Премьера спектакля по сценарию священника Сергия Баранова состоялась 15 февраля 2009 г.
Первоначальное название «Коза».
Режиссер-постановщик – Вячеслав Петров.
Исполнители – артисты молодежного народного театра-студии «Встреча».

Часть I

МОЖЕТ ЛИ ЦЕРКОВЬ ГОВОРИТЬ О ЛЮБВИ?

Свадьба

Господи, благослови!
На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса Христа была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак.

Первое чудо Господь совершает на свадьбе. На обычной земной свадьбе, где пели и плясали, пили вино и произносили поздравления и пожелания новобрачным, желая любви, супружеского счастья и чадородия. Все было просто, по-земному. Да и само чудо, как бы сверхъестественно оно ни было, результатом имело удовлетворение обычной житейской нужды.

— Вина нет у них, – говорит Богородица.

И ее божественный Сын умножает их запасы, претворив воду в прекрасное вино.

Может ли Церковь говорить о любви? Она говорит: «Возлюби Бога и ближнего». Но я спрашиваю: «Может ли Церковь говорить о любви между мужчиной и женщиной? Говорить глубоко и емко?»

Брак был в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Зван был и Иисус и ученики Его. Зван был и не отказал.

…Однажды беседовали два церковных человека. Один из них говорил о монашестве пылко и вдохновенно, указывая на многие преимущества этого духовного пути перед семейной жизнью. Другой, признавая большую долю правды в словах собеседника, все же позволил себе спросить деликатно:

— Но ведь если все пойдут по иноческому пути, кто нам будет потом рожать монахов?

Церковь не то что может говорить о любви мужчины и женщины, она должна это делать. И имея природную деликатность и чистоту, она сможет говорить обо всем скромно, интимно. Тонко чувствуя грань и меру.

Поэтому сегодня мы позволим себе говорить о любви.

Венчание

Господи, благослови!

— Имашы, Александр, произволение благое и непринужденное и крепкую мысль пояти себе в жену сию Наталию, юже зде пред тобою видиши?

— Имам, чесный отче.

— Не обещался ли еси иной невесте?

— Не обещался.

— Имашы ли произволение благое и непринужденное и твердую мысль пояти себе в мужа сего Александра, его же пред тобою видиши?

— Да, имею. Да…

В будущем веке там, в Царстве Небесном, не будет слов. Небо говорит без слов, движения сердца – вот его слова. Сердце сердцу говорит, будет примерно так.

Здесь, на Земле, мы вынуждены облекать свою мысль в форму слов и предложений, свидетельствуя на Таинстве Венчания пред священником, родными и знакомыми. Да, я имею крепкую мысль и благое произволение пояти себе ее в жену. Да, я очень люблю ее. Но эта самая любовь, если она действительно искренна и глубока, переносит любимых уже здесь, на Земле, сердцами на Небо.
И если пред внешними они свидетельствуют словами, то между собой, лицом к лицу, дыхание к дыханию, они уже не нуждаются в словах. Он может только взглядом, без слов, сказать ей: «Я очень, очень тебя люблю». И она также молча может ему ответить: «Да, да, я знаю, милый. Я тоже люблю тебя».

Ожидание

Господи, благослови!

— Доброе утро, как ты себя чувствуешь?

— Не «как ты», а «как вы».

— Прости, пожалуйста, как вы?

— А мы уже шевелимся. Второй день.

— Как! А почему ты только что говоришь об этом?

— Вчера я не совсем была уверена, что это он. Дай руку, вот здесь сейчас было. Не чувствуешь?

— Нет, тишина. Эй, хулиган маленький, поздоровайся с папой. Молчит. Дай я ухо приложу. Тишина. Вот! Вот толкнул! Здесь, точно здесь. Господи, это прямо чудо какое-то. Я никак не могу осмыслить, что там, в тебе, частичка меня. Верю и не верю, понимаю и ничего не понимаю. Господи, это чудо.

Потом, уже через время, когда он будет держать младенца на руках, и тогда он будет верить и не верить и ничего не понимать.

Потому что это чудо какое то.

Церковь говорит о любви, о мужчине и женщине, что когда они сочетались, соединились в законной любви, то это уже не два, а одно.

Но внешне это трудно понять. Сердца соединились, но тела сохраняют свою индивидуальность. Как это не два, а одно?

Но когда рождается ребенок, чей он, ее? Нет. Его? Нет. Он и ее, и его.

В нем его кровь и ее кровь. Его нос, а ее глаза. Характер, темперамент, что угодно в нем, это их.

Вот уж действительно не два, а одно. Или два в одном.

Человек. Дорогой мой муж, милая моя жена.

Запомни навсегда, что это не только чудо, радость, счастье. Это еще и ответственность. Это чудо нельзя разделить. Забрать свое и уйти. Чтобы ни случилось и как бы ни сложилось, оно будет всегда похоже на тебя и на нее. Никогда не перестанет быть твоим и всегда будет ее.

Кого ты больше любишь: папу или маму? – какие глупые слова! С кем ты останешься жить: с мамой или папой? – какие жестокие слова!

Разрыв

Господи, благослови!

Он ушел! Господи, почему?! Ведь все было хорошо. Мы же любили друг друга.

Он ведь пылинки с меня сдувал. Был такой ласковый, внимательный.

Ну, почему так?

Господи, как это тяжело. Так тяжело, будто внутри все разрывается.

Как же вытерпеть это все? Ну, почему он предал?

Миленькая моя. Хорошая. Мне очень жалко тебя. Я знаю, знаю, как тебе тяжело, как больно, как оно рвется все там внутри. Но все же я прошу тебя сейчас: потерпи, пожалуйста. Знаю, что терпела, знаю, что нет сил, но все же прошу тебя, миленькая, потерпи. Сейчас. Когда очень все плохо, когда любовь ваша на волоске.

Сейчас особенно как никогда ты должна быть очень сильной и мудрой. Ради любви, ради семьи, ради детей.

Он сейчас без ума, и ты должна быть мудрой за двоих.

Он сейчас безвольный и слабый в своей страсти, и ты должна быть сильной за двоих.

Он сегодня жестокий – будь доброй, несмотря ни на что!

Тебя теперь разрывают мысли, которые навалились, давят как пресс, не дают покоя ни ночью, ни днем.

Ну, почему? Ну, за что? Как же теперь? Ненавижу его! Предатель… Господи, накажи.

Милая моя. Хорошая, ради тебя самой, ради детей, ради того, что было, что ты теряешь. Умоляю тебя, остановись.

Перестань думать в меру сил. Насколько это сейчас возможно.

Продолжай жить. Займи свое тело, трудись, как раньше, даже больше. Будь с детьми, им ведь тоже тяжело, и они ведь не виноваты. Продолжай жить.

А умом перестань, хотя бы попытайся не думать о беде.

Замени тяжелые мысли молитвой: Господи, помоги! Дай мне сил, дай любви, несмотря ни на что.

Тебе сейчас очень нужно остаться такой, какой он тебя когда-то полюбил. Беда тебя делает некрасивой, изматывает, превращает в старуху, неврастеничку.

Господи, дай ей сил. Дай мудрости, дай любви, несмотря ни на что. Пусть она будет красивой.

Дорогая моя, прошу, умоляю, не впускай в свое сердце мысли, что уже ничего не вернешь.

Я как священник говорю тебе из своего опыта. Все может перемениться. Ты только верь. Я много раз был свидетелем, когда, казалось бы, все разрушенное строилось вновь, и было счастье, и снова была любовь.

Господи, дай ей сил, дай мудрости, дай любви, несмотря ни на что!

Старость

Господи, благослови!

Вот вы и прожили вашу долгую жизнь. А долгую ли?

Когда-то, когда молодыми смотрели вперед, казалось, что там перед вами так много и долго. А теперь оглядываешься назад — все как один миг.

Но этот миг вмещает в себя многое. В нем вся ваша совместная жизнь. Всякое было, все как у всех: и доброе, и плохое. Но вы вместе, несмотря ни на что. И вы любите друг друга, невзирая на возраст.

Да, теперь вы не так красивы (старость не красит) и слегка нездоровы. Но потому я и смотрю на вас с восхищением. Вы оба — лучшее доказательство того, что любят не за красоту (ее уже нет), не за плотские утешения. Все позади.

Нет сил, красоты внешней, но осталось сердце, и в нем не перестает любовь…

— Отец Сергий, когда ее хоронили, я думал, что это я умер и меня зарывают. Так это было тяжело. И сейчас тяжело, как огромный камень на мне.

— Знаете, а ведь это не навсегда. Вы еще можете встретиться.

Она ведь была церковным человеком, мы вместе будем молиться о прощении ее грехов, все мы грешные, и о том, чтобы Господь принял ее к Себе.

А Вы, сколько Вам еще осталось, много ли? Молитесь и о себе и живите благочестиво. И после смерти идите туда, где она. Чтобы уже не разлучаться вам никогда.

Часть 2

ВО ИМЯ ЛЮБВИ

Спектакль «Коза»

Слова автора:

Коза – это моя одноклассница, Наташка Козина. Она у нас полгода. Семья Козиных переехала по новому назначению отца – военного – в наш город и Козу определили к нам.

Прозвище к ней прилипло так быстро, будто ее нам так и представила Ольга Николаевна: «вот, ребята, это – Коза. Она будет учиться у нас». На самом деле это придумал наш местный отморозок Фролов, талантов которого хватало только на глупые реплики и плоские шутки. На учебу его файлов не оставалось, все было заполнено какой-то дрянью.

Так вот он первый и выкрикнул – Коза! И так как новенькая не показала никакой обиды, все в классе сразу поняли, что только так отныне и будут к ней обращаться. Коза вообще никогда ни на кого не обижалась, как будто в ее голове отсутствовал тот отдел или нерв, который обижается.

Одноклассники сразу это поняли, и отношения с новенькой приняли иронически потребительский характер. То есть, с одной стороны, она была постоянным объектом шуток, с другой, – ребята, увидев ее безотказность, беззастенчиво стали пользоваться ей. «Коза, подай! Коза, принеси! Отдежурь за меня!» и так далее…Она как-то по-детски улыбалась и подавала, приносила, дежурила…и улыбалась.

Меня часто злила ее улыбка. Дура какая-то! Над ней издеваются, а она лыбится, не защищается, точно в башке какой-то извилины не хватает!

Такая была наша Коза. Была до того дня, когда мы узнали ее с другой, неожиданной для нас стороны…

Класс. Парты справа и слева. Центр свободен. Доска. На доске мелом – 27 ноября. Пьеса Коза. Музыка. В центре девчонки–школьницы танцуют современный танец. Входит учитель, начинается урок.

Ольга Николаевна. Здравствуйте, ребята, садитесь. На прошлом уроке литературы мы с вами писали сочинение на тему «Кем я хочу стать – моя будущая профессия». Пока не касаюсь ваших литературных особенностей – они, как всегда, разные (смотрит на Фролова). Хочу сказать, что в общем вы меня порадовали. Большинство уже определились с выбором жизненного пути. Видно, что вы думаете о будущем и уже по-взрослому планируете свою жизнь. Это – главное. Ошибки литературы и русского языка мы обсудим чуть позже, а сейчас я хотела остановиться на одном сочинении. Наверное, я должна, конечно же, должна спросить разрешения на обсуждение этой работы у автора. Наташа Козина, я говорю о твоем сочинении. Это – не личное? Мы можем об этом говорить?

Коза. Ольга Николаевна, я плохо написала?

О.Н. Нет, Наташенька, просто необычно. И это как бы не профессия.

Коза. Ольга Николаевна, Вы не стесняйтесь, говорите.

О.Н. Так вот, Наташа в своей работе пишет, что хочет стать женой и матерью. И этому посвятить свою жизнь.

Фролов ржет. Коза и семеро козлят.

О.Н. Фролов, перестань! Наташа, понимаешь, каждая женщина когда-то становится женой и матерью. Почти каждая. Но это потом. А сначала нужно определиться в жизни. Выучиться, получить профессию.

Коза. Ольга Николаевна, я не спорю, что нужно учиться. Просто я хотела поставить материнство на первое место, а потом профессия и все остальное.

Фролов. Не хочу учиться, а хочу жениться!

О.Н. Да, замолчи ты!

Пауза.

О.Н. Необычно как-то все.

Коза. А на счет профессии – женщина может быть и домохозяйкой. В доме всегда много дел, тем более, если много детей. Ты и повар, и швея, и воспитательница, и что угодно. Только успевай.

Девочка. Коза, ты что рабыней хочешь быть? В одной руке тряпка, в другой половник. И дети сопливые. Куча. Не то, что сходить куда-нибудь, накраситься с утра некогда.

Другая. А сходить только в магазин перебежками, а то дети дома орут. Во дает!

Коза. Можно и рабыней быть у любимого человека и собственных детей. Если по любви, то это рабство не тяжело, а, наоборот, радостно и приятно.

Фролов. Коза, ты сама поняла, что сейчас сказала? Рабство ей приятно! Зря рабство отменили. Коза против!

Коза. Я, Коля, о другом рабстве – добровольном. Мне кажется, если любишь человека по-настоящему, то только и хочешь, чтобы ему было хорошо, постоянно ищешь, чем угодить ему, сделать приятное. И если любишь его больше самого себя, то про свое забываешь и делаешься любимому как бы рабом. И в этом твоя радость и утешение.

Девочка. Она сейчас стихами заговорит! Ну, ты, Коза, даешь! Ты же мальчишек боишься, замуж собралась! А где ты мужа будешь себе искать? На дискотеки не ходишь, с пацанами не гуляешь. Скоро школу заканчиваем, а ты даже еще не красишься. И вообще, ты, Коза, какая-то перепуганная! С тобой ни спеть, ни сплясать!

Коза. Я люблю петь.

Девочка. Во еще новость! Песни кота Леопольда? Что-то мы не наблюдали раньше у тебя этих талантов! А, может, ты нам споешь?

О.Н. Девочки, перестаньте!

Коза. Ольга Николаевна, я не стесняюсь.

Фролов. Во понесло!

О.Н. Как хочешь.

Слова автора.

Неужели будет петь?! Они же смеются! Вот глупая! Что позориться?!
Я смотрел на нее и хотел провалиться сквозь пол, как будто это мне нужно было петь и надо мной смеялись. Ну, почему она такая?! А наша инопланетянка встала, поправила фартук, как перед экзаменом. Она не смотрела ни на кого, смотрела куда-то сквозь нас, как будто на своего далекого принца. Фролов даже оглянулся, куда она смотрит и удивительно ничего не сказал.

Коза поет песню «Нежность».

Пауза.

О.Н. Ты красиво поешь. Для меня прямо неожиданность. Да, весь день – неожиданность. Я и не думала, что с вами уже можно говорить на такие темы. Вы уже совсем большие. И о семье, и о замужестве.

Фролов. И о сексе.

О.Н. Николай, перестань!

Фролов. А че, мы уже взрослые люди, знаем, что не аисты детей приносят. И вообще, щас все о сексе открыто говорят. Это нормально. Без этого семейного счастья не построишь. Правильно, Коза! Если замуж собралась, нужен секс.

Коза. Я не люблю это слово. И вообще на эту тему никакого слова! Потому что об этом не говорят. Это тайна только двух человек. Он и Она. Это их тайна, которой они не должны делиться ни с кем третьим. Это только их. И говорить об этом с кем-то посторонним – как бы предательство перед любимым.

Девочка. Постой, не крути! Так ты за секс или нет?

Коза. Я за любовь, и то, о чем вы говорите, это есть, но это только частичка любви. Как прекрасный букет из множества цветов. А это лишь один цветок, который дополняет букет.

Девочка. Значит, ты за секс.

Коза. Я говорю, что если Бог дал людям это, то оно должно быть между любимыми. Но Бог дал это как тайну, которую нельзя обнажать, иначе мы оскверним ее.

Фролов. Точно! Изменять жене нужно тайно. Коза права.

О.Н. Изменять не нужно никогда и никому. Ни родине, ни матери, ни жене.

Девочка. Почему обязательно изменять? Просто встречаться иногда. Ведь когда долго живешь с кем-то, наскучивает. А человеку, тем более женщине, иногда нужно почувствовать себя именно женщиной, чтоб кто-то как в первый раз смотрел на тебя с восхищением. Чтоб цветы и конфеты. Чтоб как в первый раз.

Звучит песня Трофима «Сочи». Танцуют.

Коза. Это же предательство!

Девочка. Что «предательство»?

Коза. То, о чем он поет. Разве он уже не любит свою жену?

Девочка. Ну, почему не любит? Она, может, и не узнает никогда.

Коза. Но ведь он сам знает, зачем делает так?

Девочка. Делает потому, что хочет. Потому что классно, понимаешь, Коза, человеку приятно, и он делает это для себя.

Коза. Мы просто с вами говорили про любовь. И я думала…

Девочка. Она думала! А че тут думать?! Человек должен радоваться жизни, получать от нее удовольствие. И жена, и муж должны понимать это и позволять друг другу эти радости. А то всю жизнь у плиты простоишь!

Пауза. Музыка.

Слова автора.

Коза никогда не обижалась. Мы привыкли, что она всегда как-то наивно, по-детски улыбается. А сейчас я первый раз видел ее такой.

Она беспомощно обводила нас всех взглядом, как бы ища поддержки хоть у кого-то, и не найдя ни в ком сочувствия, опустила глаза. Она теребила пальцами кружева на фартуке и молчала, часто хлопая ресницами, как будто сейчас заплачет. Мне так стало жалко ее. Бедная Коза, ну, зачем ты с нами откровенничаешь…

Коза. Я никогда не буду так жить!!!

Девочка. Твои проблемы, живи несчастной.

Коза. Я никогда не буду так жить! Нельзя строить счастье на чужом горе. Нельзя получать удовольствие, предавая другого, предавая того, кому вчера говорил: «Люблю», – который был для тебя единственным. А сегодня ты говоришь это другому. Но, предав один раз, ты допустишь это и во второй, и в третий. Будешь говорить: «Люблю, люблю, люблю». …И постепенно это слово станет для тебя привычным, обыденным, дежурным. И сама любовь перестанет быть чем-то высоким и светлым. Она осквернится, унизится. Я никогда не буду так жить! Я не смогу сделать ему больно – человеку, которого я буду любить. Ведь ему будет больно, если я предам его. Как я смогу искать свое счастье в стороне от него, вне его? В семье не должно быть личного счастья, все общее. Он, Она и их Дети – это не три, а одно. Я думаю, что любить – это очень ответственно. Любить, чтобы не огорчить, не обидеть и не предать. А главное – не искать своего. Я думаю, что любовь нельзя просто иметь. Ее нужно еще беречь. Ведь получаем мы ее даром, без усилий с нашей стороны. Она просто приходит и поселяется в твоем сердце. А вот, чтобы не потерять ее, нужно трудиться и жертвовать собой. Нельзя позволять своему хочу быть сильнее любви. Я никогда не буду так жить!

Пауза.

О.Н. Наташенька, ты прости меня, я, наверное, …не нужно было это обсуждение …хотя, если честно, сейчас у меня внутри как легкий теплый ветерок из прошлого, из прошлого, когда я была еще девчонкой и тоже писала стихи, мечтала. И самое главное – была счастлива. Сейчас, конечно, вроде бы все нормально, как у всех. Но я тебе завидую, если честно. Потому что твое счастье у тебя внутри. Там у тебя светло и прекрасно, и ничто внешнее не отнимет его у тебя. Я верю, и, наверное, теперь больше знаю, что ты обязательно будешь счастлива. Но самое главное – будут счастливы все, кто будет рядом с тобой.

Слова автора.

Теперь прошло уже много лет. Ее уже давно никто не зовет Козой, да и фамилия у нее теперь не Козина. Она носит мою фамилию. Это – моя жена. Жена, которую мне дал Бог. Иначе я не могу сказать. Ее природная жертвенность хранит нашу большую семью. Она никогда не кричит и не упрекает, и не обижается. Она любит. Любит меня и наших детей. Как всегда в своей жизни подает, приносит, дежурит …и улыбается. И совсем она не коза. Козел – это я, когда бываю невнимателен к ней, когда огорчаю или расстраиваю ее. Я так ее люблю! Это как легкий, теплый ветерок…

Наши одноклассники – теперь взрослые люди. Со своими взрослыми заботами и проблемами, семьями. Наши девчонки теперь уже женщины, и когда им плохо, когда беда, приходят в наш дом, к моей Наташе, чтобы поплакаться, пожаловаться, а скорее всего, просто побыть. Побыть в той атмосфере, которая вокруг нее. Мирно и тихо, и как-то надежно. И совсем она не Коза!

Романс. Фролов подходит к доске и перед словом Коза пишет крупно НЕ. Коза в венчальном платье. Автор приглашает ее на вальс.