«Давно полюбила Грузию всем сердцем» 2ч.
Иверскую обитель посетили представители Синодального отдела
МОСКВА-ОРСК. 12–13 января Члены Коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству – наместник Данилова ставропигиального мужского монастыря архимандрит Алексий (Поликарпов) и настоятельница Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря игумения Викторина (Перминова) – посетили Иверскую монашескую общину.
Члены Коллегии участвовали в богослужениях, знакомились с укладом жизни сестричества, беседовали со старшей сестрой общины монахиней Ксенией (Пашковой), духовником сестричества протоиереем Сергием Барановым и всеми сестрами. Архимандрит Алексий и игумения Викторина встретились и с епископом Орским и Гайским Иринеем, который поддерживает Иверскую общину и во всем ей помогает. Духовный настрой общины, ее наставники, мирный дух сестричества произвели на Комиссию самое благоприятное впечатление.
Сестричество состоит из пятнадцати человек: двух схимонахинь, десяти монахинь и трех послушниц. Сестры с любовью и полным доверием относятся к монахине Ксении как к своей наставнице. Протоиерей Сергий является духовником монастыря, единодушным со старшей сестрой. Уклад жизни сестер свидетельствует об их стремлении неуклонно исполнять монашеские правила. Имеются общее молитвенное и келейное правила; есть общая трапеза, распределение послушаний, установленный распорядок дня. Время разумно распределяется между трудом и молитвенным деланием. В сестричестве ощущаются мирность и единодушие, установлены добрые сестринские взаимоотношения. В мае прошлого года состоялся постриг в великую схиму двух пожилых сестер. Внутреннее устроение сестричества благотворно влияет на паломников и привлекает новых насельниц: есть несколько молодых трудниц – кандидаток в сестры.
Богослужения суточного круга в общине совершаются полностью. Действуют три храма: Иверской иконы Божией Матери, прп. Марии Египетской и прп. Серафима Саровского. Молитва и стояние в вере единственной в этих местах православной монашеской общины имеют большое значение для всего края. Ознакомившись с положением дел и укладом жизни общины, члены Коллегии выразили радость и пожелали сестрам и духовнику сестричества помощи Божией.
По материалам сайта Монастырского вестника
Синодального отдела по монастырям и монашеству РПЦ
Вне времени
Однажды преподобный Паисий Афонский, как он сам рассказывал, уединившись в тишине своей отшельнической кельи, исполнял монашеское правило. В тишине и уединении сердце было настроено на тихую, мирную, внимательную молитву. В какой-то момент душа преподобного стала мягко переходить в состояние созерцания, и он увидел Нетварный Свет, который заполнил собой всё пространство кельи и самого Паисия. Он, этот Свет, заполнял собой, пронизывал всё пространство и самого преподобного, наполняя всё его существо миром и неэкзальтированным, тихим блаженством, которое приводило святого в состояние кротости и смирения. Сколько длилось это состояние созерцания Нетварного Света Божия, отец Паисий не мог сказать. После посещения благодати он стал приходить понемногу в себя, присел на стул. Взял со стола стакан с водой и попил, потом через время что-то скушал… и заплакал. Заплакал от того, что буквально некоторое время назад он был весь пронизан неземной благодатью и вдруг, только ещё она отошла, как он потянулся к таким простым, земным вещам, как ястие и питие.
Преподобный после опыта посещения Духом Святым пережил очень остро и больно своё человечество, которое требует своего.
«Я, прах и пепел, – рассуждал отец Паисий, – должен был после встречи с Господом забыть не только о еде, но и о самом себе. Ну, какой я всё же ещё земной…»
Посещение Божие бедного человека всегда сопровождается чувством своего недостоинства и глубокого покаяния, в отличие от прелестных бесовских состояний, которые искушают подвижника мнением о себе, о своем достоинстве. Приводя этот пример, хочу остановиться на другом моменте, а именно на том, что и преподобный Паисий, и все великие отцы Церкви отмечали то, что во время прихода обильной благодати в состоянии созерцания всегда теряли счёт времени или, лучше сказать, выходили из времени. Соединяясь с Господом, в состоянии обо́жения они входили в Его свойства, одним из которых является пребывание вне времени. Ныне и присно, и во веки веков неизменно. Сколько человек пребывает в исступлении – может, день, может быть, пять минут, он не понимает. У Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день.
Почему я останавливаю ваше внимание на этой теме? Хочется разрешить недоумение, которое присутствует в нашем духовном пространстве. Это непонимание того, почему, вопреки русской монашеской практике, в греческих монастырях и, в частности, на Святой Горе Афон, присутствует традиция быстрого чтения, произношения молитвы Иисусовой. Ни в коем случае не имею желания строить разговор апологетически, как спор. Просто пытаюсь поделиться некоторыми доводами. И в первую очередь, хочу начать с самого простого – у них есть результат, который мы констатируем как факт. Он есть и очень хороший. Этот результат оправдывает средства. На Афоне желающим научиться Иисусовой молитве дают заповедь – творить её как можно больше. Сначала просто устно, немного утомляя новоначального монаха послушаниями для того, чтобы не было сил и времени на рассуждения, мечтания. Просто, сухо, много, без богословия и высокоумия.
В это время преследуются две цели. Во-первых, говоря её максимально много, в будущем даже непрестанно, мы просто ломаем нашу непривычку, которая противоречит новому для нас делу – постоянному произношению молитвы Иисусовой. Мы просто ломаем своё «не хочу». Это похоже на молодого ослика, который хочет бежать вперёд на смену впечатлениям, а его заставляют идти скучно по кругу. Он буянит, брыкается, но потом смирится и мирно пойдет, как надо. Здесь просто нужно перетерпеть, сломать свою непривычку; и когда ум смирится, непривычное постепенно станет привычным, а затем и приятным.
Второй момент, очень важный – держать ум в словах молитвы и думать о молитве. Это совершенно не одно и то же.
В этих двух моментах присутствуют совершенно разные состояния ума. И это закладывается именно здесь, в самом начале практики Иисусовой молитвы. Ум должен быть простым, несложным, я сказал бы, даже сухим, ни в коем случае не нужно позволять ему быть логическим, думающим, размышляющим. Это приводит к прелести.
Некоторые говорят, что между каждой молитвой нужно оставить интервал, чтобы размыслить о ней, что-то пережить. Мы так не делаем. Одна молитва тут же переходит в другую, без пауз и интервалов, в которые могут войти помыслы. Мы ничего не обдумываем, не анализируем. Анализ – свойство рассудочное. Мы держим ум не в этом состоянии. Мы просто держим его в словах молитвы, здесь другая природа ума. Эта природа ума не в логике, а в интуиции. Максимальное произношение молитвы Иисусовой сначала ломает непривычку к этому простому деланию, а затем приводит это делание из области логики в область интуиции.
Привычное уже делается интуитивно. У интуиции своя особенность: она мыслит не логическими цепочками, а мгновенным впечатлением. Попробую объяснить. Чтобы описать свежее, нежное весеннее утро с прозрачным, чистым, далеким небом, богатством весенних ароматов, колоритом новых красок, журчанием ручьев и щебетанием птиц, мне придётся исписать минимум лист, а то и больше, гораздо больше. И в то же время я могу, выйдя на весенний луг, всё это пережить в одну секунду, всё сразу: свет, цвет, звук, запах. Сразу всё – одним впечатлением, и это будет объективно и очень реально.
Однажды мы беседовали с моим другом, иеромонахом, который не мог понять и в связи с этим принять практику быстрого чтения молитвы Иисусовой. Он был образованным, грамотным, логическим человеком, и мне пришлось объяснять ему логически. Скажи, пожалуйста, как быстрее ты сможешь читать книгу – вслух проговаривая слова или про себя умом? Конечно, умом.
Тогда пойдем дальше. Ты образованный, должен знать технику быстрого чтения, когда взгляд и ум пробегают по странице текста, не отвлекаясь на литературную его часть, а выхватывает сам смысл без лингвистических особенностей. Да, есть такое.
Но если такое возможно со сложным повествовательным текстом, в котором мысль, событие сменяют одно другое, тем более, это возможно с короткой молитвой, которая одна и та же. Мы её говорим и говорим, не делая промежутков, в которые может войти постороннее. А затем, когда она становится привычкой, её хочется говорить и говорить больше и больше, как только останавливается одна, ты говоришь уже другую, совершенно не теряя внимания и не отвлекаясь ни на что.
Очень важный момент в практике Иисусовой молитвы – войти в состояние безвидности, когда ум, творя молитву, живёт не логическим образным мышлением, а более простым, безвидным, внутренним. Такой ум очень быстрый, легкий, потому что простой. Он может творить молитву очень быстро и много. Какая повозка поедет быстрее? У которой меньше помех на дороге. Чем путь будет более гладким, тем быстрее движение. Всё дело в помыслах, это как раз те помехи, которые тормозят движение.
Помыслы приходят из области образного, логического мышления. Переведи ум в область безо́бразного, простого состояния, и помех будет меньше. Это лучше получится, если ваш ум будет не вовне и не в голове, а если вы через труд и постоянство научите его находиться у сердца. Там, внутри, очень тихо, безвидно, сосредоточенно. Если монах знает это место и имеет навык быстро находить его, это позволит ему быть в наибольшей безопасности от помыслов.
Я употребил понятие «у сердца», а не в сердце. Это очень важно, ибо вход в сердце – дело благодати, наше дело – стоять у дверей и смиренно стучать. В эту область нельзя вламываться. Это святая святых, ключ от этой двери только у Бога. Никакие технические средства не позволят тебе туда войти самому. Я повторяю: смиренно стоим у двери и стучим, даже лучше – просто стоим и ждём. Но если смирение, труд и постоянство дали вам навык находить место у сердца, это уже очень много. Преддверие рая уже пахнет раем – там тихо и мирно.
Еще хочу повторить: внимание на молитве Иисусовой приобретается не только и не столько напряжением, сосредоточением. Очень важно изменить природу ума, из логического, образного перевести его в безо́бразный, простой, который в связи со своей простотой и будет более сосредоточенным. Сосредоточенным естественно, без напряжения. В простом – просто.
Здесь молитва происходит без лингвистической её формы, а одним впечатлением, мгновенно, тем более у человека, имеющего навык к ней, у которого она происходит через интуицию, очень просто и в тоже время очень точно. Без иллюзий, фантазий. Бог прост, Он и переживается просто, без помех, препятствий. Святые отцы учились не преодолевать препятствия, а обходить их, не задерживаясь на борьбу, двигаясь только вперёд, быстрее и быстрее. Ничего удивительного, что их внутреннее умное движение ускорялось, затем ускорение отрывало их от земли, прекращались законы трения, соприкосновения, а затем движение переходило из горизонтального, временного направления в вертикальное – к Богу. Вертикаль останавливает время. Это область бытия Духа Святого.
И еще очень важный момент: наша цель – не внимание, а Бог. Вниманием простой, несложный ум позволяет нам Его видеть безвидно и слышать неслышно. Это средство к Богообщению, которое мы приобретаем в Иисусовой молитве.
Однажды мне сказали, что, молясь Иисусовой молитвой, трудно молиться за кого-то, потому что образ того, за кого ты молишься, отвлекает тебя от Бога. Это действительно так, если ты не имеешь навыка молиться внутри безо́бразно. Но если твой ум приобрел этот опыт безо́бразного мышления, то тот, о ком ты молишься, проходит через твою Иисусову молитву одним простым впечатлением, не отвлекая его от главного – Бога. Ты переживаешь человека, как точку без сопутствующих описаний, примет, сложностей. И самое главное, что двух-трёх ты переживаешь не как две-три точки, а как одну. И всё человечество – как одно простое целое.
Когда учат игре на фортепиано, сначала ставят руку. Если этого не сделать в самом начале, музыкант будет «хромать» в своем творчестве всю жизнь. В любой науке сначала закладываются фундаментальные понятия. В науке из наук – Иисусовой молитве – учитель в самом начале ставит правильное направление движения ученика. Это происходит даже сначала непонятно для послушника, он не всё понимает: почему именно так, просто доверяет опыту старца.
Самое главное – с самого начала выстроить психологию новоначального, не в рассудочном, логическом направлении, там он Бога не найдет. Он должен развиваться духовно не в логике, а в интуиции. В связи с этим его жизнь выстраивают так, чтобы он поменьше рассуждал, философствовал, богословствовал. Иначе приобретёт сложный логический ум. В это время ему полезно побольше трудиться, немного утомляя себя, чтобы не было желания порассуждать, поболтать, помечтать. И делать побольше молитвы устной, которая, во-первых, будет давать навык нахождения с ней и, во-вторых, опять же приучит к немногословию ни устами, ни умом. Не нужно заставлять новоначального вдумываться в слова молитвы. Вы так будете провоцировать, стимулировать его думы. Молитва происходит не там и не так. Это состояние не рассудочное, а, скорее, харизматичное.
Поменьше мыслей, впечатлений, эмоций, поменьше сложностей и побольше простоты, стабильности, трудолюбия. Всё придёт естественным образом. Не случайно часто говорят: «Твори Иисусову молитву – она сама тебя научит, а духовник со стороны присмотрит».
И в заключение: простое может делаться быстро именно потому, что оно несложно. В чём пример нам афонские отцы – практики, опыт которых нельзя понять теоретически, не войдя деятельно в их святой труд.
Протоиерей Сергий БАРАНОВ.
Январь 2016 г.
Проповедь в праздник Рождества Христова
Как много в этом мире мы не понимаем! И не можем понять, и никогда не сможем: ни как Господь сотворил из ничего всё; ни откуда мы появились и куда уходим; ни как может быть бесконечной Вселенная… Наша жизнь, наверное, даже наполнена больше тем, что мы не понимаем, чем понимаем. Просто ко многому привыкли уже, не задаёмся вопросами и принимаем как данность.
Одна из самых больших тайн, которая стоит перед человеком, – как Бог, Творец бесконечной Вселенной, который больше Вселенной, смог воплотиться в такую малость, как наше земное человеческое тело? И для чего Он это сделал? Для чего было такое умаление Великого Бога до этой микроскопичности, до этой малости? Все люди, конечно, недоумевают, стоят перед этой тайной, и никто не может понять. И святые, мне кажется, до конца тоже не могли понять, насколько велика эта тайна.
Много тысяч лет люди жили идеей Бога, мыслью о Боге, но Бог был для них очень далёк, очень абстрактен, очень непонятен. Они и на цыпочки вставали, и подпрыгивали, и на горку заходили, но никак не могли увидеть Бога. Потому что Он был в той форме и в той мере, в которой никак не мог человек понять, пережить, осмыслить, потому что Он был за пределами нашего понимания. И в какой-то момент Бог пожалел человека, встающего на цыпочки, тянущегося к небу, пытающегося увидеть Бога. Пожалел, и Сам сошёл вниз и стал той малостью, микроскопичностью, и стал настолько близок человеку, чтобы человек мог Его познать.
Это было ради нас. Из-за нашей растерянности, нашего недоумения, из-за нашей скорби, из-за наших поисков далёкого, непонятного Бога, в которого трудно было верить, не зная Его. И Бог посочувствовал человеку и снизошёл на его уровень, в его телесность, чтобы стать ему ближе. Но не для того, чтобы остаться здесь с ним на земле, а для того, чтобы, взяв его за руку, потянуть с собой туда, на Небо. Вот такой сегодня праздник.
Мы привыкли к осмыслению Рождества просто как праздника, каким-то внешним атрибутам Рождества: ёлка, волхвы, пастухи… И в этой привычности мы перестали осмысливать Рождество очень глубоко, так, как оно есть. Но иногда Господь заставляет нас серьёзно задумываться. Наверное, это происходит, когда мы молимся. Он заставляет нас мыслить более тонко, более возвышенно, более чутко, и тогда могут прийти такие мысли и такие переживания.
Что произошло в сегодняшнюю Рождественскую ночь? Насколько это велико и насколько это умилительно, когда ты понимаешь, что Сам Бог так велик, что ты даже не можешь Его охватить своим умом! Ради тебя лично, ради каждого из нас, сходит с Небес Бог и становится маленьким младенцем, чтобы быть очень близким к тебе. Близким на соприкасание. Поэтому, когда так переживаешь Рождество, то, конечно, вместе с переживаниями радости и восторга праздника приходят слёзы умиления – настолько в тебя вселяется благодарность Богу. Тому Богу, который очень любит тебя, настолько любит, что готов за тобой идти не только на землю, а даже в ад. Что Он, кстати, и сделал уже после своего вочеловечения через 33 года. Он не просто сошёл на землю, а пошёл за человеком ещё глубже: в адские глубины, чтобы вывести оттуда Адама и Еву.
Поэтому сегодняшний праздник и весёлый, и в то же время немножко печальный, потому что ты чувствуешь своё недостоинство перед Его любовью, своё ничтожество перед Его великостью, Его святостью. И в сегодняшний день хочется стряхнуть с себя эту грязь хотя бы словом. Идя на исповедь, сказать: «Господи, прости меня ничтожного. Прими меня, я буду стараться. Ты мне дал ещё один год жизни, может быть, хоть в этот год я возьму себя в руки и начну изменяться».
Очень хотелось бы мне начать изменяться и вас тоже увидеть вместе с собой, а потом всем встретиться в Царствии Небесном, в Раю, на пиру Господа.
Протоиерей Сергий Баранов
7 января 2016 г.
Еще на один год мы стали ближе к смерти
Проповедь после ночной Божественной литургии в день новолетия
Ну вот ещё на один год мы ближе к смерти стали. Поздравляю вас! Мирские и церковные люди смотрят на одно и то же, и на смерть в том числе, с разных сторон. У мирских так много оптимизма, они желают дожить до ста лет. Потом, когда доживут до ста лет, они говорят: «Желаю дожить до 150 лет». И тут невольно возникает улыбка: ну, кто же столько живёт? Никто столько не живёт. Но эти люди никак не хотят чувствовать время, не хотят чувствовать, что стареют. Они гонят от себя эту мысль, судорожно гонят, а она их преследует всю жизнь.
А церковные люди понимают, что всё, чего касается время, всё подвержено изменению, всё когда-то заканчивается. Поэтому на Новый год, мне кажется, нам, православным, всегда стоило бы чувствовать время, слушать, как оно утекает. Вот ушёл ещё один год из нашей жизни, ушёл и никогда больше не вернётся. Нет его. Всё. И начался следующий, и часы начали отсчитывать 2016-й. И он кончится. Чувствуйте время. Может быть, для тех, кто не имеет надежды, не имеет Христа воскресшего, конечно, думать о времени, о смерти очень тягостно. Но у нас же есть такой оптимизм духовный, который укреплён надеждой на то, что Христос воскрес и мы воскреснем. И по воскресении перейдём из пространства и времени туда, где уже не будет времени, где время остановится и начнётся вечность. Там уже не будет изменений, не будет потерь.
Дай Бог, чтобы эта вечность для каждого из нас была благой. Чтобы мы наследовали Царствие Небесное, которое уже не будет никогда заканчиваться. Именно поэтому мы сегодняшнюю ночь сидим не за столами, а стоим в храме. Застолье закончится и перейдёт в утреннее похмелье. Сегодняшняя бесшабашная ночь, может быть, для кого-то весёлая, завтра станет грустной. Кому-то завтра будет нездоровиться, у кого-то будет на сердце осадок от того, что, может быть, он в этой новогодней бесшабашности вёл себя не так, может, сказал что-то необдуманное в нетрезвом состоянии, поступил неправильно.
Поэтому нужно всегда находиться в духовном состоянии, чтобы быть ответственным за каждую прожитую минуту, за каждое своё слово, за каждое действие. Нужно потерпеть совсем немножко, самую малость – отрезок нашей жизни. Потерпите – и перейдите вместе со Христом в вечность благую, которая начнётся и уже никогда не кончится. Там не будут отсчитываться годы, там не будут годы сменять один другой, там будет начало и не будет конца.
Всем желаю: Дай Бог вам Царствия Небесного. А чтобы наследовать Царствие Небесное, нужно трудиться – трудиться искренне, усердно. А чтобы что-то заставило нас это делать, нужно чувствовать время, ощущать, как оно уходит. Не откладывайте на завтра то, что можете сделать сегодня, ведь завтра для нас может и не наступить. Завтра может не случиться. И не обязательно по старости. Завтрашний день может не прийти по болезни, по несчастному случаю, по недоразумению какому-то. Чувствуйте время, что оно уходит, используйте драгоценное время с пользой для своей бесценной души, чтобы она следовала в вечность, и именно в вечность благую.
Желаю вам всем Царствия Небесного.
Протоиерей Сергий Баранов
1 января 2016 г.
Проповедь об отношениях с духовником
Вот сейчас мы читали акафист «Слава Богу за все» и, по большому счету, благодарили Бога не только за минуты радости, но за все. Как и в произведении Серафима Вырицкого «От меня это было». То есть мы должны понимать, что всё посылается Богом. Не только счастье, не только радость, не только комфорт, не только уют. Вот это очень важный момент духовной жизни, необходимо, чтобы вы уловили его, почувствовали. Если бы люди были благодарны Богу только за минуты радости, то не было бы бескорыстия, доверия в наших отношениях.
Бог посылает не только радости, но и скорби, как любящий отец. Бог-Любовь часто как бы по-земному сердится на нас. Потому что Он любит нас и печалится о нас.
Но сколько людей на свете любят Бога Таким, Какой Он есть в наших отношениях с Ним: когда мы Его не понимаем, когда Он, как нам кажется, доставляет дискомфорт, даже раздражение? Это не значит, что Бог сердитый или злой. Он вообще совершенный, и Ему не присущи в Его совершенстве ни радость, ни сердитость, потому что Он всегда выше состояния довольства. Но Он входит в эти отношения именно ради нас, потому что мы находимся во времени. И Он к нам сходит в эти отношения, чтобы нас вырастить до Своего совершенства.
Вот эти отношения с Богом очень сильно напоминают отношения духовника с пасомым. Если чадо любит духовника только, допустим, за его доброту и не любит в минуты замечаний, укоров, встряски, то, значит, это чадо не любит духовника, а любит самого себя. Духовника же любит только потому, что тот ему доставляет покой и комфорт. Это очень важные отношения, если вы их не поймете, ничего не получится.
Недавно я так расстроился: одна сестра мне сказала, что ей в минуты скорби нужно найти кого-то, с кем бы поделиться, душу свою кому-то раскрыть. Я в тот момент подумал, что у нас не состоялись отношения, потому что она не пытается открыть душу мне, а ищет кого-то. А если отношения не состоятся, то ничего не совершится. Как Господь говорит, что если вы не любите даже того, кого видите, то как будете любить Меня, когда не видите? Правильно Он говорит: если мы не можем отношения между собой выстроить здесь, в земном разрезе, то как мы их с Богом будем выстраивать? Потому что, по большому счету, и Он же с нами часто бывает в тех отношениях, когда мы на Него сердимся даже, говорим: «Господи, я Тебя не понимаю. Господи, а за что? А почему?» Такие слова мы часто Богу задаем в своем несовершенстве.
Очень похожи наши отношения с духовником и со Христом. Они строятся даже не через слово. Вот сейчас, когда мы пели на молебне, я в какой-то момент перестал рукой махать. Почему? Вспоминаю монахиню Тамару из Оренбурга. Она переехала из украинского монастыря, была регентом с довоенного времени. Мне довелось наблюдать, как она регентовала: никогда не дирижировала рукой, но все пели слаженно. В монастырском хоре регент вообще не машет руками, он поёт ведущим голосом, а все остальные под него голоса выстраивают. В приходском же хоре иногда возникает проблема с появлением профессиональных музыкантов. Хоровики всегда лучше встраиваются в церковный хор, потому что у них есть навык коллективного пения. А другие всегда солируют, и с ними очень трудно. Монастырский хор может петь под ведущий голос, но нужно хорошее чутьё, чтобы не вылезти где-то, а идти всегда вторым.
Почему я сейчас на примере клироса вам объясняю? Точно так же происходит в духовной жизни. Духовника нужно не слышать, а чувствовать. И это происходит даже не через слова. Многие духовники могли даже почти не разговаривать со своим учеником. К преподобному Пимену Великому пришел ученик, спрашивает: «Что мне делать?». Старец ему отвечает: «Ничего не делай. То, что я делаю, то и ты делай». Когда, живя вместе, занимаешь второй номер (старец первый, а ты второй), начинаешь лучше слышать ведущий голос. Пока ты не на втором месте, не сможешь услышать, потому что твоё равенство будет мешать. А когда ты второй, – постоянно прислушиваешься. Нужно слышать духовника даже без слов.
Некоторые иногда возмущаются: почему мало говорите? Да если на уровне духа мы друг друга не чувствуем, то бесполезно даже говорить, вы и слова моего не услышите. Тут духовное чутьё нужно, духовная деликатность требуется. Духовное чутьё мне иногда помогает: служу в храме, и когда служба затягивается или нестройно идет, спиной чувствую, как людям тяжело. Это ощущается. Духовной деликатности у меня, наверное, нет, а вот у праведных людей, когда они чувствуют, что обижают человека не то что словом, а даже без слов, они чётко воспринимают.
Духовная деликатность, воспитанность нам с вами просто необходимы. Вот, к примеру, вы, матушка, сейчас постоянно с телефоном бегали. Нужно чувствовать, что молебен идёт, должно быть неудобно, понимаете? Вот я сейчас на трапезе, мне позвонили из Оренбурга, я мог ответить, но мне неловко было перед матушкой, что она читает, а я буду по телефону разговаривать. Я решил после трапезы перезвонить и отключил. А вы ходите по храму и говорите по телефону. Конечно, вы это не сознательно делаете, просто не чувствуете этого. Нужно чувствовать. И если вы не почувствуете, не поймете, на чём строятся отношения, у вас никогда не будет духовника, нигде. Вы перейдёте в другой монастырь, найдёте даже святого, а у вас всё равно будут претензии даже к нему. И с Богом не будет отношений, потому что Бог не только конфетки раздаёт. Он где-то шлёпнет, иногда нам кажется, что Он повернулся к нам спиной, вообще отвернулся от нас. Мы молимся, а Он нас не слышит, и мы думаем, что Он равнодушен к нам, что Он черствый, нелюбящий. И в эти минуты мы тоже можем на Бога обидеться.
Надо учиться выстраивать отношения не из-за чего-то, а просто так, не из-за комфорта, не из-за добрых слов, а просто потому, что эти отношения нужны. По большому счету, если бы духовники где-то по-человечески не ворчали на своих чад, где-то бы не наказывали, то их духовные чада находились бы в иллюзии. Они просто были бы в облаке их любви, но не получали бы необходимого. Есть такое выражение: «Свят, но не искусен». Кто не прошел искушение, тот не искусен. Кому-то Бог дал состояние духовное, может быть, от рождения, от свойств характера, от обстоятельств, и вот он как бы находится в этой области святости. И нрав у него тихий, кроткий, спокойный с детства, и сердце доброе и послушное. Это действительно святые люди, но святые отцы говорят, что советоваться лучше не с ними, потому что у них нет опыта преодоления препятствий, преодоления искушений.
И вот, коль по поводу мобильника завели речь, давайте, матушка, отказывайтесь от него. Если нужно позвонить, подойдите на вахту. А вот так, чтобы каждый день на телефон деньги класть, – это неправильно. Наверное, надо вырастать из этого. Не нужно, чтобы у каждого был телефон. Это не по-монашески. Кстати, когда Патриарх Кирилл на Афон приехал и увидел у некоторых монахов сотовые телефоны, он был очень смущён. Ведь, казалось бы, Афон должен быть примером, а там монахи с телефонами.
Отец Рафаил рассказывал, что на Афоне этих телефонов в море, наверное, тысяча лежит. Потому что они как змеи заползают в кельи, монахи их принимают, а через месяц они понимают, что попали в рабство и выбрасывают телефоны в море. А затем какой-нибудь добрый паломник опять привозит мобильник. Вроде бы, добрый паломник, но через него «змея» заползает, через доброго. И опять монаху искушение, и вновь в море летит этот телефон. Понимаю, что иногда необходимо позвонить. И у вас есть вариант: подойдите на вахту. Это поможет не зависать на телефонах, а уже взвешивать, действительно ли вам нужно позвонить или просто вас помыслы искушают, что нужно кому-то позвонить. Иногда лучше, если ты кого-то не найдешь, с телефоном больше беды.
Иногда я так смущаюсь: священники мирские на исповеди говорят, как их искушает Интернет, на какие сайты они попадают и что не могут сразу отказаться от этого. Просто срам бывает. Что делать? Нужно отказаться и никогда не заходить туда.
В общем, надо понимать: если вы надеетесь, что в монастыре будут какие-то идеальные отношения и все друг друга целуют, любят, это значит – вы уже в прелести. Вы планируете так идти, но у вас не получится, вы споткнетесь, и у вас будет большая беда. Искушения нужно предполагать, но в то же время запомните слова Господа: Невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят (Лк. 17, 1). То есть надо быть готовым к искушениям от близких, но сам не оправдывай себя и этим не искушай никого, потому что ты будешь судим за это. В монастыре Господь помогает смирить свою гордыню, а смирить её можно, только пройдя науку. Нельзя по книжке научиться смирению. Это неправда, фантастика какая-то. Смирению можно научиться только опытным путём, претерпевая, переживая искушения.
Протоиерей Сергий Баранов
1 января 2016 г.