Проповедь в воскресенье о блудном сыне
Накануне Великого поста хочу вам напомнить притчу о блудном сыне и предлагаю пережить его состояние, в котором он находился далеко на чужбине и очень сильно страдал от того, что не было рядом близких, любящих людей. Он был одинок и не имел самых элементарных вещей, у него даже не было еды. Он был доволен только тем, что крал у хозяйских свиней. И то ему запрещали отбирать у них пищу. Тогда он пришел в себя и, наконец, задумался: «Да что же я здесь так страдаю? У отца на родине и рабы живут в довольстве и достатке, а я здесь, на чужбине, с голоду умираю. Вернусь и скажу отцу: «Прими меня хотя бы как раба. Я уже и на это согласен, настолько я измучен и утомлен»».
Адам с Евой в раю ни в чем не имели нужды, не имели нужды трудиться даже для своего пропитания. Они просто находились в райском саду, и все у них было самым естественным образом: протянули руку, сорвали плоды — насытились. Им было тепло, сытно, уютно и мирно. И вот они все это теряют и слышат такие страшные слова Господа: «Отныне будете в поте лица добывать себе хлеб свой». Они лишились всего и сразу и, в первую очередь, дружбы Божьей, которая согревала их сердца, и Его покровительства. Теперь им только для пропитания нужно было усиленно трудиться. А женщина услышала и другие страшные слова: «В муках будешь рожать детей своих». Это происходит пять с половиной тысяч лет с людьми: постоянные муки, тягота, скорби, недоразумения. А самое страшное, что все это они передают своим детям. Казалось бы, мы отмучаемся, может быть, у наших детей получится по-другому? А с детьми произошла более ужасная вещь: умножение этого греха, более глубокое падение, ведь у них на глазах брат убил брата просто из зависти. Это были родные дети Адама и Евы. Они сидели над гробом Авеля, убиенного Каином, и думали: «Что же мы натворили: сами с собой и со своими детьми? Что мы оставили в наследство нашим потомкам: детям, внукам, правнукам?» И вот, как тот блудный сын сказал себе: «Что ж я так мучаюсь? Вернусь-ка я к отцу», — так же, наверное, Адам в какой-то момент сказал Еве: «Давай вернемся обратно. Будем в ногах у Него лежать, слезами ноги омывать. Устали мы здесь, сами замучились и детей своих замучили».
Поскольку Бог нас создал свободными тварями, единственное, что Ему нужно, чтобы нас вернуть, — наша свободная воля. Ему нужно, чтобы мы решились вернуться, — все остальное Он сделает Сам. Но слово «возвращение» предполагает шествие, а шествие предполагает труд. Нужно употребить труд, чтобы вернуться. И чем дальше ушел ты от дома, тем больший труд нужен. Этот труд и есть доказательство нашей искренности, того, что мы действительно решились вернуться, и что мы действительно больше так не будем.
Начинается Четыредесятница, и мне хотелось бы, чтобы эту Четыредесятницу все пережили, как возвращение к райской радости, возвращение от этой погибли, от этого мрака греха, возвращение в лоно Отца. Но, повторяю, любое возвращение, любое шествие предполагает труд: очень уж далеко мы ушли, и очень далеко нам обратно возвращаться. Но нужно идти. Самое главное в любом пути — это утешение в том, что каждый день остается все меньше. Пусть впереди еще миллион шагов, но тебе уже на десять меньше, потом на тысячу меньше, и ты идешь, и силы вроде бы кончаются, но в то же время и путь сокращается. И тебя бодрит такая мысль: «Я уже две трети пути прошел — неужели с одной третью не справлюсь? Так долго шел, и сейчас перечеркну весь свой труд?» Нужно искренне подвизаться весь пост. Нельзя в середине поста расслабиться, остановиться — так можно испортить все. Нужно непременно дойти, не сбавляя темпа. Царствие Божие нудится, и употребляющие усилия восхищают его. Любой труд, который предполагает возвращение: возвращение на родину, возвращение из рабства греха в царства света, — должен быть желанным, радостным. Еще пост не начался, а у нас уже сердце ликует от радости, что вот завтра мы мобилизуемся, станем внимательней, молитва наша будет более сосредоточенной, мы станем ближе к Богу своим сердцем, своим умом. И от этого уже умиляется сердце. Когда ты так понимаешь пост, тогда он не может быть чем-то мрачным, страшным, но становится желанным и, слава Богу, что он пришел. Слава Богу, что пришел пост!
Накануне Великого поста мы все просим друг от друга прощения. Почему? Да все просто. Мы в своих семьях говорим детям: «Вы же братья и сестры, не ссорьтесь, пожалуйста, вы нас огорчаете». Точно так же и Господь нам говорит: «Помиритесь ради Меня, вы же братья и сестры, не ссорьтесь, вы Меня огорчаете». Любая ссора между детьми пронзает стрелой сердце родителей. Если родители переживают это очень остро, то тем более переживает наш Небесный Родитель. И в первую очередь мы должны просить прощения у Него. Как мы, любя Его искренне, всем сердцем, не лицемерно, можем не ответить на Его просьбу? Ради Христа — неужели не помиримся? Да, конечно, помиримся.
Каждому человеку очень тяжело жить в ссоре, ведь это омрачает жизнь, камнем лежит на сердце. Давайте помиримся, во-первых, ради Христа, а во-вторых, ради самих себя, ради того, чтобы счастье вернулось, радость вернулась, чтобы опять появился оптимизм, появилось светлое, доброе состояние. Нам все в духовной жизни, с одной стороны, кажется тяжелым, а с другой стороны, все очень просто. Так же и прощение просить. Если ты долго мучаешь себя подготовкой к прощению, то тебе, конечно, тяжело. А когда просто попросил, то оказывается не тяжело.
Простите меня, пожалуйста, все. Видите, как легко…
Протоиерей Сергий Баранов
26 февраля 2017 г.