Рубрика: Статья

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В Евангелии, которое мы слушали сегодня за Литургией, Господь говорит, что Он идет в Иерусалим и Ему предстоит много пострадать от первосвященников и книжников, пострадать даже до смерти. И вдруг апостол Петр, как говорит Евангелие, «претяше ему», то есть апостол Петр стал противоречить Ему: «Да не будет Тебе, Господи, так». Он это говорит от всего сердца, от всей глубины своей любви к Учителю. И Господь понимает, что он говорит от любви, от переживания. И вдруг Господь в некоторой степени жестоко ему отвечает: «Иди за Мной, сатано». То есть на участие апостола Петра, на его переживание за судьбу своего любимого Учителя, Бога Господь вдруг отвечает так обидно по-человечески.

Поставьте себя на место Петра в этой ситуации, в этой точке времени. Как обидно услышать такие слова «иди за Мною, сатано» от Того, Которого ты очень любишь и не просто любишь, а беспокоишься, трепещешь за Него, да еще при других апостолах.

Кто мог пережить такие слова, не отвернуться тут же в обиде и уйти в сторону, а продолжать так же идти за Ним, как ни в чем не бывало? Кто бы мог перенести такие обидные слова? Тот, в котором любовь превозмогает всё. Превозмогает обиды, какую-то корысть, ожидания какие-то. Эта любовь превозмогает всё. Она, как верная собака, которую гонят, а она все равно идет и идет.

На Афоне я был как-то в Кавсокаливии, в скиту, где старец Порфирий Кавсокаливит жил. Мы ходили к нему в келью, и один монах рассказал нам следующую историю. Там есть монах, который занимается рыбной ловлей. И когда он идет ловить рыбу, кот знает, куда он идет, и вертится у него под ногами, не отстает. А этот монах имеет гневный нрав и однажды так пнул кота, что тот улетел в кусты, но тут же из кустов выскочил и опять пошел за ним. Потому что этот кот знал, зачем он идет.

Так же апостол Петр знал, зачем он идет. Ему не было никакой другой корысти от Господа, как только искренняя любовь к Нему: «Господи, пусть я буду последним из апостолов, обзывай Ты меня, как хочешь, пусть Ты не проявишь ко мне никакой ласки, никакой любви, никакого внимания, я все равно буду ходить за Тобой. Потому что я пленен такой любовью, которая совершенно бескорыстна, которая не может ничто нарушить. Я выбрал Тебя раз и навсегда, когда оставил лодку и сети. Это было раз и навсегда, окончательно».

И не случайно после всех испытаний, даже после своего предательства, природой которого было испуг, просто человеческое малодушие, после всего этого апостол Петр слышит вдруг такие слова: «Любишь ли Меня?» – «Люблю». – «Любишь?» – «Люблю». – «Любишь?» – «Господи, ну Ты же знаешь, что я люблю Тебя». И именно ему Господь говорит: «Паси агнцы Моя». Потому что был он не трижды испытан, а 33 раза и доказал свою любовь, доказал верность и бескорыстие.

Вся христианская жизнь проходит через испытания наших отношений с Богом. За что мы Его любим? Вообще, если стоит такой вопрос, то мы Его не любим. Такой вопрос не должен стоять. Любить можно только просто так: бескорыстно, без условий, без вариантов. Просто я Тебя полюбил и буду ходить за Тобой, хоть Ты меня пнешь, хоть обзовешь, хоть Ты проявляешь ко мне внимание, хоть не проявляешь. Это я люблю Тебя, и, несмотря на то, как Ты ко мне относишься, я все равно буду любить Тебя. В такой любви не бывает разочарования. Разочарование в любви – это большая рана, большая трагедия. Так вот, та любовь, которая не имеет разочарования, – это всегда радость, всегда благо, всегда счастье, всегда Христос Воскресе.

Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!

Протоиерей Сергий Баранов

Храм свт. Иоанна Шанхайского. Свято-Елисаветинский монастырь,
г. Минск.
27 декабря 2023г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Позавчера друзья поделились со мной видео из интернета, которое называется «Известные старцы Афона высказываются против войны России». И там показывают некоторых афонских монахов, которые говорят в таком ключе, что мир – это абсолютная ценность и окончательная ценность. Я позволю себе сказать несколько слов на эту тему: мир – это не абсолютная ценность, это относительная ценность. На Афоне живут разные люди, и разные монастыри живут разным мировоззрением. Некоторые монастыри принимают раскольников и служат с ними, хотя прекрасно понимают, что это очень грубое каноническое нарушение. Часть монастырей не принимает раскольников и остается в чистоте.

Повторю: там живут разные люди, и Афон останется Афоном, пока он будет хранить чистоту веры, пока он будет в истине. Но мы знаем, что когда-то даже с Афона Пресвятая Богородица – Иверская икона Божией Матери – уйдет в связи с тем, что Афон выйдет из истины. И тогда Богородица уйдет с Афона.

Возвращаюсь к теме мира. Может ли мир быть абсолютной истиной? Приведу слова Господа из Евангелия, где Он говорит: Мир Мой даю вам, но не как мир дает, а как Я даю. То есть уже эти слова Господа предполагают, что понятие мира может быть относительным. У мира свое понимание мира, а у Господа оказывается своё. Когда на землю придет противник Господа антихрист, главная идея, которую он принесет на землю, в народы, в мир, – это идея мира. Он придет в разгар мировой войны, когда все устанут, истощатся от великой ссоры, от великой скорби. И вот на пике этой скорби он придет и скажет: «Я хочу принести вам мир. Вы хотите мира?» И народы скажут: «Мы хотим мира». Дальше он скажет о том, что мир чего-то стоит. Чтобы мы больше не ссорились, нам нужно чем-то поступиться. Чтобы не входить в ссору, каждый должен поступиться чем-то тем, что находится в противоречии с оппонентом. Мы должны поступиться национальными принципами, потому что одна национальность имеет свои особенности, отличные от другой, и эти особенности будут конфликтовать. Мы должны поступиться религиозными принципами, потому что смотрите: в течение всей истории человечества велись религиозные войны, и эти религиозные войны были очень жестокие, страшные. Поэтому нужно поступиться религиозными принципами ради мира, чтобы мы не спорили, чтобы у нас был мир. Давайте поступимся даже какими-то нравственными принципами, потому что и они вводят нас в какие-то противоречия. Для одного одно допустимо, для другого другое, а для третьего то, что для них допустимо, а для него категорически недопустимо, ему совесть не позволяет так жить.

Так вот, когда придет антихрист, он постарается всех нас сбить в одну серую массу, чтоб в этой серой массе не было никаких индивидуальных особенностей, ни нравственных, ни национальных и даже ни религиозных. Он собьет все это в одну серую массу, а кто не согласится быть в этой серой массе, тех объявят противниками мира, агрессорами, какими-то страшными эпитетами их наградят и будут их гнать.

В Евангелии кроме слов, где Господь говорит: мир Мой даю вам, не как мир дает, а как Я, есть еще употребление слова «мир», но в другом значении. Есть еще слова Господа «Не мир принес Я, но меч». Не все понимают эти слова, что за меч? Меч – это агрессия, меч – это страшно, это война. Так вот, этот меч должен снова рассечь эту серую массу и отделить черное от белого, нравственность от безнравственности, религиозные принципы и антирелигиозные принципы. Этот меч, который принесет Господь, рассечет эту серую массу и поляризует общество. Нельзя быть сразу и с Господом, и с антихристом ради мира. Так не будет. Ты или с Богом, или на другой стороне.

Так что мир – это не абсолютная истина. Наши предки это знали и всю историю Руси воевали. Воевали за свои религиозные, нравственные принципы, за свою Родину. Жертвовали миром, хотя, конечно, мир – это великая благо, мир – это великое счастье, это тишина, радость. Но иногда люди самым дорогим жертвовали ради чего-то более высокого, нежели понятие «мир», которое относительно, и имели мир своей совести. Потому что они ради иллюзорного мира не поступались своими принципами внутренними, так как их научили жить отцы и деды православные. Есть то, в чем мы можем идти на компромисс и уступать. Но есть в жизни моменты, в которых уступать нельзя, иначе ты ради мира будешь предателем. Как на войне: «Жить хочешь?» – «Хочу». – «Предай Родину и будешь жить».

Я понимаю, когда это делают из страха. Можно понять, потому что я сам трус. Но когда люди это еще обкладывают какими-то идеями пацифистскими, вот это гадко, вот это нехорошо. Это гадкое предательство. Все наши православные предки всегда жили в состоянии войны, в состоянии войны с самим собой в первую очередь, со своими грехами. В состоянии войны с сатаной христиане всегда жили, каждый день. Они жили в состоянии войны с теми, кто посягал на их Родину и кто посягал на их веру. Они соглашались на войну, хотя это было страшно, и воевали. Поэтому я вчера услышал только несколько фраз и потом говорю: «Выключите, пожалуйста, не хочу я». Там какие-то отцы стали говорить красивые фразы, что мир – это самая главная драгоценность, которую Бог на землю дал. Я говорю: «Я считаю по-другому». Есть более ценные вещи, за которые можно даже миром пожертвовать и потерпеть какое-то время.

Еще одна деталь. Не обманывайтесь, ища мира, не идите на компромисс с сатаной, он вас обманет, он отец лжи. Нельзя ради мира договариваться с сатаной, он вас обманет! Он пожмет вам руку, вы повернетесь спиной и в спину получите удар. Обратите внимание: сейчас украинская церковь пошла на компромисс с этой властью нехорошей, отделилась от русской церкви. «Мы для вас это сделали, всё, вы нами довольны?» А они их уничтожают, потому что с ними нельзя договориться. Они только отделяются от русской церкви, идут на компромисс с безбожной властью, и эта власть у них тут же отбирает Киево-Печерскую лавру, отбирает их святыни, уничтожает священников, сажает в тюрьмы этих священников. С сатаной договориться нельзя, он обманет, не будьте такими наивными.

Богу нашему слава, Богу, Который дает не только мир, но еще и разум. Мир без разума может стать безумием. Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

24 декабря 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Когда-то в Орске, многие прихожане помнят, мы основали приют для бездомных. Это было в начале двухтысячных, когда государство еще не регулировало эти вопросы, и тогда бездомных было очень много на улице. Они умирали, они обмораживались, им отрезали руки, ноги… Прямо какая-то была катастрофа. И не от доброты сердечной мы это сделали, а просто безвыходность какая-то была. Они приходят в храм, просят помощи, а что я мог? Мне как-то стыдно было перед ними. Ну, сунешь сто рублей – и всё, только иди. А что ему сто рублей? Он покушать купил, а в эту же ночь опять мерзнет. И тогда мы основали приют для бездомных, который просуществовал 12 лет. Через 5 лет меня из этого приюта увезли в реанимацию на «скорой помощи» с сердечным приступом.

Мне вот припомнилось это после сегодняшнего Евангелия о десяти прокаженных. Господь исцеляет десять прокаженных, и девять уходят, радуясь, и всего один возвращается, чтобы поблагодарить. Я сегодня прочитал это Евангелие и стоял, вспоминал. У меня была такая ситуация. В числе первых жителей приюта я привез семью: папу и две дочки. Забрал их из рухнувшего дома. Был тогда апрель месяц, шел Великий пост. Я привез их в приют, где еще было не очень тепло, но всё-таки лучше, чем на улице. Привезли мы им воды в канистрах, продуктов. Самое необходимое сделали. Ну и говорю: «Всё, с новосельем вас, мне нужно ехать домой, Великий пост, длинные службы, завтра приеду опять, мы встретимся, будем продолжать». И вдруг обращаю внимание, что мужчина стоит и поеживается, ему холодно. Снял с себя куртку, одел на него и приехал домой раздетым. Сейчас не для тщеславия это говорю, а для того, чтобы вы услышали дальше. Эта семья прожила у нас благополучно 8 лет, они все остались живы, согрелись, оделись, социализировались. И когда выезжали из приюта, вещей у них набралось на грузовую машину, хотя прибыли к нам 8 лет назад с пустыми руками и даже без теплой одежды. Ну и слава Богу. Жизнь их устроилась: и квартиру сняли, и работу он нашел…

Но буквально через какое-то время этого мужчину наши приютские жители встретили на улице и говорят: «Здравствуй! Ну, как ты поживаешь?» – «Да все хорошо». – «Чего ж ты в приют не заходишь, не хочешь с батюшкой повидаться, руку ему пожать?» И мужчина отвечает: «А что он мне сделал?» – Да он куртку тебе свою отдал, столько лет кормил тебя, поил, от водки спасал!..»

Мне в то время приходилось нелегко: помещение для приюта нужно было ремонтировать, искать для этого деньги, выпрашивать материалы, продукты… Помню, как-то раздобыл несколько мешков цемента. Приезжаю на следующий день, а мои подопечные цемент продали и пропили. И одним из них был тот мужчина.

Сегодняшнее Евангелие говорит о неблагодарности. Как коротка наша память на благодарности, как наша память длинна на обиду. Правда же? Благодарность чаще всего мы воспринимаем как должное. Конечно, человек должен быть благодетельным, тем более священник. Это в порядке вещей, так и должно быть. А обиду помним долго. Что-то в нас не так. Что-то в нас очень сильно перевернулось после грехопадения. То, что мы должны помнить долго, помним коротко. То, что должны стараться забывать, – сидит занозой иногда всю жизнь. Иногда человек умирает и на смертном одре говорит: «Не прощу. Не забуду».

Если мы трезво всё это поймем, дай Бог нам увидеть это в себе. Если бы мы это увидели! Иногда мы передаем друг другу: «А вот в той семье такое произошло!». Беда для той семьи, что в ней что-то произошло, а для нас тоже беда, так как думаем, что мы не такие. И это просто катастрофа, трагедия, когда думаем, что не такие. Да просто случая не представилось. Ты такой же самый. Ты – дитя Адама, в котором после грехопадения всё перевернулось. Адам еще жил в раю, помнил рай, а его дети уже убивали друг друга. От рая-то был пройден еще всего короткий отрезочек, а дети уже… Из-за чего? Из зависти, из-за ревности: я лучше, он хуже. Я ближе, он дальше.

Если бы мы смогли увидеть в себе это! Но увидеть – это еще не всё. Если бы мы смогли признать: Господи, да я такой. Вот только тогда что-то начало бы изменяться. Без этой точки видения и признания невозможно никакое изменение, невозможно христианство. Может быть, в какой-то другой религии, философии человек ищет своих внутренних резервов: что-то во мне великое заложено. Христиане живут чрезвычайно по-другому.

Отправная точка христианства – это видение своего ничтожества, вот прямо самого-самого дна, дальше некуда. Помните, я вам иногда говорил, что когда человек тонет и у него уже нет сил выбраться, единственная возможность – когда он достигнет дна, то, найдя точку опоры, оттолкнуться ото дна вверх. Вот это принцип христианства. Увидеть дно своей испорченности, дно своей несостоятельности. И от этого дна, только как от чего-то крепкого, оттолкнуться. Христианин должен дойти до дна (я имею в виду – до дна видения своей предрасположенности к греху). Это не значит, что нужно нагрешиться вдоволь, а потом каяться.

Надо твердо встать на эту надежную почву, которая есть видение своих грехов, только от нее мы можем оттолкнуться в движении вверх. Пока не встали прочно на точку, от которой можем оттолкнуться, мы будем барахтаться и хлебать, и хлебать эту воду, пока не захлебнемся насмерть.

Кто-то пришел в христианство совершенствоваться, а кто-то пришел в христианство каяться. Вот у тех, кто пришел каяться, есть надежда. А кто совершенствуется в своем умении плавать – утонет, так как у него нет точки опоры. Точка опоры – это крайняя степень видения своего ничтожества. От этой точки мы можем оттолкнуться. И многие христиане бултыхаются, барахтаются всю жизнь в среднем состоянии. Они вроде бы немножко и грешники, но вроде бы и ничего, потому что все-таки и в храм ходят, и утренние молитвы читают, и свечку ставят. И они всю жизнь барахтаются в среднем стоянии и никак не могут оттолкнуться вверх, потому что среднее состояние – в воде, там не от чего оттолкнуться, ты висишь и барахтаешься.

Мы были бы благодарны Господу, если бы видели свое ничтожество. Мы были бы благодарны за каждый день. Еще вчера и позавчера, и месяц назад, и год Он должен был меня отправить в ад. Господи, как же я еще живу? Вот чувство благодарности, трезвое, здоровое, нормальное, христианское. Но многие из нас живут совершенно по-другому. «Я живу, потому что молюсь, и вы молитесь, и будет всё хорошо». Господи, помилуй. Чудо ты в перьях. Молитвенник ты. Я живу, потому что еще каюсь. А если не каюсь, то живу только потому, что Господь долготерпит и дает нам еще один день на покаяние, еще один день. И еще Он даст, чтобы только мы наконец-то встали на почву покаяния и оттолкнулись. Да оттолкнитесь вы уже! Перестаньте барахтаться в самомнении, что сейчас выплывете. Совершенствуйтесь. Господи, помилуй.

Вот эта тема неблагодарности часто бывает в наших детях. Достигают они переходного возраста, и у них мозги – раз и перевернулись. И они начинают видеть то, что не надо видеть; и не видеть то, что надо видеть. Они вдруг перестают видеть, вообще понимать, за что они должны благодарить родителей. Так же, как и Бога. Благодарить за то, что жизнь им дали. Так же, как и Бог дал жизнь. Благодарить за то, что не спали, что попу им мыли, подгузники стирали.

Я помню, когда первый ребеночек у нас родился, мы с супругой были на севере. Пап, мам, дедушек, бабушек рядом не было. Мы одни и этот ребеночек. У меня опыта еще не было, и я каждый новый подгузник ночью бежал стирать. А за ночь их было 10-15, если у него еще животик болел. Это потом уже пришел опыт, что можно оставить до утра и постирать всё вместе. Потом дети болеют, потом они куда-то лезут, разбиваются… А потом в переходном возрасте они говорят: «А что он нам сделал?» Господи, помилуй. Это примерно так у всех бывает. Потому что дети в переходном возрасте переворачиваются с ног на голову, потом они возвратятся. А знаете, когда они возвратятся? Когда нас не будет. Вот тогда они возвратятся, придут на могилку, будут тихонечко стоять, плакать.

Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

17 декабря 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В сегодняшнем воскресном чтении мы слушали повествование о том, как Господь исцеляет женщину-страдалицу, которая долгие годы страдала от телесного недуга. Господь избавляет ее от этого чрезвычайного страдания, но окружающие Его иудеи настолько очерствели сердцем, что они не радуются этому событию, они не сочувствуют, не сорадуются этой женщине, с которой вдруг снят этот чрезвычайный груз страдания. Они в это время осуждают. Они осуждают Господа, что Он нарушает субботу и исцеляет женщину в этот день.

Господь действует в сторону этих помраченных людей через совесть. Он увещевает их, трогает их зачерствевшую совесть, и даже у этих людей вдруг совесть оживает и, как говорит Евангелие, «они усрамишися слов Господа», они усрамились. Вдруг в них ожила почти погибшая совесть, и они «усрамишися». Совесть – это голос Божий в человеке. Часто в человеке, в котором уже помрачено почти все Божие, еще сохраняется тонкий-тонкий голос Божий, который действует через совесть.

Когда-то учитель Симеона Нового Богослова Симеон Благоговейнейший, наставляя своего молодого наставника, учил его так: «Слушай всю жизнь голос совести, непрестанно молись и будешь иметь успех». И, казалось бы, это то единственное, что остается в человеке относительно не помраченным, чтобы слышать Бога.

Я употребляю сейчас слово «относительно», потому что буквально короткое время назад во время Херувимской священник читал в алтаре тайную молитву, в которой звучали такие слова: «Господи, избави мя от совести лукавыя». Эти слова очень страшные, ибо оказывается, что со всеми силами души, с которыми нас творил Господь, и совесть наша поражена. Поражена, исковеркана. И поэтому священник в самый торжественный момент Литургии читает такие слова: «Господи, избави мя от совести лукавыя». Оказывается, что после грехопадения и такая сила божественная как совесть в человеке искажается; сатана, оказывается, входит после грехопадения даже в эту силу души. Входит не чрезвычайно в противлении, в контрасте, чтобы не обратить внимание человека и чтобы сразу человек не отвернулся; он входит очень тонко и паразитирует на даре совести. Он не противоречит совести, он идет с ней параллельно, прямо рядышком, шаг в шаг, а потом слегка ее искажает. И человек после грехопадения, даже опираясь на совесть, часто ошибается. К сожалению, даже этот дар в нас поражен.

Незадолго до своих крестных страданий Господь говорит Своим ученикам для многих странные слова: «Истинно, истинно говорю вам, некоторые от здесь стоящих не увидят смерти прежде нежели не увидят Царствия Божия, пришедшее в силе». И современники Христа думали, что Господь говорил, что пришествие Его второе будет уже в первом веке, пока еще живы эти свидетели Христа, приближенные Христа. Многие христиане входят в недоумение: о чем же говорил Христос? Но в Евангелии, если мы читаем дальше, буквально после этих слов происходит следующее событие. Господь берет трех своих возлюбленных близких учеников, поднимается с ними на гору Фавор и преображается пред ними в Своей славе. Вот об этом Господь говорит: «Истинно говорю вам, некоторые из вас не увидят смерти прежде как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». Это и было Царствие Божие, пришедшее в силе, и ученики зрели это в Святом Преображении на святой горе Фавор. Они находились в Нетварном свете, они находились в обильной благодати. Это и было Царствие Божие, пришедшее в силе.

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит ответственные, в некоторой степени страшные для каждого из нас слова: «Если у тебя в этой жизни не состоялись твое личное преображение и встреча с Господом, то эта встреча и в будущей жизни под большим вопросом». Эта жизнь нам дана для того, чтобы мы, потрудившись в исполнении заповедей, в таинстве молитвы, уже в этой жизни встретили свое личное преображение. Без этого преображения нам будет трудно и после смерти войти в Царствие Божие. Потому что мы не будем соответствовать Царствию Божию. Мы будем инородным телом там, и Царствие Божие для нас станет адом.

Наша задача – уже в этой жизни преобразить всё. С помощью благодати Божией, с помощью Господа нашего Иисуса Христа преобразить все искаженные силы нашей души и в том числе, и может быть, в первую очередь нашу совесть. Совесть преображается только благодатью Божией. Человекам это невозможно, Богу возможно всё. Тот, кто пытается опираться только на свои усилия, искренность, стабильность, на свой подвиг, тот ошибётся, споткнётся и ничего не приобретет. Всё творит только благодать Божия, которую мы стяжаем. По слову преподобного отца нашего Серафима Саровского, цель жизни христианской состоит в стяжании, в непрестанном стяжании святой благодати Божией. В этом цель жизни христианской. Не просто в нравственном житии, мы всегда и во всем стяжаем благодать Божию. И батюшка Серафим Саровский перечисляет многие средства, которыми стяжается благодать Божия, но заканчивает он такими словами: «Но более всего благодати дает молитва».

Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

10 декабря 2023 г.
Спасо-Преображенский Соловецкий ставропигиальный мужской монастырь

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня святая церковь празднует день памяти святителя Иоанна Златоуста. Сама приставка к его имени «златоуст» говорит уже о нем многое. Это человек, который имел благодатное слово, богатое слово, понятное слово. Слово, которое проникало до самой глубины сердца слушающих. Очень много он сказал и очень много написал, очень много осталось посланий после Иоанна Златоуста. И в этих посланиях очень много нравственного содержания. Этот святитель учил христиан нравственности. Очень много говорил о нравственности. И в то же время он обличал безнравственность, за что очень сильно пострадал.

Тогда, в IV веке, при императоре Византийской империи, когда Константинополь был уже христианским городом, когда Византия была христианской империей, он, занимая патриаршую кафедру, говорил свое слово не только назидания, но и слово обличения. И, казалось бы, в те года расцвета христианства вдруг святитель, патриарх, страдает за свое слово, защищая нравственность и обличая безнравственность. Его слово было для него опасно, потому что он обличал безнравственность не только нижних слоев населения, он имел смелость обличать безнравственность и придворных, людей, приближенных к императору. Вплоть даже до того, что он обличал безнравственность царицы, которая фактически официально носила честь христианки, но эту честь она оскверняла своим безнравственным поведением. И в это безнравственное поведение она увлекала и придворных своих. На это поведение смотрели граждане государства и тоже учились плохому.

И вот что интересно. В числе своих прочих нравственных проповедей Иоанн Златоуст говорил и о неосуждении. Но когда он обличал пороки, то что делал? Увы, осуждал. У нас с неглубокими мыслями как-то трудно это укладывается. Мы не можем понять, как так можно: говорить проповедь о неосуждении и тут же якобы осуждать. И мы часто, ловя себя на этих мыслях, вдруг говорим: «Господи, а как же нам понять?» Не только Иоанн Златоуст, ведь Сам Иисус Христос говорит: «Не осуждай». И на протяжении Евангелия какие отношения у Него строятся с фарисеями? Что Он делает? Он их осуждает. И часто даже гневно. Бог, Который есть Любовь, вдруг позволяет Себе сказать такие слова: «О, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас?» Смотрите, как Он утомлен этими нравами ветхозаветными.

Так как же нам соединить вот эту заповедь о неосуждении и в то же время не потворствовать грехам? Не потворствовать тому, что сейчас произошло с бывшей христианской Европой. Вот там говорят: «Не осуждай. Не осуждай всяких извращенцев, всякую грязь, всякий срам». Они говорят: «Не осуждай». Они могут даже на Христа сослаться: «Господь сказал в Евангелии «не осуждай». Нельзя вырвать фразу из контекста, нельзя вырвать один смысл из общего смысла и на этот смысл опираясь, строить свою логику. Нельзя вырвать слово Христа «не осуждай» и отделить его от того, когда Он Сам осуждал скверные пороки. Нельзя было вырвать фразу из контекста, когда святитель Иоанн Златоуст говорит «не осуждай» и сам осуждает даже императрицу. А как же нам, бедным-то, убогим, понять? Ну, как нам исполнить эту заповедь?

Вы думаете, я вам сейчас объясню? Увы. Это нельзя объяснить, потому что это не здесь (показывает на голову), это здесь (показывает на сердце). Культура не в голове, она в сердце. И человек культурный всегда чувствует грань, всегда чувствует меру. Что такое чувство такта? Чувство такта – это чувство меры. Вот в эту меру я могу что-то сказать, но выше этой меры уже начинается грех. И эту меру ни один старец ни одному послушнику не расскажет словом, если послушник не вырос в меру духа. Дух говорит в само сердце, а не в голову.

Я в жизни наблюдал очень много неграмотных, необразованных бабушек, я еще застал в начале 90-х тех бабушек, которые тогда только расписываться умели. Но у них была чуткость сердца, они не головой, а сердцем чувствовали меру: вот сюда уже нельзя, здесь уже неприлично. У них было приличие или неприличие в сердце. Сердце – очень чуткий орган. Бедный современный человек хвалится своим умом: в космос полетели, до атомов спустились, глубже, глубже… Бедные мы, между собой договориться не можем, хотя в космос полетели. Чудики: в космос полетели и атомную бомбу придумали, а ума не хватает ее не использовать, обязательно кто-то ее бросит.

Эта мера «осуждения – не осуждения», мера духовного поведения, мера духовных понятий находится в сердце. Но если сердце живет страстями, оно нечуткое, оно грубое, оно пошлое, оно не чувствует высоких понятий, в нем одна пошлость, пресыщение страстями. Святые отцы утончали свое сердце, и их проницательность, прозорливость были именно оттого, что их сердце утончалось, оно чувствовало уже не четверть тона, не одну восьмую, а одну двенадцатую тона слышало. Эти звуки для нас, простых земных, вообще не существуют, мы их не слышим. А святые отцы жили в тонком мире, чувствовали его, понимали. И поэтому им не нужно было объяснять, что и как, они знали: вот здесь грань, сюда нельзя, вот до этой меры я могу, сюда, вправо, влево, дальше мне нельзя. Мы, бедные, с грубым сердцем шарахаемся туда-сюда, имеем добрые намерения, но чаще всего получаем плохой результат. Хотя никто же не имеет сознательно плохих намерений, правда же? Мы всё, как Черномырдин говорил, хотим, как лучше, а делаем, как всегда. Вот наше состояние бедных людей.

Так вот, чтобы позволять себе, как Иоанн Златоуст, говорить о нравственности и обличать безнравственность, нужно иметь сердце Иоанна Златоуста, разум Иоанна Златоуста. Если мы сейчас выйдем и начнем подражать Иоанну Златоусту – войну развяжем очередную, глупость какую-то. Нам нужно, смотря на Иоанна Златоуста, иметь осторожность в слове. Ну, кто он и кто я? Что мог он себе позволить сказать, и что я могу себе позволить сказать, ведь у меня ошибки одни, по сравнению с ним?

Еще одна деталь из жития Иоанна Златоуста. Великий Златоуст, которого с IV века уже шестнадцать веков Церковь воспевает как величайшего учителя Церкви, оканчивает жизнь в ссылке. Церковные клирики, объединившись с придворными негодяями, клевещут на него, фабрикуют дело, собирают нечестивый собор, осуждают его, снимают с патриаршества и отправляют в ссылку, и он умирает по дороге в ссылку в нынешней Абхазии, в селе Команы. У нас, нынешних, это не укладывается в уме. Мы служим Литургию Иоанна Златоуста, это величайший учитель Церкви… Не укладывается в нашем уме. Как Церковь могла его уничтожить в лице своих не лучших представителей? Конечно, во времена Иоанна Златоуста простой народ его обожал, народ выходил на улицы: «Не трогайте нашего святителя!» И в то же время в этой же Церкви находятся люди, которые уничтожают его доброе имя, которые лишают его кафедры, лишают его сана и самой жизни лишают. Умирает человек в ссылке.

У людей возникает закономерный вопрос: «Ну, как возможно в Церкви такое бесчестие? В Церкви Христовой». Разве те гонители не верили в Бога? Не верили в Иисуса Христа? Они что – Евангелие ни разу не читали? Почему они его гнали? И дальше возникает закономерный вопрос: «А почему Бог-то это попустил? Ведь Церковь эта Божия, почему Бог попускает быть в Церкви каждому двенадцатому Иудой?»

Святость проявляется в контрасте с бесчестием. Очень хорошо быть приятным, добрым человеком в общей массе, когда общая масса спокойная, добрая, стабильная. И как тяжело оставаться, терпеть, прощать врагам, когда вокруг бесчестие. Вот в контрасте с этим бесчестием Иоанн Златоуст и просиял. Это бесчестие в контрасте с ним унизилось, а он возвысился на этом контрасте.

Богу нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков!

Не удивляйтесь, что в Церкви, в обществе бывают нехорошие люди и какие-то нехорошие детали, поступки. Кислотная агрессивная среда нужна для того, чтобы в ней проявились святые. Иногда люди нецерковные подходят к священнику на улице с вопросом: «А почему у вас столько плохих священников?» Иногда хочется таким ревнителям благочестия сказать: «Слушай, у нас действительно так мало хороших священников, давай ты будешь. У нас вообще священников не хватает катастрофически, даже плохих. Ну, вот у тебя такой настрой на хорошее, ты прямо горишь. Так давай ты будешь священником?» Он не хочет. Знаете, почему не хочет? Потому что положение священника обязывает. Если на другого смотрят просто обычным глазом, то на священника смотрят постоянно, как под микроскопом. И что простят обычному человеку или даже не заметят, то в отношении священника это вызовет возмущение: как он мог такое делать?

Священник – это очень ответственно, ты постоянно под взглядами людей. Что можно простому человеку – тебе нельзя. Более того, нельзя твоей семье, потому что и твоя семья входит в эту ответственность. «Давай ты будешь?» – «Нет, я не хочу». Понятно, что ты не хочешь. Потому что завтра же про тебя начнут говорить, что ты плохой священник. Попробуй, понеси вот эту высоту Иоанна Златоуста. Если Иоанна Златоуста гнали и он в ссылке умер, то что ж с тобой будет?

Спасибо, что послушали.

Протоиерей Сергий Баранов

26 ноября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слышали повествование о том, как Господа встречает отец умирающей дочери, просит прийти, исцелить ее. И когда Господь идет, случается такое событие. Ему навстречу – женщина, которая много лет болела кровотечением. Как повествует Евангелие, она истратила уже всё свое наследство на врачей в надежде получить исцеление. Средства кончились, а исцеление так и не наступило. И вот последняя надежда. Она как-то протискивается из толпы, протягивает руку, чтобы коснуться одежды Господа, ибо мысленно говорила себе: если только прикоснусь к одежде Его, то исцелюсь». И вдруг Господь, теснимый сотнями людей вокруг, останавливается и поизносит такие странные для окружающих слова: «Кто прикоснулся ко Мне?». Апостол Петр говорит: «Господи, сотни людей Тебя теснят, и вдруг Ты задаешь такой необычный вопрос: кто прикоснулся ко Мне». И Господь отвечает: «Прикоснулся ко Мне некто, ибо я почувствовал силу, исходящую из Меня». И эта сила в тот же час, в ту же минуту исцеляет эту бедную женщину. Эта сила в одну секунду исправляет всё, что не могли сделать врачи за много лет.

Смотрите, я хочу заострить ваше внимание: эта сила очень определенная, которую чувствует Господь, что она вышла из Него. И болящая очень определенно чувствует, что эта сила в нее вошла. Это благодать Святаго Духа, которая не является иллюзией, а которая очень-очень определенна, переживается человеком не «как бы», не «может быть», а очень определенно. Именно благодать Святаго Духа. Все остальные эмоциональные состояния переживаются очень расплывчато, очень сложно, они приносят очень много дум, рассеивают наш ум. Когда действует Господь, Он действует очень точно, коротко, очень просто и очень определенно.

Когда-то святитель Григорий Палама спорил с богословом-теоретиком Варлаамом. Этот спор происходил в Греции. Варлаам был наполнен знаниями, но совершенно был не наполнен благодатью. А знания без благодати надмевают и сводят с ума. И вот этот самовлюбленный богослов приезжает на Афон, общается с афонскими монахами, и они ему в простоте сердца говорят, как они живут в благодати. И конкретно они ему говорят, что они живут в Нетварном свете, что они видят этот свет, этот свет пронизывает их, этот свет очень определенный, реальный. И этот, если по-славянски сказать – витийствующий богослов, по-русски если перевести – мудрствующий от своего ума, не понимая, о чем ему говорят афониты, начинает высмеивать их: «Какой нетварный свет, какая благодать? Бог настолько надмирен и непостижим. Что вы там переживаете, какой свет, какую благодать?» Ну, хотя бы смутился перед опытом этих святых отцов, перед качеством их жизни. Ну, сравнил бы свою жизнь с их жизнью. Живет в столице, облагодетельствован императором, сыт, в тепле, в чести, пользуется почестями, как ученый муж. Сравнил бы себя с ними, как они живут. Вся их жизнь настроена на Господа, всё земное отринули, убрали в сторону – только Господь. Представляете, как в одну точку сведены все жизненные силы этих людей, в одну точку. Ничто их не рассеивает, они все настроены на Христа. И ты с ними споришь, бедный ты человек. Да вся твоя теория – это хождение вокруг да около. А они направляются в саму суть, в Самого Христа. И ты не только споришь с ними, ты еще смеешься над ними, позволяешь себе высмеивать. Но он смеялся: «Какой Нетварный свет? Это видение света, это что-то атмосферное» и приводил какие-то доводы.

И афонский монах Григорий Палама выходит с Афона со Святой горы, выходит из своего уединения, из своей сосредоточенности, выходит в Фессалоники, чтобы победить этого еретика, который хулит благодать Божию. В Евангелии есть такие слова Господа: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем». Так вот, Григорий Палама выходит, чтобы сокрушить этого хулителя благодати. И он доказывает. Собирает поместный собор и доказывает, что афониты в состоянии обильной благодати, в состоянии созерцания, видят непосредственный Божий свет, который видели апостолы на горе Фавор, когда Господь пред ними преобразился во Свете. Этот свет был не только снаружи, этот свет пронизывал изнутри, этот свет не имел направления, он наполнял собою всё. Так жили этот свет святые апостолы на горе Фавор, и так жили афониты тоже Нетварный Свет через свою искренность, через свое покаяние, через стабильность многолетней духовной жизни. Они входили в состояние созерцания и были наполнены этим светом.

Наверное, слово «видеть» Нетварный свет не точное, потому что мы видим то, что перед нами. А Нетварный свет, когда осияет человека, он сияет и снаружи, и изнутри и всё собой пронизывает. И человек теряет понятия: где снаружи, где изнутри. У него все изменяется.

Еще хочу сказать важную вещь, очень ответственную вещь. Благодать действительно очень определенна, бытийна. Она действует не «как бы», а очень точно. Но как же нам не спутать свои разгорячения, свои эмоции с действием действительно благодати? Ведь мы знаем много примеров в истории Церкви, когда люди по своей греховности принимали какие-то бесовские действия за благодать Божию и повреждались, и падали в самую-самую глубину. Как же нам отличить благодать Божию от каких-то психологических разгорячений, которые нам, во-первых, сатана подкидывает, а во-вторых, мы сами себе их рождаем, выдумываем раньше времени?

На этот вопрос, думаю, ответил бы лучше всего великий апостол Павел, которому дано было жить благодать чрезвычайным образом, когда Господь его возносил до третьего неба. Падшего, грешного, бренного человека Господь имиже веси судьбами, Своим промыслом берет и возносит на небо. И этот человек видит там чрезвычайные вещи, которые он даже не может описать. Он говорит: «Я видел, но я вам не могу даже сказать, что я видел. Я слышал, но я не могу даже вам передать, что я слышал, ибо всё это было неземное».

Этот человек получил чрезвычайную благодать, чрезвычайное возвышение. Какими же были первое его действие, первое его чувство, первое его впечатление? Он говорит: «Господь являлся по святом Своем Воскресении многим апостолам, являлся и вместе, и раздельно. А потом Он явился и мне, великому извергу». И он действительно был изверг, потому что испросил у Синедриона бумагу себе, чтобы ходить по миру, выискивать христиан, предавать их на мучения, на смерть. Но не только поэтому он говорит «как великому извергу». Все святые отцы, переживая особую, сугубую благодать Духа Святаго, вдруг восклицали одно и то же. В контрасте с этой благодатью они чувствовали себя извергами. Если я пойду в притон наркоманов, алкоголиков, убийц, там, в общей массе я буду вроде бы и ничего, да? Но если я поставлю себя в контрасте с великой благодатью Божией, которая и есть чистейший свет, в контрасте с этим светом я буду самою черною тьмой.

Что же является самым главным средством, ориентиром, критерием, которые свидетельствуют, что благодать вас посетила, а не вы сами себя разгорячили, накрутили, еще и бесы помогли? Когда приходит благодать Божия, человек чувствует себя извергом в контрасте с её величиной, в контрасте с её чистотой, её святостью. Человек не может себя по-другому чувствовать. Ветхозаветные святые, новозаветные святые падали на землю, орошали землю слезами и говорили: «Господи, мне, извергу, Ты явился». Они не могли сдержать слез от умиления и от стыда.

Но порой человек переживает другие состояния: «Ну, вот, наконец. Полгода читаю Иисусову молитву. Наконец-то, пришел Господь!». Господи, избави нас от лукавого. Если что-то к нам пришло и в контрасте с ним мы не чувствуем себя извергом, а чувствуем себя достойным: «Да, я искренне трудился, я делал поклоны, я молился, я подавал милостыню, я всё исполнил и, наконец-то, оно случилось», – тогда всё, мы в самом низу. А еще страшнее – ниже нуля, в минус ушли. Ну, не может человек другие состояния переживать, ведь каждый из нас – грязь. Вспомните каждый свою исповедь. Точнее – свои исповеди, ибо от исповеди к исповеди мы творим одно и то же, одно и то же, одно и то же: грязь, смрад, лицемерие. Ну, кем же мы должны чувствовать себя, если придет действительно благодать? Мы должны просто упасть и глаза закрыть, и голову накрыть руками, как это и делали Моисей, пророк Илия.

На Святой горе афонской был случай, когда бес, облачившись в образ святого ангела, постучал монаху в келью. Монах открывает, а бес ему говорит в образе ангела: «Отец Порфирий, твоя молитва дошла до Бога, и Он прислал меня к тебе, чтобы взять тебя на небо». И этот духовный простец, этот младенец по душе – младенец именно не глупостью ума своего, а младенец своим незлобием, своей простотой (он даже не понял, что это бес) – вдруг тут же говорит: «Ой, простите, это не ко мне, это к отцу Иоанну, это вот в ту келью, вот он там действительно святой, вы кельей ошиблись». По своей простоте он даже не понял, что это бесовское явление. Он искренне, прямо из сердца, говорил…

Не будем осквернять благодати Духа Святаго своими выдуманными состояниями, которые выдумали наша гордость и тщеславие. Будем относиться к этому очень благоговейно, очень серьезно и очень осторожно. И в то же время не посрамить бы благодати Божией, если она действительно придет. А как не посрамить? Плачьте.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

19 ноября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня в Евангельском чтении мы слушали повествование о том, как Господь исцеляет бесноватого мужчину. Мужчину, который много лет страдал этой чрезвычайной скорбью. Он был не просто бесноватым, а как говорит Евангелие, в нем был легион бесов, и они истязали его изнутри неимоверно тяжело. В Евангелии говорится, что его и вязали путами, чтобы он не ходил, не бился об скалы, не раздирал свое тело, и одевали его, а он всё разрывал на себе. Вернее, не он разрывал, а действие бесовской силы. И скитался обнаженный, холодный, голодный по пустынным местам.

И вот какой трогательный момент: Господь, изгоняя этих бесов, вдруг входит в диалог с этой бесовской силой. И бесы Ему говорят: «Нас здесь легион». И дальше бесы обращаются с мольбой к Господу: «Если Ты будешь нас изгонять, не изгоняй нас в бездну». Смотрите, какой трогательный момент: Бог отвечает на молитву бесов, они Его просят, и Он отвечает на молитву бесов. Даже не посылает их в бездну. Они говорят: «Вот стадо свиней пасется, позволь нам войти в свиней». И Господь позволяет им войти в свиней. Какой трогательный момент: бесы молятся, и Господь отвечает на молитву бесов.

Каждый из нас, здесь стоящих, молящихся от случая к случаю, от скорби к скорби, от просьбы к просьбе, каждый из нас может сейчас возмутиться сердцем по своей духовной неопытности, по своему духовному неразумию и сказать: «Господь даже бесов слышит и отвечает на их мольбу. А почему же Господь часто не отвечает на мои просьбы в каких-то моих чрезвычайных обстоятельствах? Сколько в моей духовной жизни было случаев, когда я просил: Господи, помоги, мне уже совсем тяжело, у меня уже критическая ситуация. И почему-то мне кажется, что Бога в этот момент не было рядом со мной, и Он не отвечал на мою просьбу». Смотрите, что дальше происходит с этой просьбой бесов. Господь им отвечает: «Просите – хорошо, пусть будет так. Хотите войти в свиней – пожалуйста, пусть будет так». Но для бесов это ничего не меняет, они входят в стадо свиное, взбешивают это стадо, и стадо летит на кручу и бросается в бездну. Для бесов ответ Господа и сочувствие на их просьбу ничего не меняет, потому что они как были бесами, так и остались, и их повреждение ничего не изменит.

Так вот, к ответу Господа на любую нашу просьбу должно быть встречное изменение нашей природы. Чтобы мы начали изменение природы, это по-гречески «метанойя», по-русски – «покаяние». «Метанойя» – греческое слово, которое означает изменение сознания. Когда у человека изменяется сознание, он начинает действовать духовно правильно. Во-первых, он начинает молиться правильно, просить правильно, принимать правильно и сохранять это правильно. Может ли Господь отвечать на каждую нашу просьбу, глупую, неразумную? Иногда нам кажется, что мы просим на благо, а в связи с нашим несовершенством ума и нашей души, и нашего сердца, изъеденного грехом, просьба на благо в перспективе повторит описанную ситуацию. Господь говорит: «Хорошо, просишь – пусть будет так». А результат бывает отрицательный, потому что мы просим не на благо. Как говорит апостол: «Просим и не получаем». Почему? Потому что просим не на благо.

А что же такое благо? Благо – это понятие очень относительное. Одно благо – это в разрезе нашего человеческого бытия земного. Нам кажется благо – это благополучие, стабильность, спокойствие. А духовное благо часто бывает другим. Господь произносит своим ученикам такие страшные слова: «Хочешь быть Моим учеником – бери крест и следуй за Мной». И как дальше говорит Евангелие: «И многие после этого перестали ходить за Ним». Потому что в теме креста они не увидели благо. Они жили земным мировоззрением: благо – это когда в семье все хорошо, все здоровы, есть работа, есть стабильность, есть деньги, никто не болеет. Для нас, земных, это благо. Но Господь всегда смотрит со стороны вечности, и Он видит, что, когда у нас в этой земной точке бытия будет всё благо, наше сердце зачерствеет. Наше сердце начнет думать, что вот эта точка, всего лишь точка на линии жизни. Наша жизнь – что такое? Вспыхнул и потух. Кому-то кажется, что сто лет – это очень много. Спросите пожилых людей: «Это много?» Они скажут: «Да я как будто вчера только родился. Так жизнь промелькнула». И когда мы весь смысл пытаемся засунуть вот в эту маленькую точку, мы всегда ошибаемся. А Господь смотрит не на эту точку, а Он смотрит на вечность, и Он строит Свою заботу о нас с точки зрения вечности. И Он понимает, что, если мы всё наше внимание, всю нашу жизнь, все наши ценности сконцентрируем вот в этой всего лишь точке, мы ошибемся, это нам повредит. И Господь попускает скорби, чтобы мы поняли, насколько в этой жизни все зыбко, ненадежно. Кажется, вот-вот ты ухватил эту стабильность, но оттуда, откуда не ожидаешь, приходит скорбь. Это как дом, который строится на песке. Или как тот богатый, который собрал себе богатство и думает, что так будет всегда. И он даже не знает, что уже в это время вор планирует, как его обокрасть. Он даже не понимает, что обстоятельства в жизни, попущенные Богом, уже идут ему навстречу. Вот именно в тот момент, когда ему кажется, что он всё предусмотрел, всё просчитал, всё будет стабильно, он даже не подозревает, что именно в этот момент к нему идет скорбь, и эта скорбь в промысле Божием. И этот промысл спасает нас на перспективу, туда, вперед.

Человек, очнись! Всё очень зыбко, всё очень нестабильно. Живи перспективой вечности. Туда живи, в вечность. Не останавливайся всем своим умом и всеми мыслями здесь, в этой точке. Этой точки завтра не будет. Завтра не будет ни того, ни сего, ни скорби ни радости. Поэтому неси и скорбь с благодарностью Богу, и радость неси, вспоминая, что это не самое главное, не в этом смысл. Всё проходит, и это пройдет.

Люди, которые знают скорбь, становятся мудрыми в вечность. А люди, которые не знают скорби, тоже мудрые, но сиюминутно, в формате этой жизни. А завтра этой жизни не будет. Мы, христиане, трудимся на перспективу, на жизнь вечную. И поэтому ходим в храм, молимся, соблюдаем заповеди, бережем отношения с Богом, хоть нам плохо, хоть не плохо, хоть идет молитва, хоть кажется нам, что Господь нас совсем оставил. Иногда нам кажется, что я – самый несчастный человек в мире, потому что у этого, вроде, всё неплохо и у этого стабильно, но почему же у меня опять плохо? Да, может быть, как раз в эту минуту Бог целует тебя и обнимает, потому что Он тебя любит на перспективу.

Земной родитель, который не мудрый, балует чадо, ему жалко его вот в этой сегодняшней сиюминутной точке. И он совсем не думает, что это разбалованное дитя когда-нибудь будет страдать из-за своего разбалованного характера там, в будущем. Но родитель земной, ограниченный своей земной любовью, любит только сейчас. Он совсем не понимает, что сейчас, может быть, даже нужно употребить строгость, пережить слезы своего ребенка для того, чтобы на перспективу его чадо было мудрым, трудолюбивым, послушным и счастливым.
Мудрый родитель с болью в сердце, со скорбью переносит сиюминутную скорбь своего ребенка и любит его на перспективу. А глупый, наверное, в этом ребенке любит самого себя. Он не может пережить сиюминутный дискомфорт слез своего ребенка, печали своего ребенка. И он не думает, что с ним будет дальше.

Богу нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

12 ноября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня церковь вспоминает святого Лонгина сотника. Это один из воинов, которые распинали Господа. Распинали Господа с чувством своей правоты, справедливости. Искренне они это делали. Это же тот распинатель, тот воин, зачерствевший на войне человек, который просто делал свое военное дело и делал его с искусством. Говорят, римские воины могли произвести распятие очень ловко, очень быстро и очень точно. Они защищали родину не только на полях сражения, но и от внутренних конфликтов, были верны императору.

Этот воин, этот слуга императора короткое время назад делал с чувством правоты это свое военное дело, и вдруг в нем происходит кардинальная перемена. Господь умирает на Кресте и в предсмертных крайних муках кричит на Кресте. Бог кричит слова: «Или, или, лема савахфани!» («Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?») Господь умирает, сотрясается земля, стихии земные показывают, Кто умер, что произошло. И вдруг в этом воине происходит кардинальная перемена. Минуту назад он – распинатель, и вдруг через минуту – почитатель, почитатель сам до смерти крестной.

Знаете, я иногда стараюсь ставить себя в ту временную точку, временную, пространственную. Вот как бы я переживал пришествие Господа. И, к сожалению, а, может быть, и не к сожалению. Не к сожалению, я искренне это говорю, наверное, я бы тоже не узнал в Нем Бога. Ну, представляете, человек живет в обществе тридцать лет, тридцать три года, находится среди нас, как один из нас, ничем еще в эти годы не проявляется. Кто-то Его знал лично, кто-то знал Его семью, пересекался в жизни с Ним. И вдруг Этот Человек говорит: «Я – Сын Божий». Ну, каждый себя поставьте в эту точку. Как израильтяне говорили, как они думали, как они это воспринимали: «Сошел с ума. Безумный». Вдруг в Нем проявилась мания величия, называет Себя Сыном Божиим. Они вот по-земному, объективно мыслят, объективно действуют. Для них это большое кощунство, что вдруг человек называет себя Сыном Божиим, равночестным Отцу Своему Небесному, ибо Он говорит такие слова: «Я и Отец – одно». Кощунство, богохульство. В те строгие времена, времена тех строгих нравов – достоин смерти, тут же. Он кощунствует, Он оскорбляет Бога, Он Себя сравнивает с Ним, Он Себя соединяет с Ним, говорит: «Я и Отец – одно».

Прошло две тысячи лет, христианство так укоренилось в мире, так естественно теперь оно входит в мировую культуру. А тогда в израильский народ вошла культура ветхозаветная; ветхозаветная культура, которая была еще относительно очень земная. Смотрите, какие нравы: око за око, зуб за зуб. Всё по человеческой справедливости. И вдруг не просто Человек приходит и называет Себя Сыном Божиим, и вдруг Он всё миропонимание переворачивает с ног на голову. Не око за око, а другую щеку подставь. Мир не понимает, не может проглотить. Не то что не понимает, мир сердится, мир бунтует. Бунтует до того, что распинают Его. И даже распяв Его, не успокаиваются, стоят под Крестом израильтяне и плюют еще на Него. Казалось бы, Человек в таких муках умирает, ну дайте Ему уже просто умереть…

Вот по-земному их можно понять. Этот Человек богохульствует – называет Себя Сыном Божиим. А как Его не по-земному понять, если это сверхъестественно? Что надо было нести в человеке, каждому человеку, чтобы вдруг увидеть в Нем человечество, наполненное Богом? Человечество вижу, Бога не вижу. Так же, как и сейчас мы. Вот вся вселенная наполнена Богом, вся вселенная стоит премудростию Божией, а Бога мы не видим. Мы даже иногда не видим Его премудрость. Иногда говорят неверующему человеку, который совсем духовное не видит: «Да ты посмотри, как вселенная вся уравновешена, как выстроена, выверена, как сложнейший часовой механизм». Ведь Кто-то шестеренку к шестеренке собрал, завел этот механизм, высчитал зубья шестеренок, чтобы всё это двигалось, не мешало друг другу, а друг друга подталкивало. Ведь это сложнейший-сложнейший организм – наш космос. Ведь должен у него быть Архитектор…

Как что-то создается? Сначала рождается идея в чьей-то голове. Потом эта идея ложится в проект. Потом по этому проекту, не отходя от него, рабочие строят кирпичик к кирпичику. Отойдут от проекта – будут трещины. И еще хуже – рухнет потом. Так вот, есть Архитектор Какой-то мировой всей этой гармонии.

Говоришь об этом неверующему человеку, он отвечает: «Это природа». Я сразу задаю вопрос: «А природа – это кто или что?» Если природа – это «что», то она не может творить премудрости, творит только «кто». Как это можно понять? Многие из нас – из советского времени. Ходили, безумные, смотрели… Как Господь говорит: будете смотреть и не видеть, будете слушать и не слышать. Смотрели на очевидные вещи и ничего не понимали. Израиль смотрит на Христа и не видит.

Я не кощунствую, я как грешный земной человек их понимаю. К сожалению, ставлю себя в ту временную точку и, к сожалению, говорю: и я бы не увидел, ничего бы не увидел. А еще страшнее, может быть, я бы был среди распинателей, с чувством праведного гнева: как Этот Человек хулит Бога! Был бы одним среди них.

Что надо было, чтобы увидеть в то время Бога? Что нужно сейчас, чтобы увидеть Бога?

Кто-то может сказать: «Нужно иметь простоту апостолов. Ученый мир надмевался своим знанием – фарисеи, саддукеи… А Господь явился к простым апостолам, и вот на их простое сердце легло Евангелие». Опять же я сомневаюсь. Сколько мы по простоте душевной делаем глупостей в жизни! По простоте душевной – глупости и глупости. Думаю, не простоту только надо было иметь. Может быть, простота – это небольшая деталь. Тридцать лет уже почти служа священником, я прихожу к тому, что «аще не Господь», никто ничего не может. Можно все духовные книжки перечитать, Евангелие выучить наизусть. Текст будешь знать, сути не будешь понимать. Или еще хуже – будешь понимать искаженно, так, как ты понимаешь. Это будет твое Евангелие, твой не Бог, а божок, которого ты себе выдумал. Если Господь Духом Святым не коснется твоего сердца и твоего разума, ничего не поймешь. Еще хуже – поймешь искаженно.

Как-то одна женщина мне говорит: «Отец Сергий, так сложно спасаться, так сложно, когда не понимаешь, где истина». А я ей говорю: «Это не самый страшный вариант. Страшнее, когда Вы понимаете, где истина, и как бронепоезд туда едете, а она не там». Когда человек убежден в том, что понимает, где истина, он может ошибиться – она на самом деле не там. «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия», и самое главное – не надейтесь на самих себя, на свой разум, на свое сердце. Даже на свою искренность не надейтесь. Не надейтесь на свое покаяние. Всё это у нас поражено, исковеркано грехом. Если Господь не коснется нашего разума – ничего не поймем. Поэтому отодвигайте свой разум на второй план. Я не говорю, что совершенно его выключите, для чего-то же Бог дал человеку мозги. Но нужно понимать, что в земном разрезе мы как-то еще мозгами пользуемся: как правильно бюджет семьи рассчитать, работать, детей воспитывать. Но вот в духовном… Это такие тонкие вещи. Самый мудрый ученик – это тот, который не сам зубрит, а который ищет учителя. Наш Учитель – Сам Господь Бог. Иисусе, Иисусе, просвети мой ум. Даже когда мне кажется, что все понимаю, на самом деле потом по факту, по делу вижу, что я ничего не понимаю, опять всё испортил.

Что произошло с сотником Лонгином? Он что-то увидел? Можно сказать: он увидел, что природа сотряслась. А что, этого явления в Иерусалиме тогда никто не видел? Да не это с ним произошло. Почему-то по неведомым нам причинам Господь его выбирает из этой толпы и касается его сердца. И вдруг у него открываются духовные очи, и он начинает видеть.

Одна из самых читаемых молитв в церкви – Царю Небесный, которая обращена к Святому Духу. Царю Небесный, – мы просим, – приди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси, Блаже, души наша. Он нас просвещает, Он нас спасает. Не мы спасаемся, не мы просвещаемся. Мы просвещаемся не чтением, не изучением, мы просвещаемся Духом Святым.

Посмотрите, как смиренно говорит прокаженный в Евангелии. Он приходит и говорит удивительные слова. Наверное, такие слова не выдумаешь. Он не приходит к Господу и не говорит: «Исцели меня». А как он говорит? «Если хочешь, можешь меня исцелить». Смотрите, какая удивительнейшая скромность. Не «исцели меня»! Как часто мы приходим, записки пишем и требуем: «Исцели меня, исцели». Отец Григорий мне вчера рассказывал: кто-то ему подал записку о продаже квартиры, а потом через неделю приходит и говорит: «Ни одного звонка не было! Ты, наверное, эту неделю спал, отец Григорий…» Смотрите, совершенно другое отношение: «Если хочешь, можешь меня исцелить…». Господи, если хочешь, можешь с моей квартирой решить вопрос.

Всё наше хождение в храм неправильно мы понимаем. Ура, я пришел в храм. Ура, я обрел веру. Я стал исполнять заповеди Божии. Да не ты! Вот не коснулся бы Господь твоего сердца, как ходил бы по Гаю мимо храма, даже в эту сторону не смотрел бы. Вот Господь что-то делает с нами, когда ты понимаешь, что это не твое достоинство, а что это милость Божия, что из миллионов людей вдруг тебя вытянул, как этого Лонгина. В человеке рождаются тогда не гордость и тщеславие, а рождается умиление, вот прямо до слез: «Благодарю, Тебя, Господи, что Ты меня тянешь за уши, тянешь, а я еще и упираюсь. Господи, давай я в следующее воскресенье приду?» – «Да Я тебя сегодня приглашаю». – «У меня сегодня гости, давай на следующее воскресенье». И смотрите, даже дальше как Он говорит: «Ну, хорошо, давай в следующее». А на следующее у нас еще что-то.

Аллегория Бога и нас, безумных детей, – отец блудного сына. Он не просто сидит и ждет. Смотрите, он даже ждать не может, он оставляет дом, ему говорят: «Там твой оборванец идет, который пропил твое имение, расточил. Не только твое имение пропил и расточил, он твое доброе имя расточил, потому что все знают, чей он сын. И он не прославляет твою фамилию, а унижает. И вот этот кусок дерьма… сейчас идет обратно». Но отец не может ждать, выходит навстречу. И уже тогда сын приходит в разум и говорит: «Уже не как сына, возьми меня как раба. Если хочешь, можешь меня исцелить».

С Лонгином произошло великое чудо. Но это не достоинство Лонгина, это милость Божия. С каждым из нас когда-то произошло чудо, что мы сюда забрели, в храм. Но это не наше достоинство, это милость Божия. И еще, придя сюда, мы себя ведем не соответствующе. Но Он терпит и терпит, и навстречу выходит. Ему же слава со Отцем и Святым Духом всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь!

Протоиерей Сергий Баранов

29 октября 2023 г.

Есть такие слова в просьбах Господу: «Господи, даждь нам покаяние нелицемерное». Покаяние нелицемерное. Для нас, казалось бы, покаяние – это уже так просто, настолько однозначный процесс действия: я же каюсь. Оказывается, святые отцы подчеркнули в своей молитве, что мы настолько пронизаны грехом, что даже наше покаяние может быть лицемерным. Вроде бы, мы каемся и тут же со стороны собой любуемся, как мы каемся. Постоянно у нас театр, который мы сами наблюдаем, для людей строим, иногда даже пытаемся Бога обмануть. Постоянно играем в театр. И даже, казалось бы, в таком деликатном деле как покаяние, в котором кощунственно лицемерить и быть неискренним, даже здесь мы умудряемся быть лицемерами, даже в покаянии. Даже в покаянии со слезами, со вздохами, с заламыванием рук – даже в этом мы умудряемся быть лицемерами, наблюдаем со стороны сами себя: как я выгляжу в своем покаянии. И ужасно, что иногда бываем сами довольны собой.

Я вам часто-часто привожу этот пример, как же нам от лицемерного покаяния уйти. Ну как нам не только от покаяния, вообще от лицемерия уйти в нашей духовной жизни. Помните, я вам часто привожу пример, как один брат зашел в собрание братии и там его стали хвалить. Он как зашел молча, так молча и вышел. И один брат не выдержал, побежал за ним следом и говорит: «А почему ты не стал противоречить, когда тебя хвалили?» Он говорит: «Проявив внимание, я бы вошел в это отношение с тщеславием. И, может быть, я вошел бы в противоречие, но я бы впустил его внутрь, а где-то когда-то оно такой ноткой тонкой коснулось бы моего сердца».

В Древнем патерике авва ученику дает совет такой. Он говорит: «Как же мне быть, достичь вот этой серединки чистой, чтобы ни вправо, ни влево, чтобы не пачкаться?» И авва ему приводит пример покойников на кладбище. Говорит: «Иди сегодня, ругай покойников». На следующий день: «Иди, хвали их». Потом спрашивает: «Ты когда их ругал, они что-нибудь ответили?» – «Нет». «Когда хвалил, что-нибудь ответили?» – «Нет, они же покойники». Ни в какое отношение вообще не нужно входить.

Так вот, когда мы пытаемся, чтобы у нас было покаяние нелицемерное, это покаяние должно быть очень простое. Как Господь говорит: «Да – да. Нет – нет. Что сверх того, то от лукавого». Даже в покаяние вмешивается лукавый.

Иногда возникает вопрос: как же я могу определить, лицемерное мое покаяние или нет, от Духа Святого или это лукавый меня из покаяния отчаяния в покаяние тщеславия качает? То туда, то сюда. То качнет в покаяние отчаяния и у меня опускаются руки. То потом качнет в покаяние тщеславия – ах, какой я покаянный, какой я искренний, плачу о своих грехах. Тьфу, гадость какая-то. Как определить, от Духа Святого покаяние или нет, от Бога или от лукавого? Потому что лукавый тоже очень любит каяться с нами, он любит с нами молиться, он любит с нами исполнять заповеди Божии, он любит вести с нами духовную жизнь, он любит очень аскезу. И всегда везде он капает тщеславие. И как же нам определить, где Бог нас вдохновляет, а где сатана?

Бог – Существо совершенное. И в своем совершенстве Он совершенная простота. Это Существо простое очень, вот в этом и есть Его совершенство. Если бы Он был сложным, Он бы не был совершенным. К любой сложности можно или добавить, или убавить. Так вот, когда посещает Бог, – в молитве, в покаянии, – Бог всегда в связи со своей вот этой сущностью очень простой, Он приходит с великой простотой. Тогда человек переживает состояние несмущения и великой простоты. Его покаяние очень простое, короткое. Господи, я грязь и всё. Там не надо больше ничего. Очень коротко и очень просто, и в связи с этим очень точно. Вот если хочешь кому-то донести точно, нужно как-то подобрать такое слово очень простое и очень понятное. Когда хочешь заморочить человеку голову, говори посложней.

Так вот, когда приходит Бог, тогда человек переживает это присутствие Божие очень коротко, очень просто, и в связи с этим очень понятно и очень определенно. А сатана всегда приносит сложность. И эта сложность морочит нам голову. И даже в таких, казалось бы, святых делах как покаяние мы начинаем путаться и шарахаться из отчаяния в тщеславие. Даже вот в таких святых делах.

Примета прихода сатаны – сложность. Сложность помыслов, сложность чувств, сложность ума. Когда приходит Бог, Он приходит очень просто и очень определенно, и очень понятно.

Господи, дай нам покаяние нелицемерное. Потому что даже покаяние, вроде бы, святое действие, святое чувство и оно может быть таким грязным и нехорошим, неприятным, если туда вплетется наше тщеславие и мы начинаем играть театр. Начинаем сами себя обманывать, окружающих обманывать, играть эту роль покаянной жертвы; ходим, театр этот делаем. И даже пытаемся обмануть Бога, Который Сердцеведец, Который знает наше сердце лучше нас самих. Мы себя так не знаем, как нас Бог знает.

Господи, прости меня.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

2 октября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В чем смысл жизни человеческой? Для чего Господь создал такое прекрасное, сложное, гениальное создание? Для чего мы родились? Для чего мы живем?

Если в смысл жизни человеческой не входит жизнь вечная, то любые смыслы разбиваются о точку смерти. Как бы наши смыслы не были велики, премудры, гениальны, они все разобьются о точку смерти, они рассыплются в прах и превратятся в ничто. Самый великий смысл разбивается о точку смерти и превращается в прах и пыль. Дунул ветер – и ничего не осталось. Если нет жизни вечной в смысле жизни человеческой, то ничего не имеет смысла. Бог создал человека для вечности, а не для этого краткого мига. Нам кажется, что даже сто лет – это так много. Оглянитесь назад те, кому восемьдесят с чем-то. Много? Да как один миг. Как будто не было ничего. Молодые люди так же оглянутся когда-то и скажут: «Как будто и не жили». И какой же смысл вот в этом миге в вечности, если он не переходит в вечность? Да никакого смысла вообще нет. Все смыслы рассыпаются.

Кто-то говорит: «Я живу для того, чтобы дать жизнь другим». Ну, ты даешь жизнь существу, которое встает опять же перед этим вопросом: «А я для чего родился, чтобы умереть и рассыпаться в прах?» Если нет жизни вечной, никакие смыслы не актуальны. Они становятся бессмыслицей.

Так вот, человека Господь планировал туда, на перспективу, на жизнь вечную. Вот этот маленький отрезок – это всего лишь прелюдия.

Но а как же нам наследовать жизнь вечную?

Когда-то, когда Господь нас творил, что мы есть сами по себе? Глина, которую Господь взял и слепил куклу. А чтобы эта кукла вдруг заморгала, заходила, вдруг ожила, что к этой глине нужно было? Нужно было, чтобы Бог вдунул в нее жизнь. И вдруг эта кукла ожила. Убери эту жизнь опять, и эта глина начнет распадаться. Рассыпаться. Рассыпаться в ничто. Так вот, к этой глине нужно дыхание Божие.

Человек с самого своего рождения несет по инерции вот это реликтовое понимание, что он создан для вечности. А вечность – это прерогатива Бога, не человека. Вечным может быть только Бог. Всё остальное не вечно. И как же нам наследовать вечность? Человек несет в себе, в интуиции где-то, тягу к вечности, и где-то в интуиции он понимает, что вечным может быть только Бог. И в человеке, даже не знающим Бога, все равно живет вот это понятие: вечным может быть только Бог. И человек тянется к вот этой заповеди, которую озвучил Христос в Евангелии: «Вы бозе есте, – Я вас творил не просто с животными, а Я хотел, чтобы это животное переросло в Бога».

И вот эта тяга к божеству в человеке всегда от самого начала, от самого создания где-то там глубоко присутствовала. И через это когда-то сатана искусил человека. Что он яблоком его искусил? Нет, он сказал: «Ешьте, станете как боги». А в человеке стремление стать богом заложено от Самого Бога. И Адам, не поняв сути дела, вдруг искусился на это «вы станете как боги», поэтому он съел, и Ева поэтому съела. Не потому что голодные были, не потому что яблок никогда не пробовали. Смотрите, чем он их искушает. Тем, что в них заложено от естества: «станете как боги», бессмертными станете.

Но Адам с Евой в этом моменте творят самую-самую главную ошибку. Они не понимают, что нельзя стать богом без Бога. Человек становится богом только соединением с Богом, приняв на себя Его природу, приняв в себя, внутрь себя Бога. Только так он становится богом. Сам по себе, как бы он ни тренировался, ни прыгал, ни напрягался, ну не может он сам по себе стать богом.

Вавилонскую башню почему люди строят? У них опять где-то в интуиции звучит этот зов стать богом. И они строят башню до небес. Они, наивные люди, потерявшие разум, потеряв Бога, карабкаются на небо сами по себе. И падают с этой башни. И все века после построения Вавилонской башни люди творят одну и ту же ошибку: они хотят стать богом без Бога.

Вспомните коммунистические времена. Как мы хотели стать богом без Бога! Кто-то у Кремлевской стены лежит, разлагается, кто-то на деревенском кладбище. Но разлагаются все одинаково. Рассыпаются. Потому что нельзя войти в природу божества без Божества. Нельзя стать богом без Бога. Главная идея и главный смысл обожения человека – это не совершенствование самого себя, а это соединение с Богом. Только так человек становится совершенным. Соединился ты с Богом – ты стал богом с маленькой буквы. Не потому что ты стал нечто, а потому что там, внутри тебя, живет Бог. Господь говорит: «Царство Небесное внутрь вас есть», — и Я там есть, если вы не выгнали Меня, если вы Меня пригласили: «Царю Небесный, приди и вселися в ны, и очисти ны». Ты очисти, не мы очистились, а Ты очисть.

Самая главная ошибка всех не православных религий, всех философских течений, всех идей каких-то земных – совершенствование без Бога, вне Бога. Они все упираются в тупик. Кто-то дальше, кто-то ближе, но обязательно упрется своим упрямым лбом в тупик, и там, в этом тупике, умрет и рассыплется. Как та букашка красивая, которая ползет по листочку. Доползла до своей точки бытия, остановилась, замерла, иссохла, рассыпалась, ветер подул – и ее как не бывало, никто и не вспомнил.

Наша задача – войти в вечность. Вечность – это область Бога, не человека. Так вот, чтобы войти в вечность, нужно стать богом с малой буквы. Но нельзя стать богом без Бога! И вот именно христианская православная вера говорит нам о том, что Бог сошел на землю, чтобы соединиться с человеком. Все другие религии веруют в Бога, но в Бога, Который где-то очень далеко. Да, Он есть. Да, Он как-то участвует в нашей жизни. Но Он очень-очень высоко. И только христианская религия верует так, верует в обожение, что Бог становится плотью, чтобы плоть нашу сделать богом.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков!

Протоиерей Сергий Баранов

22 октября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Недавно было у меня общение с одним человеком, который мне сказал: «Отец Сергий, Вы учите Иисусовой молитве и говорите об обожении. Я хочу сделать Вам замечание: в Иисусовой молитве и вообще в духовной жизни главное – это покаяние. Главное и единственное – это покаяние». И вот в ходе этого разговора у меня возникло воспоминание слов Господа. Наш Господь Иисус Христос сказал такие слова: «Без Мене не можете творити ничесоже». И это касается всего. Всего-всего. И в случае покаяния тоже. Это я сначала знал как теорию, просто прочитав слова Господа. Но искренне занявшись покаянием, я узнал эти слова и на практике. Господи, без Тебя у меня не получается. Как бы я искренен не был, как бы я мужествен не был в своем труде. Не получается у меня. Дай Бог, чтобы и у каждого из вас не получилось, и у того человека, который мне говорил о покаянии, дай Бог, чтобы у него тоже не получилось без Христа покаяние.

Вернее, покаяние получается в какой-то степени, в какой-то форме без Христа. Но ведь главное – это не просто покаяние, а покаяние во Христе. Сидит человек в тюрьме и искренне раскаивается, но он неверующий человек. Да, у него происходит покаяние, признание своего греха, сожаление об этом грехе. Но без Христа у него не произойдет того духовного покаяния: «Без Мене не можете творити ничесоже». Его покаяние – в формате этого мира: «Да, простите, виноват, исправлюсь». И всё, и больше ничего, и его покаяние умрет вместе с ним. Пусть он проживет прекрасную, красивую жизнь, благополучную, нравственную, благочестивую, но всё, больше ничего.

Обратите внимание, ведь у Иуды тоже была какая-то форма покаяния. Он раскаялся? Раскаялся. Деньги даже вернул. Признал свой грех? Признал. Сожалел? Сожалел. Пришел, деньги вернул: «Извините, я сотворил вот такую гадость, я предал Бога Нашего». А результат-то какой? Он Иудой и остался.

Сейчас многие богословы могут мне начать возражать: раскаялся или покаялся. По большому счету это игра слов. Но ведь пытался. А что им двигало? Но ведь, наверное, какие-то остатки совести были. Какая другая сила им двигала, Иудой? Да никакая другая сила, кроме совести. Ведь он получил деньги, был в безопасности, фарисеи его бы защитили, римское право его бы защитило. Но какая-то сила не давала ему покоя. Все-таки в нем, наверное, были остатки совести, которая жгла его неимоверно. Жгла настолько, что ему легче было удавиться, чем жить дальше. Но у него не произошло покаяния. Ведь церковь не вспоминает его как раскаявшегося разбойника. А церковь, несмотря ни на что, вспоминает его как Иуду. Хотя он и сожалел, и признал, и деньги вернул.

Помню, как тот человек сказал мне вот эти слова: «Главное – покаяние; обожение – это какие-то высокие материи, это там не надо». Сначала я смутился, робко ему возразил, а вот сейчас я бы уже более мужественно сказал: «Да, милый мой, не получится у тебя покаяния без Христа. Если Господь не просветит твой ум». Многие люди даже не подозревают, что они очень сильно поражены грехом. Настолько поражен каждый из нас грехом, что может стать Иудой. Извините меня, но ведь это правда. Каждый может сделать что угодно. Не приведи Господь, какая-то ситуация, слабость – и каждый может пасть, если Господь не просветит наш разум. Мы живем, как будто ничего не случилось, спокойно, ничего нас особо не тревожит. Ну, немножко, да, немножко где-то что-то есть. Но ведь это немножко, по сравнению с бездной нашего падения, но ведь это совсем ничего. Но если Господь не просветит… А как Господь просвещает? Вечером человек ложился спать с самоудовлетворением, спокойный, прочитал вечерние молитвы, заплатил налоги, накормил детей, всё спокойно. И вдруг с утра что-то произошло. А что это? Он подумал? Он проанализировал? Да нет, Бог коснулся его разума и сердца, и человек заплакал…

Вот какой контраст: с вечера был нормальный, как все. А с утра слово сказать не может, ком в горле. Это он надумал? Это его покаяние? Это он проанализировал свою жизнь? Да нет, Бог коснулся его, и у него открылись умные очи, и он увидел себя самого таким, каков он есть. Увидел и ужаснулся. И оказался прямо на грани отчаяния: «Господи, да что ж я творю! Вчера доволен был собой, а сегодня я вдруг увидел, что творю. Что со мной происходит? При красивом внешнем виде, который я соблюдаю, я прячу свой внутренний смрад от самого себя, от близких и даже от Бога». И вдруг Господь пришел и раскрыл книгу эту.

Страшный суд святые отцы иногда еще называют Судом стыда. Почему святые отцы так называют? Потому что мы все перед всем миром обнажимся. Оболочка, которая скрывает нашу внутренность, вдруг раскроется наизнанку, и мы будем стоять не просто нагими, а вывернутыми наизнанку. И весь мир будет наблюдать не то, что мы сделали, а будет наблюдать самую короткую нашу мысль – срамную, грязную, ничтожную. Вот поэтому Страшный суд называют Судом стыда. Но будет показано только то, в чем человек не раскаялся. В чем он раскаялся и покрыл таинством Исповеди – это будет стерто.

Есть в Древнем патерике случай, когда ангелы несут монаха уже в Царство Небесное, и вдруг бесы их догоняют и говорят: «У него был еще такой грех». Ангелы говорят: «Он в нем раскаялся? Раскаялся. У него нет этого греха». Насколько драгоценно таинство покаяния, чтобы на Страшном суде не геенским огнем сгореть, а огнем стыда не сгореть, чтобы мы еще не дошли до геенского огня.

Так вот, в том и смысл обожения: не я спасаюсь, Бог меня спасает; не я размышляю, Бог – мой ум; не я чувствую так, Бог – мое сердце. Уже не я живу, но живет во мне Христос. Как говорит апостол Павел, и к чему стремились все святые на земле: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». И только Он есть Истина, только Он есть Чистота, только Он есть Любовь. Не я». Да прекратим уже лицемерить, какая я – любовь, какая я – чистота, какая я – истина? Я – грязь и смрад. Вспомните каждый свою исповедь. Ну, какая там любовь, какая там чистота? Спрятать бы это всё, чтобы со стыда не сгореть.

В Иисусовой молитве покаяние – это важный момент, но в Иисусовой молитве самое главное – это Христос, без Которого не произойдет покаяние. Вернее, оно произойдет в какой-то мере, но вот в земном разрезе и вместе с тобой умрет. Покаяние возможно только во Христе. И в этом смысле я говорю об обожении. Уступите свой ум Христу, уму Христову, уступите свое сердце Сердцу Христову. И тогда, может быть, что-то произойдет. Нужно обожение. Перестаньте говорить пустые слова о покаянии, о покаянии без Христа. Главный наш христианский смысл – это слова Христа: «Без Мене не можете творити ничесоже». Ничего. Даже покаяния не можете. Вот на уровень Иуды можем подняться. Признал? Признал. Расстроился? Расстроился. Деньги отдал? Отдал. И чего? И всё. И дальше петля. «Без Мене не можете творити ничесоже».

Иисусе сладчайший, спаси нас!

Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже!

Протоиерей Сергий Баранов
1 октября 2023 г.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Однажды по Святой горе афонской ходили два паломника. День, два, три… И вдруг на третий день один другому говорит: «А почему мы не разговариваем с тобой? Почему мы молчим?» А второй отвечает: «А мы говорим. Просто мы говорим сейчас эти три дня в формате духа. Не в формате слова, а в формате духа». И этот разговор бывает точнее.

Как часто в жизни нам трудно подобрать слова в каких-то очень тонких ситуациях, которые касаются не грубых земных вещей, а духовных событий. Как трудно иногда духовнику объяснить чаду какие-то тонкие вещи! Если он не соединился с ним на уровне духа, то иногда слово бывает бессильно. Слово звучит, звучит, звучит, но ничего не происходит, потому что собеседник не вошел с тобой в отношения в формате духа, и он не понимает твое слово. Или еще хуже – понимает искаженно.

Помните в Евангелии: Господа спрашивают ученики: «Почему Ты в притчах говоришь?» Он отвечает: «Вам дано знать тайны Царствия Божия, а они все в притчах». Так вот, кто может знать и понимать тайны Царствия Божия? Тот, кто вошел в дух, в дух Евангелия, в дух Христов. Некоторые читают всю жизнь Евангелие, но по качеству своей жизни понимают, что ничего не поняли. Всю жизнь читали Евангелие и ничего не поняли. А кто-то открыл Евангелие, прочитал, закрыл и больше к нему даже никогда не подошел. Он ничего там не понял.

Так вот, задача умной духовной жизни – уйти из пространства постоянного рассуждения, уйти из пространства вот этой сложности рассуждения: мы думаем, думаем, думаем… Иногда нам говорят в жизни: «Смотрите, какой умный человек, как много он думает, как он витиевато говорит, какие сложные вещи понимает». Но иногда вот этот умнейший человек не понимает элементарных каких-то вещей. То, что, например, он сейчас обижает другого. Говорит так высоко, а делает так низко… Умного человека, умного или глупого, можно оценить по качеству его жизни, по его действиям. Вот как сегодня в Евангелии было слово: всё просто. Всё Евангелие – возлюби Бога и ближнего. Каким бы умнейшим человек не был – надо оценивать его по его действиям в сторону Бога и по его действиям в сторону человека.

Сейчас современный мир кичится своими достижениями разума. Как далеко мы ушли от обезьян. У нас сотовые телефоны, какие-то высочайшие технологии. А в отношениях между собой как далеко мы ушли от обезьян? Обезьяны что-то визжат, друг у друга бананы отнимают, ссорятся, скандалят, ведут себя некрасиво. Зато у каждого из нас достижения современного разума – и в кармане, и дома. А элементарных вещей человечество не может исполнить. Войну не может остановить. Как бомбы делать сообразили, сложнейшие конструкции! А договориться между собой – никак. Далеко ли ушли от обезьян? Обезьяны – стадные животные, и то у них какие-то законы стада существуют.

Хочу вам сказать, что есть разделение понятий: рассудок и разум. Рассудок – это способность рассуждать. Но способность рассуждать есть и в психиатрической больнице, и даже способность рассуждать чрезмерная у некоторых. Они никак не могут остановить свой рассудок. Он у них рассуждает, рассуждает… У них прекращается сон, бессонница начинается. От этого их трясет потом, у них нервные срывы бывают. Так вот, способность рассуждать – это еще не разум. Разум – это понимать суть вещей. Можно бесконечно рассуждать, но так и не понять суть, что Бог от тебя хочет, какой смысл Божий заложен в ту или иную ситуацию.

Разум понимает суть вещей, и он понимает очень просто, коротко. Рассудок часто путает его. Потому что столько мыслей! Попробуй найти саму суть в куче мыслей. А святые мыслили коротко и просто, потому что они были просвещены Духом Святым. Они не доискивались до истины, они молились. И знали истину очень коротко и просто.

Богу Нашему слава, всегда, ныне и присно и во веки веков.

Слава Тебе Боже, слава Тебе Боже, слава Тебе Боже!

Протоиерей Сергий Баранов

17 сентября 2023 г.