Рубрика: Статья

Проповедь в субботу 3-й седмицы Великого поста

Если у человека внутри – молитва, то тогда его мысли будут правильными. Он и говорить правильно будет, и делать, и мыслить правильно.

Мне вот сейчас вспомнился рассказ одного священника из благочестивой семьи. У него был папа очень такого тихого, кроткого нрава. Не пил, не курил, целый день трудился, ни с кем никогда не спорил, даже подолгу не беседовал ни с кем. И однажды в деревне, где он жил, с ним решил потолковать один мужик, который и выпить любил, и покурить, и бранным словом выругаться. Вот он и говорит: «Ты, Иван, наверное, до ста лет доживёшь: не пьёшь, не куришь, нервы свои бережёшь. А мы-то, наверное, и до 70 не доживём». И этот праведный человек ему очень просто ответил: «Как хочешь».

Понимаете, как мудро он сказал? То есть всё в твоей власти: сколько хочешь, столько и проживёшь. Хочешь убивать своё здоровье – убивай, хочешь сохранить – сохраняй. Как хочешь. И ни Бог, ни окружающие – никто тебе не виноват, что проживёшь ты не 100 лет, а, например, 70. Как хочешь.

Иногда слушаю на исповеди: «Ой, батюшка, у меня, что-то внутри так плохо. Молитва Иисусова не идёт, замечание перенести не могу, у меня сразу идут недобрые помыслы. Места себе найти не могу…» В таких случаях порой появляется желание сказать: «Как хочешь». Ну, как хочешь, так и будет. Если ты систематически опаздываешь на службу – как хочешь. Если призываю на послушаниях не болтать, а творить шепотом Иисусову молитву, но ты всё равно болтаешь – твоё дело. Как хочешь. Если тебе делают замечания, а ты начинаешь спорить, вместо того чтобы кротко сказать «Простите» – как хочешь.

Но почему тогда подходите и жалуетесь: «У меня молитва не идёт». Но она и не может пойти, понимаете? Нельзя одновременно и Богу служить, и не Богу. Или так или так. И тут ни духовник ничем не поможет, ни Патриарх, ни Бог даже ничего не сделает. А вот как ты хочешь, так и будет.

И когда раз за разом на исповеди одно и то же говорите, мне в какой-то момент уже хочется не утешать, а сказать: «Ну, ты же сама это делаешь, ну и пожинай плоды. Бог тебе попускает, ты это сеяла, собирай плоды. Как хочешь». И это касается всех мелких вещей. Я уже много раз говорил. Нам кажется: ну такая малость – на 10 минут на службу опоздал. Это не малость, это входит в привычку, а привычка – вторая натура. Кажется, такая малость – я же не поругался, а просто оправдался перед начальником. Это входит в привычку и становится твоей натурой. Потом ты начинаешь оправдываться, даже когда ты и не прав. Твоя привычка из тебя лезет, а потом тебе дискомфортно, мира нет в душе, Иисусова молитва не идёт. А потом ты ни петь не можешь, ни копать не можешь, полы даже не можешь толком помыть, потому что внутри дискомфорт. У кого в душе мир, у того, за что бы ни взялся, всё спорится, всё ладится, потому что внутреннее его состояние выходит наружу. И у него всё получается, он как песню поёт.

 

Протоиерей Сергий БАРАНОВ.

14 марта 2015 г.

Проповедь в Неделю 2-ю Великого поста

Хочу разъяснить, что такое епитимья в Церкви. Прежде всего, отмечу, что это ни в коем случае не карательная мера, а средство к исправлению человека. Церковь переживает, что человек погрязает в своих грехах, не может из них выйти, и ищет средства, чтобы человека вытянуть из этого «болота».

Часто мы на исповедь подходим с одним и тем же грехом. Сначала наша совесть нас терзает, мучает. Нам стыдно. Но потом привыкаем озвучивать этот грех, привыкаем к тому, что и духовник знает наш грех. Уже, вроде бы, и не так перед ним стыдно. И поэтому мы уже с легкостью творим один и тот же грех. А на исповеди просто дежурно его называем.

Но совершенно разные вещи, когда человек подходит каяться в грехе, просит прощения, просит помощи на исправление этого греха, на изменение себя; и совсем другая ситуация, когда человек привыкает излагать свой грех и с легкостью сообщает о нём. Уже и стыд, и страх притупляются, что очень страшно. И тогда Церковь употребляет такое «встряхивание» человека, чтобы взбудоражить его сердце, его совесть, его разум. Когда духовник видит, что человек делает одно и то же все время, тогда он может прибегнуть к епитимье.

Духовник говорит человеку: «Если ты всё время это делаешь, и совсем уже пропало желание что-то изменять, ты как-то свыкся с этим грехом, то нужно тебе какое-то крайнее, кризисное средство. Я тебе назначаю епитимью, ты будешь нести её, например, в течение месяца, чтобы ты изменился, исправился от этого греха».

Надо понимать, что ни в коем случае духовник не назначает епитимью из чувства осуждения, пренебрежения или злобы на этого человека только потому, что тот творит одно и то же несколько или много раз. Просто духовник видит пассивное состояние покаяния, и нужно его чем-то взбудоражить, оживить. Поэтому и назначается епитимья.

В то же время, когда человек исполняет епитимью, ему даётся дополнительный подвиг, дополнительное количество молитв. И он исполняет это на том условии, что к Причастию он подойдет только тогда, когда исполнит епитимью. Появляется большой стимул выполнить эту епитимью. Человек понимает остроту проблемы, понимает, что он теряет, и поэтому старается исполнить всё в точности, ничего не упустить, ни один день не пропустить до окончания епитимьи.

То есть это очень серьезный момент, который организует человека, приводит его разум в серьёзное состояние, он как-то начинает сдерживаться. Самое главное, конечно, в том, что человек ощущает: он отстранён от Чаши Причастия на какое-то время. Конечно, если Причастие для кого-то – это лишь просто традиция, то епитимья на него, может быть, сильно и не подействует. А если человек верует искренне и понимает всю глубину таинства, то это будет для него большой тревогой, большой печалью. И тогда этот человек, возможно, оттолкнётся от кризисного состояния и придёт опять в ревность, начнёт исполнять не только епитимью, но и побеждать свои закоренелые грехи.

Однажды я не разрешил женщине причащаться, так как она сказала, что живёт во грехе, но ничего менять не собирается. Если бы она покаялась: «Да, вот согрешила, но искренне хочу попробовать всё это изменить…», была бы, конечно, другая ситуация. А когда человек приходит и говорит: «Я это делаю и завтра буду делать, и послезавтра… А можно мне сегодня причащаться?» Конечно, нельзя.

Не могу сказать, что все, кто каются и причащаются, потом не повторяют грехов. Но хотя бы надо иметь такой настрой, чтобы всеми силами постараться этого больше не делать. Иначе получается очень легкомысленное, неблагоговейное отношение к Причастию. Шёл на рынок, зашёл в церковь, причастился и дальше пошёл туда же… Причастие – это событие самое важное, самое серьёзное.

Честно говоря, за 21 год священства ещё ни разу не давал епитимью. Надо бы попробовать. Тогда бы другим священникам сказал, что не нужно стесняться, нужно просто давать епитимью разумную, по силам. И в то же время необходимо объяснить человеку, что это ни в коем случае не наказание, а средство к исправлению.

 

Протоиерей Сергий БАРАНОВ.

8 марта 2015 г.

Сегодняшняя первая неделя Великого поста называется Неделей Торжества Православия. И тема этой недели связана с последним Вселенским Собором, который как бы подчеркнул последние богословские споры, поставил точку.

Как известно, было семь Вселенских Соборов. Когда христиане приняли в первом веке учение Христово, Церковь стала умножаться, распространяться по всей земле. И уже даже в первом веке люди стали обращать внимание на то, что какая-то часть членов Церкви стала учить не по Духу, а от своего ума начала прибавлять в учение Христово свои измышления. Эти измышления противоречили самому духу Христова учения и назывались ересями.

И уже в первом веке отцы обратили внимание, что стали появляться апокрифические Евангелия – те Евангелия, которые не столько по тексту, сколько по духу не соответствовали учению Христову. Люди своим человечеством начали искажать учение Христово. И святые отцы стали собирать Вселенские Соборы, чтобы общим мнением, соборным решением сказать: вот так правильно, а вот так ни в коем случае учить нельзя, потому что эти искажения хулят Божество. Рассматривали святые отцы на первых Вселенских соборах вопросы о Святой Троице, потом на следующих соборах были христологические споры о природе Христа. Некоторые стали говорить, что Он был совершенный человек, которого так осиял Бог, что Он стал, как великий пророк. И святые отцы сказали: нет, это ересь, это хула на Иисуса Христа, Он – Сын Божий. Другие говорили, что Он только Бог, а человечество Его было иллюзорно. Тогда опять святые отцы восстали, мол, так тоже нельзя говорить, это хула, если бы Он был только Бог и не был совершенным человеком, как же Он мог страдать за грехи людские на кресте?

Много было вопросов на семи Вселенских Соборах. Святые отцы рассматривали разные богословские темы. Так они оттачивали чистоту православной веры, чтобы в ней не появлялось ереси, которая есть хула на Святого Духа и на Святую Троицу. И на последнем Вселенском Соборе рассматривался вопрос об иконопочитании. Сегодняшний праздник этому и посвящен. То есть возникла новая ересь, когда некоторые стали говорить, что почитание святых икон невозможно, что это хула: Бог невидим, Он Совершенный Дух. Как мы можем почитать доску и краски?

И в то время шли очень большие гонения на иконопочитателей. Было очень много мучеников. Кстати, наша святая икона Иверская как раз прославилась в те времена, когда гнали святые иконы. Этот образ находился в доме у одной вдовицы. К ней зашли воины, выискивающие людей, которые почитали святые иконы. Зашли в этот дом, увидели святой образ, и воин ударил копьём в лик Богородицы, в подбородок. И потекла кровь. И эта кровь до сих пор так и осталась сгустками на иконе, которая в настоящее время находится на Афоне. Но, слава Богу, святые отцы собрали последний – Седьмой Вселенский Собор, обсудили этот вопрос и постановили, что почитание икон является не только возможным, но и должным. Они этот догмат утвердили с такой формулировкой, что почитание образа восходит к первообразу. Не сама икона есть Бог, но икона относится к Божеству. Это изображение Бога, Божией Матери, святых. Поэтому Бог своей благодатью наполняет икону в полной мере. Вот почему мы почитаем икону, лобызаем и получаем от неё чудотворения и исцеления.

У язычников Бог слишком материален. Они обожествляют земные предметы, и это неправильно. Есть другая крайность, когда к Богу относятся как к чему-то такому очень далекому, неопределенному. Например, бог буддистов настолько расплывчат и не определен, что буддизм даже часто называют религией безбожия.

Православие стоит посередине – ни в ту крайность, ни в другую не уходит. Православие говорит, что, когда Бог создал человека и весь этот тварный мир, который можно пощупать, увидеть, осязать, Он не отстранился от него в своё небытие и не остался где-то очень далеко, а захотел присутствовать в этом тварном мире ощутимо для людей духовных. Поэтому Он стал проявлять Свою благодать даже через вещественные предметы. Вспомним, как Господь явился Моисею в терновом кусте горящем. И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая (Исх. 3, 5). А что, 20 метров в одну сторону или 100 метров в другую сторону – там Бога не было? Неужели Бог был на этом месте, а в другом его не было?

Бог пронизывает собой всю Вселенную и всё наполняет. Даже ад пронизывает собою Бог. Нет такого места, где нет Бога. Но Он по своему великодушию, по своей премудрости иногда проявляется в некоторых местах сугубо. Эти места называются святыми. Он может также проявляться сугубо благодатно через святые иконы. И мы в это не просто верим, а свидетельствуем как очевидцы этой благодати. Бог проявляется через святые места, через святые иконы, через мощи святых, которые саккумулировали в себе благодать Духа Святого за свою чистую праведную жизнь. Даже по смерти они хранят эту благодать и источают во внешний мир. Поэтому мы трепетно относимся к иконам и почитаем образ, почитание которого возносится к первообразу. Мы же не почитаем икону Мухамеда или Будды. Мы почитаем икону Христа. Потому что тема этой иконы, мысль этой иконы, содержание этой иконы относятся именно ко Христу, Божией Матери, ко святым. Поэтому сегодняшний день назван Неделей Торжества Православия. Сегодня мы вспоминаем далекие события, почитаем и лобызаем иконы. Богу нашему слава! И ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

 

Протоиерей Сергий БАРАНОВ.

1 марта 2015 г.

Проповедь после окончания ночной Божественной литургии

Один российский архиерей написал книгу о том, как он посещал Афон. Мне запомнился его рассказ о пребывании в русском монастыре. Находясь там какое-то время, он столкнулся с непочтительным отношением к себе одного из послушников. Этого епископа, конечно, возмутило неуважение к священному сану. В нём всё так взыграло, возмутилось, что он даже собрался пойти к игумену монастыря и пожаловаться на этого послушника. Но пришло время вечернего богослужения, началась служба, и епископ решил подойти к духовнику обители на исповедь.

Во время исповеди стал каяться и в сердцах рассказывать о случае с послушником, который неучтиво с ним обошёлся. Признал, что, конечно, и ему самому нужно было сдержаться, но всё равно это возмутительно. Епископ говорил очень горячо, но духовник слушал его как-то отстраненно. И вдруг после пылкого монолога епископа духовник, как бы выйдя из задумчивости, произнес: «Знаете, а вот здесь, где мы сейчас с Вами стоим, проходила Божья Матерь…» И эти слова совершенно на другую тему встряхнули епископа. Он почувствовал величие слов духовника в сравнении с ничтожностью, с меркантильностью его проблемы. И у него сразу как рукой сняло всю обиду, даже появилось желание пойти к послушнику прощения попросить.

Люди живут в этом мире, большей частью обеспокоенные проблемами, интересами этого мира, и иногда совершенно не подозревают, что параллельно с ними существует другой мир – духовный. Вот даже большая часть орчан не подозревает, что сейчас в ночи идёт служба в орском монастыре. Это просто уже в разрезе нашего бытия. А по большому счету, рядом с нами всё время идёт духовная жизнь. И есть, и всегда останется та часть людей, которая будет говорить о Христе не в прошлом, не в будущем, а в настоящем; которая переживает присутствие Христа прямо сегодня, прямо сейчас. И Христа, и Божией Матери. Причём настолько они явственно это переживают, что им даже доказывать никому ничего не надо. А доказывать нужно тому, кто сам немножко сомневается, и поэтому, доказывая другим, он отчасти сам себя убеждает. А тот, кто живет Богом, кто дышит Богом, кто ходит пред Богом, он даже и не думает, что ему что-то надо доказывать. Он просто живёт этим счастьем, он живёт этой радостью. У него даже нет этой проблемы, чтобы кому-то что-то доказывать. Иногда ему просто хочется поделиться этой радостью, поделиться, чтобы кто-то тоже к этому прикоснулся.

Дай Бог, чтобы наше простое хождение в храм перешло вот к этому непрестанному хождению пред Богом и Божьей Матерью. И тогда наша жизнь изменится сама собой, просто и естественно. Когда человек перед Богом находится, он просто и естественно начинает по-другому себя вести. Как Достоевский сказал, если Бога нет, значит, всё возможно, а если Бог есть, то всё меняется коренным образом. И меняется обязательно в хорошую сторону – в добрую, светлую.

 

Протоиерей Сергий БАРАНОВ.

27 февраля 2015 г.