Иногда, читая Евангелие, мы остаемся совершенно равнодушными к этой книге, иногда она вызывает у нас интерес, а иногда бывают такие случаи, когда ты не можешь сдержать слез, потому что она настолько трогает тебя своей глубиной. Одно и то же Евангелие, и один и тот же человек, и такие разные ситуации. Я думаю, чтобы уметь сочувствовать, нужно самому прожить много горя и боли. Человека, который знает много боли, не надо даже склонять к сочувствию, стимулировать, у него сочувствие проявляется сразу, он чувствует ситуацию без слов, не изучая ее. Сердце, которое много болело, становится чутким, и наоборот, сердце, которое не болело, ничего не чувствует, и с этим ничего не поделаешь. Если мы хотим, чтобы наше сердце ожило и стало чувствовать духовно, нам придется согласиться на скорбь, нет другого пути, все остальное – фантазии, философия, пустая болтовня. Не случайно, в Священном Писании философия еще другим словом заменяется – буесловие, по-современному – пустословие. Речей умных много, а толку никакого нет. Зерна нет, не рождает. Поэтому соглашайтесь понемножку терпеть, если хотите приобрести Христа, Христа распятого, чтобы у вас не вырвалось потом «распни, распни», когда он вас разочарует, чего-то вам не дав. Христос не должен обслуживать наши хотения, мы должны постоянно за Ним стремиться, постоянно угождать Ему, Он и так все это делает. Почему мы всегда обязаны своим родителям? Потому что они не спали, не доедали, нам отдавали, все время от себя отделяли, переживали, даже тогда, когда мы уже ушли от них и стали на ноги, они все равно переживали. Так же и Христу мы обязаны. Старайтесь оживлять сердце скорбями, не бегите от них, вот весь смысл общежития, есть такое выражение в Священном Писании «всяк человек ложь», нет на земле человека, который был бы не ложь. Каждый человек ложь, и поэтому, когда люди собираются совершенствоваться ради Христа в одну общину, в одну семью, ложь каждого из нас хоть немножко, но колет другого. Не нужно сердиться, не нужно паниковать, не нужно разводить руками, что для нас это что-то неожиданное, так должно быть. Мы должны терпеть друг друга, через это становимся терпеливыми, искусными, через это мы становимся монахами, христианами, не через чтение книжек. У меня был знакомый протестант, мы когда-то работали вместе, а потом встретились уже взрослыми, я уже священник, и он мне такую фразу сказал: «Я вчера лежал на диване, читал Апостола Павла и мне открылось…» Я говорю: «У тебя бутылки кока-колы не было рядом? Слишком комфортно ты в Царство Небесное входишь к Христу, который Сам прошел такие страдания». Конечно, он тоже все понимает, просто такая ситуация создалась.

Я утешал не одну мать, которая потеряла ребенка, и в какой-то момент они, знаете, что говорили? «Я понимаю, я в связи с потерей, скорбью переосмыслила жизнь, увидела ее скоротечность, бессмысленность, я готова уже смириться с его смертью, но я никак не могу спать, переживая, а где он сейчас? Куда он попал? А вдруг он в аду?» И это переживание заставляет ее молиться постоянно, в храмах подавать, милостыню раздавать, долго не снимать черный платок. Если мы можем смириться и привыкнуть к смерти, к потере ближнего, то христиане никак не могут успокоиться об их участи. А как они там? Тем более, если есть какие-то вопросы, если человек мало церковный был или вообще нецерковный. Вот это очень сильно всегда тревожит, и это происходит постоянно, каждый день.

Самое страшное, к чему привык человек, за 7 500 лет своей жизни на земле, он привык к смерти. Он и привык к смерти, и не привык к смерти. Он смирился, что он умрет. И поэтому перестал о ней думать. Но если не думать о правилах дорожного движения, то обязательно под машину попадешь, станешь несохранным, если не будешь думать.

Христос воскрес. Если бы Он не воскрес – грустно было бы жить. Это грустная тема. Во-первых, грустная тема, а во-вторых, страшная тема. Словоблудие, когда человек говорит: «Я ничего не боюсь». Тот человек в жизни мало видел. Кто не боится темной силы, дай Бог вам не встречаться с ней. Иногда мы думаем, что можем себе объяснить происходящее и в связи с этим не бояться. В минуты, когда ты встретишься с этой силой, ты даже не будешь способен что-то думать, что-то себе объяснить, настолько тебя парализует страх и ужас, даже челюсть не будет слушаться сказать: «Господь Иисусе Христе, помилуй мя», и те люди – болтуны, просто не знают ничего. Все боятся, каждый по-своему, и это невозможно человеку вынести, если бы не Христос.

Помните, батюшка Серафим Саровский нам говорил: «Сатана настолько нас ненавидит, что если бы ему Бог только позволил, он бы нас разорвал на мелкие кусочки и разметал бы по всей вселенной, Бог ему не позволяет». Он нас ненавидит лютой ненавистью, и поэтому нам нужно держаться постоянно Бога. С Богом не страшно, как маленький человечек не отходит от родителей – он сохранный; если в этой маленькой пустой голове нет сохранности – он побрел куда-то, все его могут утащить и разорвать на куски. Нельзя отходить от родителей, нельзя отходить от Христа, иначе страшно будет. Некоторые говорят: да ты не думай. В такие минуты не думается ничего.

Я же вам рассказывал, как на Афоне в одной пещере монахи поставили специально большое распятие, потому что темные силы издеваются над теми, кто там живет, пугают. Посреди пещеры стоит большой крест, а она уходит вглубь горы, и я такой смелый, пошел почитать туда правило Иисусовой молитвы на часок. Если закрыть дверь в пещеру, то там делается полная темнота. У меня на лбу фонарик, закрыл за собой дверь, поднялся к кресту, обнял его, выключил фонарик и стал читать Иисусову молитву. И у меня от пяток доверху пошел холод, смелый я, несмелый, я не могу его остановить, этот холод. Я час не выстоял, минут 15 всего, потому что дискомфортно. Это сильное искушение для отшельников. Мой знакомый монах, который живет на скале, знает, что я люблю один оставаться, и специально – я приеду, а он найдет повод, чтобы уехать дня на три по делам, – меня одного оставляет; я живу один, пишу росписи, ночью молюсь. И самое сильное искушение для отшельников, когда ночью приходит страх даже не в какой-то форме, а без всякой формы, просто вдруг леденит душу, а бежать некуда, даже тропинок нет, чтобы выбраться, надо по цепям по скале карабкаться, а куда ты побежишь? И кричать куда, и в милицию не позвонишь, и «мама» не крикнешь. Господи Иисусе Христе, Иисусе Христе – только. В следующий раз приехали наши монахи с Андреевки, пришли ко мне туда в гости, я предложил пойти в ту пещеру почитать правило, всем вместе же не страшно. Я опять поднялся к кресту, а они возле входа сели на скамеечку. Я потушил свет, начали молиться, и минут через 40 вдруг где-то в глубине этой пещеры, в скале начинается шум. Потом этот шум становится сильнее и сильнее и приближается по пещере к нам, и такое ощущение, что по этой пещере, по стенам разлетаются доски, и все это к нам приближается. В какой-то момент я перестал молиться, и они молчат, и я молчу, включил фонарик – раз, все затихло, никого нет, тишина. Я поднялся чуть выше, там разбросаны по полу иконки, я их собрал. Вернулся, говорю: «Ну что, отцы, 15 минут осталось, достоим уже, вместе же». Опять выключают фонарик, и опять это начинается, бам-трам, разлетается все. Интересно, у каждого по-своему. В этой пещере жил духовный отец Паисия Афонского русский схимник Тихон, русский старец. Сейчас там живет монах, его не трогают. Отец N, у которого я расписывал храм, говорит: «Я там тоже зимовал одну зиму, но ушел, они просто физически меня с кровати стаскивали и на пол бросали». Он, музыкант по образованию, рассказывает: «Один раз я сижу в этой пещере, четку тяну – и вдруг начинает играть классическая музыка, по всем сводам пещеры разливается, и она настолько явная, что я хотел взять и записать ноты произведения, и потом вдруг у меня мысль: Господи, а откуда тут музыка? И только сказал – раз, и музыки нет».

Обычно тех хвастунов, которые говорят «я ничего не боюсь», когда-нибудь посетит. Нужно быть осторожным, не нужно придавать много значения, и вообще на эту тему много не думать, чтобы не носить в себе эту тему, но и не нужно хвалиться, что ты мужественный и ничего не боишься. У каждого своя мера и свой случай. Может так испугать, что за одну ночь седым станешь, но, слава Богу, у нас есть Христос. Скажешь: «Господи Иисусе Христе», – и сразу хорошо. Если Он для тебя есть, а не просто слова.

Протоиерей Сергий Баранов

15 августа 2018 г.