не были велики, премудры, гениальны, они все разобьются о точку смерти, они рассыплются в прах и превратятся в ничто. Самый великий смысл разбивается о точку смерти и превращается в прах и пыль. Дунул ветер – и ничего не осталось. Если нет жизни вечной в смысле жизни человеческой, то ничего не имеет смысла. Бог создал человека для вечности, а не для этого краткого мига. Нам кажется, что даже сто лет – это так много. Оглянитесь назад те, кому восемьдесят с чем-то. Много? Да как один миг. Как будто не было ничего. Молодые люди так же оглянутся когда-то и скажут: «Как будто и не жили». И какой же смысл вот в этом миге в вечности, если он не переходит в вечность? Да никакого смысла вообще нет. Все смыслы рассыпаются.

Кто-то говорит: «Я живу для того, чтобы дать жизнь другим». Ну, ты даешь жизнь существу, которое встает опять же перед этим вопросом: «А я для чего родился, чтобы умереть и рассыпаться в прах?» Если нет жизни вечной, никакие смыслы не актуальны. Они становятся бессмыслицей.

Так вот, человека Господь планировал туда, на перспективу, на жизнь вечную. Вот этот маленький отрезок – это всего лишь прелюдия.

Но а как же нам наследовать жизнь вечную?

Когда-то, когда Господь нас творил, что мы есть сами по себе? Глина, которую Господь взял и слепил куклу. А чтобы эта кукла вдруг заморгала, заходила, вдруг ожила, что к этой глине нужно было? Нужно было, чтобы Бог вдунул в нее жизнь. И вдруг эта кукла ожила. Убери эту жизнь опять, и эта глина начнет распадаться. Рассыпаться. Рассыпаться в ничто. Так вот, к этой глине нужно дыхание Божие.

Человек с самого своего рождения несет по инерции вот это реликтовое понимание, что он создан для вечности. А вечность – это прерогатива Бога, не человека. Вечным может быть только Бог. Всё остальное не вечно. И как же нам наследовать вечность? Человек несет в себе, в интуиции где-то, тягу к вечности, и где-то в интуиции он понимает, что вечным может быть только Бог. И в человеке, даже не знающим Бога, все равно живет вот это понятие: вечным может быть только Бог. И человек тянется к вот этой заповеди, которую озвучил Христос в Евангелии: «Вы бозе есте, – Я вас творил не просто с животными, а Я хотел, чтобы это животное переросло в Бога».

И вот эта тяга к божеству в человеке всегда от самого начала, от самого создания где-то там глубоко присутствовала. И через это когда-то сатана искусил человека. Что он яблоком его искусил? Нет, он сказал: «Ешьте, станете как боги». А в человеке стремление стать богом заложено от Самого Бога. И Адам, не поняв сути дела, вдруг искусился на это «вы станете как боги», поэтому он съел, и Ева поэтому съела. Не потому что голодные были, не потому что яблок никогда не пробовали. Смотрите, чем он их искушает. Тем, что в них заложено от естества: «станете как боги», бессмертными станете.

Но Адам с Евой в этом моменте творят самую-самую главную ошибку. Они не понимают, что нельзя стать богом без Бога. Человек становится богом только соединением с Богом, приняв на себя Его природу, приняв в себя, внутрь себя Бога. Только так он становится богом. Сам по себе, как бы он ни тренировался, ни прыгал, ни напрягался, ну не может он сам по себе стать богом.

Вавилонскую башню почему люди строят? У них опять где-то в интуиции звучит этот зов стать богом. И они строят башню до небес. Они, наивные люди, потерявшие разум, потеряв Бога, карабкаются на небо сами по себе. И падают с этой башни. И все века после построения Вавилонской башни люди творят одну и ту же ошибку: они хотят стать богом без Бога.

Вспомните коммунистические времена. Как мы хотели стать богом без Бога! Кто-то у Кремлевской стены лежит, разлагается, кто-то на деревенском кладбище. Но разлагаются все одинаково. Рассыпаются. Потому что нельзя войти в природу божества без Божества. Нельзя стать богом без Бога. Главная идея и главный смысл обожения человека – это не совершенствование самого себя, а это соединение с Богом. Только так человек становится совершенным. Соединился ты с Богом – ты стал богом с маленькой буквы. Не потому что ты стал нечто, а потому что там, внутри тебя, живет Бог. Господь говорит: «Царство Небесное внутрь вас есть», — и Я там есть, если вы не выгнали Меня, если вы Меня пригласили: «Царю Небесный, приди и вселися в ны, и очисти ны». Ты очисти, не мы очистились, а Ты очисть.

Самая главная ошибка всех не православных религий, всех философских течений, всех идей каких-то земных – совершенствование без Бога, вне Бога. Они все упираются в тупик. Кто-то дальше, кто-то ближе, но обязательно упрется своим упрямым лбом в тупик, и там, в этом тупике, умрет и рассыплется. Как та букашка красивая, которая ползет по листочку. Доползла до своей точки бытия, остановилась, замерла, иссохла, рассыпалась, ветер подул – и ее как не бывало, никто и не вспомнил.

Наша задача – войти в вечность. Вечность – это область Бога, не человека. Так вот, чтобы войти в вечность, нужно стать богом с малой буквы. Но нельзя стать богом без Бога! И вот именно христианская православная вера говорит нам о том, что Бог сошел на землю, чтобы соединиться с человеком. Все другие религии веруют в Бога, но в Бога, Который где-то очень далеко. Да, Он есть. Да, Он как-то участвует в нашей жизни. Но Он очень-очень высоко. И только христианская религия верует так, верует в обожение, что Бог становится плотью, чтобы плоть нашу сделать богом.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

22 октября 2023 г.

Слово протоиерея Сергия Баранова после Божественной литургии 22.10.2023 г.