Месяц: Июль 2011

«Апология Варлааму». Читает потоиерей Сергий Баранов

 

Варлаам – оппонент в богословских спорах святителя Григория Паламы, православный грек, получивший высокое образование на Западе. Вернувшись на родину в Грецию, принят при дворе Императора с почетом, достойным его интеллекта и знаний. Но имея великолепное образование, не имел опыта в практике духовной жизни. Вследствие чего, посетив Святую гору Афон и услышав от афонитов о практике Иисусовой молитвы и о нетварном свете, не понял этого и посмеялся над учением исихазма. Вследствие чего завязался духовно-богословский спор между ним и афонитами, которых представлял святитель Григорий Палама. Спор разрешился со временем полной победой святителя Григория.

Современная апология Варлаама родилась в связи со схожей ситуацией, которая наблюдается сейчас в нашем духовном пространстве. Некоторые интеллектуально-академические богословы, не имеющие практики духовной жизни, посещая Святую гору Афон, также, как и Варлаам, позволяют себе смеяться над учением некоторых афонских отцов, в частности, уважаемого старца Порфирия Кавсокаливита.
Пишу это сочинение не ради самой апологии, а в связи с тем, что неправильное решение этих духовных проблем может привести к искажению в духовной жизни как у самого автора, так и у всех его учеников, если он является учителем, духовным лидером.

Как подобрать слова …, как построить свою речь так, чтобы не было в ней духа спора и противоречий…

Я не могу спорить с Вами ввиду высоты Вашей ученой степени, высокой образованности и глубокого интеллекта.

Кроме того, я не хотел бы каким-либо образом обидеть Вас, задеть Ваше самолюбие, которое, к сожалению, присутствует в каждом человеке ввиду нашей греховной испорченности. В большей или меньшей степени, но так оно и есть.

Мне не хочется делать Вам больно, и как христианин я не имею на это права. Когда больно, мы перестаем слышать друг друга. Это «больно» заставляет спорить и оправдываться.

Я просто хотел поделиться с Вами моими мыслями, приоткрыть перед Вами свой духовный мир, небольшие детали которого мы чувствуем и понимаем по-разному. Но эти детали, как я убеждаюсь, имеют большое влияние на правильность духовной жизни.

Я не спорю, я просто пытаюсь поделиться, хотя я нахожу поддержку в писаниях и в духе многих Святых Отцов.

Святитель Григорий Палама Фессалоникский начинает свои «Триады» с вопросов богопознания. Это очень важно. Важно понять, что ни высокое образование, ни богатство интеллекта не достаточно для богословия. «Кто чисто молится, тот и богослов», — говорил Святой Силуан Афонский.

Нужна жизнь духа, чтобы не интеллектом только, а больше духовной интуицией, которая сродни откровению, различать духовные вопросы. Помните свято-отеческий принцип: не принимай и не отвергай. Не принимай, чтобы не принять лукавство дьявола, который может приходить в виде ангела света, за нечто божественное; и не отвергай, чтобы, не поняв происходящего, превышающего твой духовный уровень, не посмеяться над ним, оскорбив Святого Духа.

То, что я говорю, очень важно. И важно еще понять, что никакая рассудительность, интеллект и опыт не помогут справиться с этой задачей. Опыт может только подсказать, что эта область выше интеллекта и выше меры человека. Здесь нужно слышать Бога и молчать самому. Молчать умом. Иногда в таких ситуациях, когда, тщетно напрягаясь умом, пытаешься разрешить духовные вопросы, вдруг сам себе говоришь: останови свои рассуждения и займись молитвой.

Духовные рассуждения от рассуждений интеллекта отличаются тем, что в человеке живет не интеллект, а Дух Святой, который есть наш разум, наши чувства, наш слух, наше зрение…

«Не я уже живу, но живет во мне Христос…»

Я хочу здесь остановиться и подчеркнуть, что то, о чем я говорю сейчас, конечно же, духовно ответственно, но без этого нельзя. Помните притчу о талантах и того последнего раба, который закопал талант, страшась ответственности? Как строго Господь его осудил! Я думаю, что это — очень важный момент в духовной жизни, и об этом я хотел с вами поговорить.

То первое из свято-отеческого принципа — не принимай — мы уже усвоили. Мы поняли, что не все, что сверху — от Бога, и не все духовное от Святого Духа. Нас хорошо научили этому Святые Отцы, в частности Святитель Игнатий Брянчанинов.

Но я обратил внимание на один лукавый ход падшего ангела: он четко понимает, что часто гораздо действеннее не противоречить, а ускорять шаг христианина, чтобы его заносило правее правого или левее левого, то есть как можно дальше от золотой середины.

И вот, в вопросе прелести, о которой с духовной осторожностью предупреждают нас Святые Отцы, я хотел бы обратить внимание на одну из форм ее, которую я бы назвал: «чрезмерная боязнь прелести». Обратите на это внимание, это очень важно. В таком состоянии останавливается духовное творчество. Человек становится духовным покойником. Он, вроде бы, не делает ничего плохого, но и хорошего не совершает. В духовной жизни так не бывает, да и быть не может. Ты — либо вверх, либо вниз. В духовном творчестве — наше богоподобие, ведь Бог — Творец. Не нужно панически бояться этого, хотя и перепрыгивать через несколько ступеней опасно.

Я обращаю внимание на то, как эта замершая духовная жизнь с боязнью прелести делает людей духовно черствыми. В них самих нет радости, и рядом с ними все уныло и сконфужено. Но самое главное — не чувствуешь любви и теплоты, одни духовные фразы и замученные свято-отеческие выражения. Именно «замученные», потому что понимать их нужно духовно и живо. Если есть жизнь в глазах, значит живо; если взгляд мутный, то что бы ни говорили — мудрые слова или аргументы веские — все мертво.

«Всегда радуйтесь и непрестанно молитесь…»

Почему вдруг мы стали бояться этих слов? Боимся молиться из боязни духовного повреждения, радоваться остерегаемся, говоря, что по грехам должны только плакать…

Мне нравится духовное свято-отеческое выражение — печале-радование, в котором антиномия двух противоположностей (печаль и радость в одном слове). Здесь печаль христианина о грехах своих, которыми он как «жид на каждый день распинает Господа». Но печаль эта не до отчаяния. Духовное событие и переживание, если оно от Духа Святого, не может приводить человека к отчаянию. Здесь печаль растворена чувством и понятием того, что Бог — Любовь, и Он готов принять тебя даже таким, если ты имеешь покаяние и искреннее сокрушение о соделанном. И вот тут печаль начинает растворяться радостью.

Вспомните, сколько мы уже пытались сделать в духовной жизни, и как мало из задуманного у нас получилось. И если так, если все наши планы и стремления рушатся в связи с нашей греховностью и личной нежизнеспособностью, если все дело только в нас, то тут и отчаяние. Отчаяние, которое может довести человека либо до петли, либо до греховного разгула — гуляй хоть сейчас, хоть миг, если ничего не получилось.

Так бы и должно быть, не будь Христа, переживая Которого, мы говорим Ему: Сладчайший. Сладчайший Милостью, Любовью и Всепрощением. Прощением не по твоим делам, а по Его Любви и Милосердию.

Я думаю, это переживание общее для Святых Отцов. Печаль и слезы не до отчаяния, радость не до безумия, а мирно и ровно. Это состояние присутствия Духа Святого. Помните по Апостолу Его приметы? Мир, Благость, Милосердие, Вера … и когда ты в Нем, ты Его стяжал, то все правильно и все духовно.

Стяжал, потерял и вновь обрел. И еще один важный момент. Я обратил внимание, что причиной, побуждающей к движению в духовной жизни, является не только страх. Не только и не столько страх животный — страх наказания — но есть еще другой страх, более совершенный: страх потерять Христа для тех, кто обретал и чувствовал Его в благодати.

Понимаете, когда человек только боится наказания, то, во-первых, страх удручает, а, во-вторых, да, страшно, но, может быть, умру я не сегодня, может, и через год, может, через десять лет, а сегодня дам себе передохнуть — расслаблюсь, а завтра обязательно возьмусь за дело. Но когда человек живет жизнью духа, когда у него есть с Ним отношения — живые, не иллюзорные — тогда не через год, не завтра, а сию минуту он или в Нем, или «на стороне далече». Или в радости, или в пустоте духовной. И это радует или болит прямо сейчас, сию минуту. Болит и заставляет что-то делать, чтобы вернулись мир, тишина и радость.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что радость не греховна для христианина, и даже более того — в этом наша цель. Вспомните первых христиан, которые были просты и радостны. Да, условия были другие, но заповеди те же. Боясь этой радости, мы часто ссылаемся на святых Отцов, которые всю жизнь плакали о грехах своих и умирали в слезах, оплакивая свои недостоинства. Но в житиях Святых есть и другие примеры.

Святитель Григорий Палама и его последние слова перед смертью: «В Горняя, в Горняя! К Свету!»

Состояние Духа Преподобного Серафима Саровского, который не только до отдания Пасхи, а круглый год говорил: «Христос Воскресе! Христос Воскресе, радость моя!» И это была радость. Радость не театральная, не лицемерная, не безумная. Не случайно из наших русских святых он лучше всех сказал о цели жизни христианской: «Цель жизни христианской, радость моя, в стяжании Святаго Духа Божия, а остальное все — лишь средства».

Молитва, бдения, добрые дела ценны не сами по себе, а лишь как средства для приобретения Духа Божия Святаго.

Помните вопрос Мотовилова Преподобному Серафиму? «А как, Ваше Преподобие, я могу понять: пришел Он, Дух Святой, или нет»? Этот вопрос очень важен, ибо в этом отношении не должно быть иллюзий, догадок, которые могут сделать нас мечтательными. Здесь живое переживание, хотя и с осторожностью, и с советом. Без этого остаются лишь пустая обрядность и мертвая схоластика.

Одна из главных мыслей Святителя Григория Паламы, чего не поняли и над чем смеялись его оппоненты, — Бог может быть познаваем, что Бога можем мы переживать не в сущности Его, а в благодати. А я бы добавил к этому еще: не можем переживать, а должны хоть отчасти, уже здесь — на Земле. Должно быть предвкушение Царства Небесного.

Я думаю, мысль эта — не моя, а свято-отеческая, если поверять ее не по отдельным цитатам, а по самому Духу Святых Отцов, по их отношениям с Богом.

Уважаемый господин! Говорю Вам «уважаемый» без иронии и лицемерия. Простите меня не за невежливые выражения, ибо я старался писать вежливо, а за саму апологию к Вашему духовному мировоззрению.

Протоиерей Сергий БАРАНОВ