Месяц: Октябрь 2023

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня церковь вспоминает святого Лонгина сотника. Это один из воинов, которые распинали Господа. Распинали Господа с чувством своей правоты, справедливости. Искренне они это делали. Это же тот распинатель, тот воин, зачерствевший на войне человек, который просто делал свое военное дело и делал его с искусством. Говорят, римские воины могли произвести распятие очень ловко, очень быстро и очень точно. Они защищали родину не только на полях сражения, но и от внутренних конфликтов, были верны императору.

Этот воин, этот слуга императора короткое время назад делал с чувством правоты это свое военное дело, и вдруг в нем происходит кардинальная перемена. Господь умирает на Кресте и в предсмертных крайних муках кричит на Кресте. Бог кричит слова: «Или, или, лема савахфани!» («Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?») Господь умирает, сотрясается земля, стихии земные показывают, Кто умер, что произошло. И вдруг в этом воине происходит кардинальная перемена. Минуту назад он – распинатель, и вдруг через минуту – почитатель, почитатель сам до смерти крестной.

Знаете, я иногда стараюсь ставить себя в ту временную точку, временную, пространственную. Вот как бы я переживал пришествие Господа. И, к сожалению, а, может быть, и не к сожалению. Не к сожалению, я искренне это говорю, наверное, я бы тоже не узнал в Нем Бога. Ну, представляете, человек живет в обществе тридцать лет, тридцать три года, находится среди нас, как один из нас, ничем еще в эти годы не проявляется. Кто-то Его знал лично, кто-то знал Его семью, пересекался в жизни с Ним. И вдруг Этот Человек говорит: «Я – Сын Божий». Ну, каждый себя поставьте в эту точку. Как израильтяне говорили, как они думали, как они это воспринимали: «Сошел с ума. Безумный». Вдруг в Нем проявилась мания величия, называет Себя Сыном Божиим. Они вот по-земному, объективно мыслят, объективно действуют. Для них это большое кощунство, что вдруг человек называет себя Сыном Божиим, равночестным Отцу Своему Небесному, ибо Он говорит такие слова: «Я и Отец – одно». Кощунство, богохульство. В те строгие времена, времена тех строгих нравов – достоин смерти, тут же. Он кощунствует, Он оскорбляет Бога, Он Себя сравнивает с Ним, Он Себя соединяет с Ним, говорит: «Я и Отец – одно».

Прошло две тысячи лет, христианство так укоренилось в мире, так естественно теперь оно входит в мировую культуру. А тогда в израильский народ вошла культура ветхозаветная; ветхозаветная культура, которая была еще относительно очень земная. Смотрите, какие нравы: око за око, зуб за зуб. Всё по человеческой справедливости. И вдруг не просто Человек приходит и называет Себя Сыном Божиим, и вдруг Он всё миропонимание переворачивает с ног на голову. Не око за око, а другую щеку подставь. Мир не понимает, не может проглотить. Не то что не понимает, мир сердится, мир бунтует. Бунтует до того, что распинают Его. И даже распяв Его, не успокаиваются, стоят под Крестом израильтяне и плюют еще на Него. Казалось бы, Человек в таких муках умирает, ну дайте Ему уже просто умереть…

Вот по-земному их можно понять. Этот Человек богохульствует – называет Себя Сыном Божиим. А как Его не по-земному понять, если это сверхъестественно? Что надо было нести в человеке, каждому человеку, чтобы вдруг увидеть в Нем человечество, наполненное Богом? Человечество вижу, Бога не вижу. Так же, как и сейчас мы. Вот вся вселенная наполнена Богом, вся вселенная стоит премудростию Божией, а Бога мы не видим. Мы даже иногда не видим Его премудрость. Иногда говорят неверующему человеку, который совсем духовное не видит: «Да ты посмотри, как вселенная вся уравновешена, как выстроена, выверена, как сложнейший часовой механизм». Ведь Кто-то шестеренку к шестеренке собрал, завел этот механизм, высчитал зубья шестеренок, чтобы всё это двигалось, не мешало друг другу, а друг друга подталкивало. Ведь это сложнейший-сложнейший организм – наш космос. Ведь должен у него быть Архитектор…

Как что-то создается? Сначала рождается идея в чьей-то голове. Потом эта идея ложится в проект. Потом по этому проекту, не отходя от него, рабочие строят кирпичик к кирпичику. Отойдут от проекта – будут трещины. И еще хуже – рухнет потом. Так вот, есть Архитектор Какой-то мировой всей этой гармонии.

Говоришь об этом неверующему человеку, он отвечает: «Это природа». Я сразу задаю вопрос: «А природа – это кто или что?» Если природа – это «что», то она не может творить премудрости, творит только «кто». Как это можно понять? Многие из нас – из советского времени. Ходили, безумные, смотрели… Как Господь говорит: будете смотреть и не видеть, будете слушать и не слышать. Смотрели на очевидные вещи и ничего не понимали. Израиль смотрит на Христа и не видит.

Я не кощунствую, я как грешный земной человек их понимаю. К сожалению, ставлю себя в ту временную точку и, к сожалению, говорю: и я бы не увидел, ничего бы не увидел. А еще страшнее, может быть, я бы был среди распинателей, с чувством праведного гнева: как Этот Человек хулит Бога! Был бы одним среди них.

Что надо было, чтобы увидеть в то время Бога? Что нужно сейчас, чтобы увидеть Бога?

Кто-то может сказать: «Нужно иметь простоту апостолов. Ученый мир надмевался своим знанием – фарисеи, саддукеи… А Господь явился к простым апостолам, и вот на их простое сердце легло Евангелие». Опять же я сомневаюсь. Сколько мы по простоте душевной делаем глупостей в жизни! По простоте душевной – глупости и глупости. Думаю, не простоту только надо было иметь. Может быть, простота – это небольшая деталь. Тридцать лет уже почти служа священником, я прихожу к тому, что «аще не Господь», никто ничего не может. Можно все духовные книжки перечитать, Евангелие выучить наизусть. Текст будешь знать, сути не будешь понимать. Или еще хуже – будешь понимать искаженно, так, как ты понимаешь. Это будет твое Евангелие, твой не Бог, а божок, которого ты себе выдумал. Если Господь Духом Святым не коснется твоего сердца и твоего разума, ничего не поймешь. Еще хуже – поймешь искаженно.

Как-то одна женщина мне говорит: «Отец Сергий, так сложно спасаться, так сложно, когда не понимаешь, где истина». А я ей говорю: «Это не самый страшный вариант. Страшнее, когда Вы понимаете, где истина, и как бронепоезд туда едете, а она не там». Когда человек убежден в том, что понимает, где истина, он может ошибиться – она на самом деле не там. «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия», и самое главное – не надейтесь на самих себя, на свой разум, на свое сердце. Даже на свою искренность не надейтесь. Не надейтесь на свое покаяние. Всё это у нас поражено, исковеркано грехом. Если Господь не коснется нашего разума – ничего не поймем. Поэтому отодвигайте свой разум на второй план. Я не говорю, что совершенно его выключите, для чего-то же Бог дал человеку мозги. Но нужно понимать, что в земном разрезе мы как-то еще мозгами пользуемся: как правильно бюджет семьи рассчитать, работать, детей воспитывать. Но вот в духовном… Это такие тонкие вещи. Самый мудрый ученик – это тот, который не сам зубрит, а который ищет учителя. Наш Учитель – Сам Господь Бог. Иисусе, Иисусе, просвети мой ум. Даже когда мне кажется, что все понимаю, на самом деле потом по факту, по делу вижу, что я ничего не понимаю, опять всё испортил.

Что произошло с сотником Лонгином? Он что-то увидел? Можно сказать: он увидел, что природа сотряслась. А что, этого явления в Иерусалиме тогда никто не видел? Да не это с ним произошло. Почему-то по неведомым нам причинам Господь его выбирает из этой толпы и касается его сердца. И вдруг у него открываются духовные очи, и он начинает видеть.

Одна из самых читаемых молитв в церкви – Царю Небесный, которая обращена к Святому Духу. Царю Небесный, – мы просим, – приди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси, Блаже, души наша. Он нас просвещает, Он нас спасает. Не мы спасаемся, не мы просвещаемся. Мы просвещаемся не чтением, не изучением, мы просвещаемся Духом Святым.

Посмотрите, как смиренно говорит прокаженный в Евангелии. Он приходит и говорит удивительные слова. Наверное, такие слова не выдумаешь. Он не приходит к Господу и не говорит: «Исцели меня». А как он говорит? «Если хочешь, можешь меня исцелить». Смотрите, какая удивительнейшая скромность. Не «исцели меня»! Как часто мы приходим, записки пишем и требуем: «Исцели меня, исцели». Отец Григорий мне вчера рассказывал: кто-то ему подал записку о продаже квартиры, а потом через неделю приходит и говорит: «Ни одного звонка не было! Ты, наверное, эту неделю спал, отец Григорий…» Смотрите, совершенно другое отношение: «Если хочешь, можешь меня исцелить…». Господи, если хочешь, можешь с моей квартирой решить вопрос.

Всё наше хождение в храм неправильно мы понимаем. Ура, я пришел в храм. Ура, я обрел веру. Я стал исполнять заповеди Божии. Да не ты! Вот не коснулся бы Господь твоего сердца, как ходил бы по Гаю мимо храма, даже в эту сторону не смотрел бы. Вот Господь что-то делает с нами, когда ты понимаешь, что это не твое достоинство, а что это милость Божия, что из миллионов людей вдруг тебя вытянул, как этого Лонгина. В человеке рождаются тогда не гордость и тщеславие, а рождается умиление, вот прямо до слез: «Благодарю, Тебя, Господи, что Ты меня тянешь за уши, тянешь, а я еще и упираюсь. Господи, давай я в следующее воскресенье приду?» – «Да Я тебя сегодня приглашаю». – «У меня сегодня гости, давай на следующее воскресенье». И смотрите, даже дальше как Он говорит: «Ну, хорошо, давай в следующее». А на следующее у нас еще что-то.

Аллегория Бога и нас, безумных детей, – отец блудного сына. Он не просто сидит и ждет. Смотрите, он даже ждать не может, он оставляет дом, ему говорят: «Там твой оборванец идет, который пропил твое имение, расточил. Не только твое имение пропил и расточил, он твое доброе имя расточил, потому что все знают, чей он сын. И он не прославляет твою фамилию, а унижает. И вот этот кусок дерьма… сейчас идет обратно». Но отец не может ждать, выходит навстречу. И уже тогда сын приходит в разум и говорит: «Уже не как сына, возьми меня как раба. Если хочешь, можешь меня исцелить».

С Лонгином произошло великое чудо. Но это не достоинство Лонгина, это милость Божия. С каждым из нас когда-то произошло чудо, что мы сюда забрели, в храм. Но это не наше достоинство, это милость Божия. И еще, придя сюда, мы себя ведем не соответствующе. Но Он терпит и терпит, и навстречу выходит. Ему же слава со Отцем и Святым Духом всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

Протоиерей Сергий Баранов

29 октября 2023 г.

Есть такие слова в просьбах Господу: «Господи, даждь нам покаяние нелицемерное». Покаяние нелицемерное. Для нас, казалось бы, покаяние – это уже так просто, настолько однозначный процесс действия: я же каюсь. Оказывается, святые отцы подчеркнули в своей молитве, что мы настолько пронизаны грехом, что даже наше покаяние может быть лицемерным. Вроде бы, мы каемся и тут же со стороны собой любуемся, как мы каемся. Постоянно у нас театр, который мы сами наблюдаем, для людей строим, иногда даже пытаемся Бога обмануть. Постоянно играем в театр. И даже, казалось бы, в таком деликатном деле как покаяние, в котором кощунственно лицемерить и быть неискренним, даже здесь мы умудряемся быть лицемерами, даже в покаянии. Даже в покаянии со слезами, со вздохами, с заламыванием рук – даже в этом мы умудряемся быть лицемерами, наблюдаем со стороны сами себя: как я выгляжу в своем покаянии. И ужасно, что иногда бываем сами довольны собой.

Я вам часто-часто привожу этот пример, как же нам от лицемерного покаяния уйти. Ну как нам не только от покаяния, вообще от лицемерия уйти в нашей духовной жизни. Помните, я вам часто привожу пример, как один брат зашел в собрание братии и там его стали хвалить. Он как зашел молча, так молча и вышел. И один брат не выдержал, побежал за ним следом и говорит: «А почему ты не стал противоречить, когда тебя хвалили?» Он говорит: «Проявив внимание, я бы вошел в это отношение с тщеславием. И, может быть, я вошел бы в противоречие, но я бы впустил его внутрь, а где-то когда-то оно такой ноткой тонкой коснулось бы моего сердца».

В Древнем патерике авва ученику дает совет такой. Он говорит: «Как же мне быть, достичь вот этой серединки чистой, чтобы ни вправо, ни влево, чтобы не пачкаться?» И авва ему приводит пример покойников на кладбище. Говорит: «Иди сегодня, ругай покойников». На следующий день: «Иди, хвали их». Потом спрашивает: «Ты когда их ругал, они что-нибудь ответили?» – «Нет». «Когда хвалил, что-нибудь ответили?» – «Нет, они же покойники». Ни в какое отношение вообще не нужно входить.

Так вот, когда мы пытаемся, чтобы у нас было покаяние нелицемерное, это покаяние должно быть очень простое. Как Господь говорит: «Да – да. Нет – нет. Что сверх того, то от лукавого». Даже в покаяние вмешивается лукавый.

Иногда возникает вопрос: как же я могу определить, лицемерное мое покаяние или нет, от Духа Святого или это лукавый меня из покаяния отчаяния в покаяние тщеславия качает? То туда, то сюда. То качнет в покаяние отчаяния и у меня опускаются руки. То потом качнет в покаяние тщеславия – ах, какой я покаянный, какой я искренний, плачу о своих грехах. Тьфу, гадость какая-то. Как определить, от Духа Святого покаяние или нет, от Бога или от лукавого? Потому что лукавый тоже очень любит каяться с нами, он любит с нами молиться, он любит с нами исполнять заповеди Божии, он любит вести с нами духовную жизнь, он любит очень аскезу. И всегда везде он капает тщеславие. И как же нам определить, где Бог нас вдохновляет, а где сатана?

Бог – Существо совершенное. И в своем совершенстве Он совершенная простота. Это Существо простое очень, вот в этом и есть Его совершенство. Если бы Он был сложным, Он бы не был совершенным. К любой сложности можно или добавить, или убавить. Так вот, когда посещает Бог, – в молитве, в покаянии, – Бог всегда в связи со своей вот этой сущностью очень простой, Он приходит с великой простотой. Тогда человек переживает состояние несмущения и великой простоты. Его покаяние очень простое, короткое. Господи, я грязь и всё. Там не надо больше ничего. Очень коротко и очень просто, и в связи с этим очень точно. Вот если хочешь кому-то донести точно, нужно как-то подобрать такое слово очень простое и очень понятное. Когда хочешь заморочить человеку голову, говори посложней.

Так вот, когда приходит Бог, тогда человек переживает это присутствие Божие очень коротко, очень просто, и в связи с этим очень понятно и очень определенно. А сатана всегда приносит сложность. И эта сложность морочит нам голову. И даже в таких, казалось бы, святых делах как покаяние мы начинаем путаться и шарахаться из отчаяния в тщеславие. Даже вот в таких святых делах.

Примета прихода сатаны – сложность. Сложность помыслов, сложность чувств, сложность ума. Когда приходит Бог, Он приходит очень просто и очень определенно, и очень понятно.

Господи, дай нам покаяние нелицемерное. Потому что даже покаяние, вроде бы, святое действие, святое чувство и оно может быть таким грязным и нехорошим, неприятным, если туда вплетется наше тщеславие и мы начинаем играть театр. Начинаем сами себя обманывать, окружающих обманывать, играть эту роль покаянной жертвы; ходим, театр этот делаем. И даже пытаемся обмануть Бога, Который Сердцеведец, Который знает наше сердце лучше нас самих. Мы себя так не знаем, как нас Бог знает.

Господи, прости меня.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

2 октября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В чем смысл жизни человеческой? Для чего Господь создал такое прекрасное, сложное, гениальное создание? Для чего мы родились? Для чего мы живем?

Если в смысл жизни человеческой не входит жизнь вечная, то любые смыслы разбиваются о точку смерти. Как бы наши смыслы не были велики, премудры, гениальны, они все разобьются о точку смерти, они рассыплются в прах и превратятся в ничто. Самый великий смысл разбивается о точку смерти и превращается в прах и пыль. Дунул ветер – и ничего не осталось. Если нет жизни вечной в смысле жизни человеческой, то ничего не имеет смысла. Бог создал человека для вечности, а не для этого краткого мига. Нам кажется, что даже сто лет – это так много. Оглянитесь назад те, кому восемьдесят с чем-то. Много? Да как один миг. Как будто не было ничего. Молодые люди так же оглянутся когда-то и скажут: «Как будто и не жили». И какой же смысл вот в этом миге в вечности, если он не переходит в вечность? Да никакого смысла вообще нет. Все смыслы рассыпаются.

Кто-то говорит: «Я живу для того, чтобы дать жизнь другим». Ну, ты даешь жизнь существу, которое встает опять же перед этим вопросом: «А я для чего родился, чтобы умереть и рассыпаться в прах?» Если нет жизни вечной, никакие смыслы не актуальны. Они становятся бессмыслицей.

Так вот, человека Господь планировал туда, на перспективу, на жизнь вечную. Вот этот маленький отрезок – это всего лишь прелюдия.

Но а как же нам наследовать жизнь вечную?

Когда-то, когда Господь нас творил, что мы есть сами по себе? Глина, которую Господь взял и слепил куклу. А чтобы эта кукла вдруг заморгала, заходила, вдруг ожила, что к этой глине нужно было? Нужно было, чтобы Бог вдунул в нее жизнь. И вдруг эта кукла ожила. Убери эту жизнь опять, и эта глина начнет распадаться. Рассыпаться. Рассыпаться в ничто. Так вот, к этой глине нужно дыхание Божие.

Человек с самого своего рождения несет по инерции вот это реликтовое понимание, что он создан для вечности. А вечность – это прерогатива Бога, не человека. Вечным может быть только Бог. Всё остальное не вечно. И как же нам наследовать вечность? Человек несет в себе, в интуиции где-то, тягу к вечности, и где-то в интуиции он понимает, что вечным может быть только Бог. И в человеке, даже не знающим Бога, все равно живет вот это понятие: вечным может быть только Бог. И человек тянется к вот этой заповеди, которую озвучил Христос в Евангелии: «Вы бозе есте, – Я вас творил не просто с животными, а Я хотел, чтобы это животное переросло в Бога».

И вот эта тяга к божеству в человеке всегда от самого начала, от самого создания где-то там глубоко присутствовала. И через это когда-то сатана искусил человека. Что он яблоком его искусил? Нет, он сказал: «Ешьте, станете как боги». А в человеке стремление стать богом заложено от Самого Бога. И Адам, не поняв сути дела, вдруг искусился на это «вы станете как боги», поэтому он съел, и Ева поэтому съела. Не потому что голодные были, не потому что яблок никогда не пробовали. Смотрите, чем он их искушает. Тем, что в них заложено от естества: «станете как боги», бессмертными станете.

Но Адам с Евой в этом моменте творят самую-самую главную ошибку. Они не понимают, что нельзя стать богом без Бога. Человек становится богом только соединением с Богом, приняв на себя Его природу, приняв в себя, внутрь себя Бога. Только так он становится богом. Сам по себе, как бы он ни тренировался, ни прыгал, ни напрягался, ну не может он сам по себе стать богом.

Вавилонскую башню почему люди строят? У них опять где-то в интуиции звучит этот зов стать богом. И они строят башню до небес. Они, наивные люди, потерявшие разум, потеряв Бога, карабкаются на небо сами по себе. И падают с этой башни. И все века после построения Вавилонской башни люди творят одну и ту же ошибку: они хотят стать богом без Бога.

Вспомните коммунистические времена. Как мы хотели стать богом без Бога! Кто-то у Кремлевской стены лежит, разлагается, кто-то на деревенском кладбище. Но разлагаются все одинаково. Рассыпаются. Потому что нельзя войти в природу божества без Божества. Нельзя стать богом без Бога. Главная идея и главный смысл обожения человека – это не совершенствование самого себя, а это соединение с Богом. Только так человек становится совершенным. Соединился ты с Богом – ты стал богом с маленькой буквы. Не потому что ты стал нечто, а потому что там, внутри тебя, живет Бог. Господь говорит: «Царство Небесное внутрь вас есть», — и Я там есть, если вы не выгнали Меня, если вы Меня пригласили: «Царю Небесный, приди и вселися в ны, и очисти ны». Ты очисти, не мы очистились, а Ты очисть.

Самая главная ошибка всех не православных религий, всех философских течений, всех идей каких-то земных – совершенствование без Бога, вне Бога. Они все упираются в тупик. Кто-то дальше, кто-то ближе, но обязательно упрется своим упрямым лбом в тупик, и там, в этом тупике, умрет и рассыплется. Как та букашка красивая, которая ползет по листочку. Доползла до своей точки бытия, остановилась, замерла, иссохла, рассыпалась, ветер подул – и ее как не бывало, никто и не вспомнил.

Наша задача – войти в вечность. Вечность – это область Бога, не человека. Так вот, чтобы войти в вечность, нужно стать богом с малой буквы. Но нельзя стать богом без Бога! И вот именно христианская православная вера говорит нам о том, что Бог сошел на землю, чтобы соединиться с человеком. Все другие религии веруют в Бога, но в Бога, Который где-то очень далеко. Да, Он есть. Да, Он как-то участвует в нашей жизни. Но Он очень-очень высоко. И только христианская религия верует так, верует в обожение, что Бог становится плотью, чтобы плоть нашу сделать богом.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

22 октября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Недавно было у меня общение с одним человеком, который мне сказал: «Отец Сергий, Вы учите Иисусовой молитве и говорите об обожении. Я хочу сделать Вам замечание: в Иисусовой молитве и вообще в духовной жизни главное – это покаяние. Главное и единственное – это покаяние». И вот в ходе этого разговора у меня возникло воспоминание слов Господа. Наш Господь Иисус Христос сказал такие слова: «Без Мене не можете творити ничесоже». И это касается всего. Всего-всего. И в случае покаяния тоже. Это я сначала знал как теорию, просто прочитав слова Господа. Но искренне занявшись покаянием, я узнал эти слова и на практике. Господи, без Тебя у меня не получается. Как бы я искренен не был, как бы я мужествен не был в своем труде. Не получается у меня. Дай Бог, чтобы и у каждого из вас не получилось, и у того человека, который мне говорил о покаянии, дай Бог, чтобы у него тоже не получилось без Христа покаяние.

Вернее, покаяние получается в какой-то степени, в какой-то форме без Христа. Но ведь главное – это не просто покаяние, а покаяние во Христе. Сидит человек в тюрьме и искренне раскаивается, но он неверующий человек. Да, у него происходит покаяние, признание своего греха, сожаление об этом грехе. Но без Христа у него не произойдет того духовного покаяния: «Без Мене не можете творити ничесоже». Его покаяние – в формате этого мира: «Да, простите, виноват, исправлюсь». И всё, и больше ничего, и его покаяние умрет вместе с ним. Пусть он проживет прекрасную, красивую жизнь, благополучную, нравственную, благочестивую, но всё, больше ничего.

Обратите внимание, ведь у Иуды тоже была какая-то форма покаяния. Он раскаялся? Раскаялся. Деньги даже вернул. Признал свой грех? Признал. Сожалел? Сожалел. Пришел, деньги вернул: «Извините, я сотворил вот такую гадость, я предал Бога Нашего». А результат-то какой? Он Иудой и остался.

Сейчас многие богословы могут мне начать возражать: раскаялся или покаялся. По большому счету это игра слов. Но ведь пытался. А что им двигало? Но ведь, наверное, какие-то остатки совести были. Какая другая сила им двигала, Иудой? Да никакая другая сила, кроме совести. Ведь он получил деньги, был в безопасности, фарисеи его бы защитили, римское право его бы защитило. Но какая-то сила не давала ему покоя. Все-таки в нем, наверное, были остатки совести, которая жгла его неимоверно. Жгла настолько, что ему легче было удавиться, чем жить дальше. Но у него не произошло покаяния. Ведь церковь не вспоминает его как раскаявшегося разбойника. А церковь, несмотря ни на что, вспоминает его как Иуду. Хотя он и сожалел, и признал, и деньги вернул.

Помню, как тот человек сказал мне вот эти слова: «Главное – покаяние; обожение – это какие-то высокие материи, это там не надо». Сначала я смутился, робко ему возразил, а вот сейчас я бы уже более мужественно сказал: «Да, милый мой, не получится у тебя покаяния без Христа. Если Господь не просветит твой ум». Многие люди даже не подозревают, что они очень сильно поражены грехом. Настолько поражен каждый из нас грехом, что может стать Иудой. Извините меня, но ведь это правда. Каждый может сделать что угодно. Не приведи Господь, какая-то ситуация, слабость – и каждый может пасть, если Господь не просветит наш разум. Мы живем, как будто ничего не случилось, спокойно, ничего нас особо не тревожит. Ну, немножко, да, немножко где-то что-то есть. Но ведь это немножко, по сравнению с бездной нашего падения, но ведь это совсем ничего. Но если Господь не просветит… А как Господь просвещает? Вечером человек ложился спать с самоудовлетворением, спокойный, прочитал вечерние молитвы, заплатил налоги, накормил детей, всё спокойно. И вдруг с утра что-то произошло. А что это? Он подумал? Он проанализировал? Да нет, Бог коснулся его разума и сердца, и человек заплакал…

Вот какой контраст: с вечера был нормальный, как все. А с утра слово сказать не может, ком в горле. Это он надумал? Это его покаяние? Это он проанализировал свою жизнь? Да нет, Бог коснулся его, и у него открылись умные очи, и он увидел себя самого таким, каков он есть. Увидел и ужаснулся. И оказался прямо на грани отчаяния: «Господи, да что ж я творю! Вчера доволен был собой, а сегодня я вдруг увидел, что творю. Что со мной происходит? При красивом внешнем виде, который я соблюдаю, я прячу свой внутренний смрад от самого себя, от близких и даже от Бога». И вдруг Господь пришел и раскрыл книгу эту.

Страшный суд святые отцы иногда еще называют Судом стыда. Почему святые отцы так называют? Потому что мы все перед всем миром обнажимся. Оболочка, которая скрывает нашу внутренность, вдруг раскроется наизнанку, и мы будем стоять не просто нагими, а вывернутыми наизнанку. И весь мир будет наблюдать не то, что мы сделали, а будет наблюдать самую короткую нашу мысль – срамную, грязную, ничтожную. Вот поэтому Страшный суд называют Судом стыда. Но будет показано только то, в чем человек не раскаялся. В чем он раскаялся и покрыл таинством Исповеди – это будет стерто.

Есть в Древнем патерике случай, когда ангелы несут монаха уже в Царство Небесное, и вдруг бесы их догоняют и говорят: «У него был еще такой грех». Ангелы говорят: «Он в нем раскаялся? Раскаялся. У него нет этого греха». Насколько драгоценно таинство покаяния, чтобы на Страшном суде не геенским огнем сгореть, а огнем стыда не сгореть, чтобы мы еще не дошли до геенского огня.

Так вот, в том и смысл обожения: не я спасаюсь, Бог меня спасает; не я размышляю, Бог – мой ум; не я чувствую так, Бог – мое сердце. Уже не я живу, но живет во мне Христос. Как говорит апостол Павел, и к чему стремились все святые на земле: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». И только Он есть Истина, только Он есть Чистота, только Он есть Любовь. Не я». Да прекратим уже лицемерить, какая я – любовь, какая я – чистота, какая я – истина? Я – грязь и смрад. Вспомните каждый свою исповедь. Ну, какая там любовь, какая там чистота? Спрятать бы это всё, чтобы со стыда не сгореть.

В Иисусовой молитве покаяние – это важный момент, но в Иисусовой молитве самое главное – это Христос, без Которого не произойдет покаяние. Вернее, оно произойдет в какой-то мере, но вот в земном разрезе и вместе с тобой умрет. Покаяние возможно только во Христе. И в этом смысле я говорю об обожении. Уступите свой ум Христу, уму Христову, уступите свое сердце Сердцу Христову. И тогда, может быть, что-то произойдет. Нужно обожение. Перестаньте говорить пустые слова о покаянии, о покаянии без Христа. Главный наш христианский смысл – это слова Христа: «Без Мене не можете творити ничесоже». Ничего. Даже покаяния не можете. Вот на уровень Иуды можем подняться. Признал? Признал. Расстроился? Расстроился. Деньги отдал? Отдал. И чего? И всё. И дальше петля. «Без Мене не можете творити ничесоже».

Иисусе сладчайший, спаси нас!

Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже!

Протоиерей Сергий Баранов
1 октября 2023 г.