Я прошу прощения у Господа и у Богородицы, и Они сразу меня прощают. Все просто и легко. Пока Богородица не объяснила мне суть делания покаяния, и всё стало очень серьёзно и даже страшно. Они действительно прощают и очень быстро. Но чтобы прекратилось бытие греха, за это кто-то должен умереть. Я не умираю, я прощён. Но умирает опять Господь. За каждый мой грех Он умирает очередной смертью и даёт мне ещё одно право на прощение, потом ещё и ещё… Я исповедовал очередной раз свой грех, своё предательство Христа, переживал прощение, и вдруг мой взгляд встретился со взглядом Богородицы. Она была очень печальна. Более того, она плакала. И в этот миг я понял это как откровение, что действительно прощён совершенно. Но за это прощение заплачено опять большой ценой, как 2000 лет назад на Голгофе, так и сейчас, здесь на моей исповеди. И это уже не просто: «Прости», – «Прощаю», – и всё. А вот и не всё. Всё для меня. А для Него? Для Него опять смерть. И, оказывается, всё не так просто и легко. Соглашаясь на грех, я даю ему бытие, жизнь, энергию своей души. И он начинает быть, начинает действовать, отравлять всё во мне и вокруг. Он становится моим страданием, моей болезнью. Даже пока я этого не замечаю, не отслеживаю, но он будет мучить меня, убивать. Он – моё со-бытие. Он во мне. И когда я это понимаю, я иду на исповедь к Нему, к моему Спасителю. Потому что вызвать грех к жизни, дать ему бытие – было в моей власти. А вот, чтобы умертвить его, убить, нужна смерть, на которую я не готов, не способен. Тогда Бог берёт на Себя мой грех и умирает с ним, прекращая его бытие. Так было там, на Голгофе. Господь взял на себя нашу человеческую плоть в полной мере с бытием греха, кроме сочувствия греху, взял на Себя такую плоть и умер с нею, убив грех. Страшная жертва. Если ещё понять, что эта жертва не за Себя, а за недостойного человека, за меня. И это не только тогда, 2000 лет назад, это каждый день, каждый мой грех. Я стоял перед Богородицей, понимая это, и в то же время боялся просить епитимьи, как маленького сострадания соумирания с Ней, с Ним. Просил только полного прощения, понимая, какова будет цена для Неё. Моё неисправление похоже на Гефсиманию, когда Господь страдал за нас до кровавого пота и говорил спящим ученикам: «Ну, неужели вы не можете побдеть со Мной хотя бы немножко? За ваши же грехи». Я ничего не делаю, ничего не хочу, не понуждаю себя хоть на малое. За меня всё несёт Христос. До кровавого пота. А я только говорю Ему: «Прости», – и Он прощает и умирает. А я пока живу.
Протоиерей Сергий БАРАНОВ.
Апрель 2016 г.
